хлестал белым полотенцем северный ветер. Часы показывали пятнадцать минут десятого. Запихнув домашние шмотки в шкаф, Рита натянула бельё, колготки, юбку выше колен и вязаный свитер. В одном из ящичков шкафа был целый склад различных таблеток. Выдавив на ладонь по несколько штук из двух упаковок, Рита их проглотила, не запивая. Потом взяла телефон и набрала номер.
– Здравствуй, Марго, – ответил мужчина, – как у тебя дела?
– Игорёк, прости, что я вчера тебе так и не позвонила, – взволнованно проронила Рита, сев на диван и комкая сигаретную пачку, – конечно же, я должна была это сделать! Ведь у тебя есть право на всякое настроение. У меня по причине врачебных рекомендаций такое право отсутствует. Извини меня.
– Ритка, брось! Кто может лишить тебя права на раздражительность? Ты – красивая женщина, избалованная мужским вниманием. Представляю, как тебе опостылели кобелиные взгляды со всех сторон!
– Что ты говоришь?
Тут Рита запнулась. Из её глаз закапали слёзы. Игорь, тем временем, предложил:
– Давай завтра встретимся.
– Завтра? – вскричала Рита, – но почему не сегодня? Я не смогу ждать до завтра! Мне очень хочется тебя видеть. Мне очень нужно кое-что тебе рассказать, пойми!
– Расскажи сейчас, а встретимся завтра. Я ложусь спать, потому что выпил таблетку от головы.
Рита помолчала, размазав по лицу слёзы. Затем промолвила:
– Я сегодня услышала, как играл Паганини. Ты представляешь?
– Нет. И не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Ко мне приходила одна скрипачка. Я её знала. Давно. Восемь лет назад. Мы все эти годы с ней не встречались. Тогда она играла, как виртуоз. А теперь она играет, как Сатана. Я не приукрашиваю! Она реально играет, как Сатана!
– Видимо, она не зря потратила эти годы.
– Да. Но благодаря ей мне стало понятно, что я потратила эти годы зря. А также и предыдущие. Моя жизнь прошла зря! Как только она скользнула смычком по струнам, эти четыре слова в меня вонзились, как пули!
Рита больше не плакала. Её голос был твёрд и звонок. Игорь сказал:
– Не переживай. Завтра ты приедешь ко мне, и я тебе объясню, что это не так. А сейчас мне очень хочется спать. До завтра, Марго.
– До свидания, мастер! Я позвоню тебе.
Натянув ботфорты, Рита слегка подкрасила глазки и напомадила рот. Делала она это под песню "Одна звезда на небе голубом", звучавшую из мобильника. Эта песня сдавливала ей горло, но без неё порой было просто не обойтись. Короткая курточка не всегда спасала и от осенних ветров. Но свитер был тёплым, и Рите очень хотелось надеть именно её. Она так и сделала. Через три минуты её высокие каблучки стучали по улице.
Глава пятнадцатая
Без названия
Нет, вы посмотрите на этих маленьких проституток, которые, загибаясь от холода, пьют такое, что страшно к носу-то поднести, орут на полицию и садятся ночью, среди безлюдья, в машины к таким субъектам, что от них днём-то шарахнешься! Да при этом они рассчитывают вернуться домой не только живыми, но и с деньгами! И возвращаются, хоть не все. Куда мне до них! Нет, я не уйду отсюда, пока не выясню, как это у них получается. Сколько длинных носов! Тьфу, дьявол! Тьфу, тьфу!
Глава шестнадцатая
В которой Эйнштейн решительно опровергнут, притом не с помощью головы
Рита шла в сторону Котельнической. Ей было куда спешить, и ветер хлестал её по щекам, но она шла медленно. Те, кто двигался ей навстречу, издали начинали присматриваться к её глазам. Те, кто обгонял, оборачивались. Некоторые машины сигналили, тормозя. Одна из них почему-то вдруг заинтересовала Риту. Но, заглянув вовнутрь, она захлопнула дверь и побрела дальше. Местью ей были яростные гудки. Высотка "Иллюзиона", на фоне редких голубых звёзд выглядевшая ещё более колоссальной, была объята белыми вихрями. Обогнув сталинскую махину и задержавшись у остановки, чтоб прикурить, Рита зашагала вдоль набережной. Тут было идти ещё неприятнее – от реки тянуло пронизывающим холодом. Поэтому-то, услышав справа гудок, Рита повернулась к проезжей части, слегка замедлив движение. Ей сигналил патрульный автомобиль. Он также притормозил. Стекло опустилось. Раздался возглас:
– Стекляшка! Куда ковыляешь-то?
– В "Пилигрим", – отозвалась Рита, узнав знакомого лейтенанта. Тот рассмеялся.
– Ты что, вконец обдолбилась? Он – на Тверской! А ты по Котельнической идёшь хер знает куда! Вот дура!
– Серьёзно? – бросила Рита по сторонам недовольный взгляд и остановилась, – ах, твою мать! Точно!
– Коза! Садись, подвезём, а то каблуки сотрёшь!
Рита села. Их было двое, и управлял патрульной "Тойотой" также двухзвёздочный паренёк. Рита не любила муниципалов, однако с этими у неё ещё года полтора назад сложилось приятельство.
– Тебя как, с мигалкой доставить? – спросил водитель, почти под прямым углом заняв левый ряд. Рита возмутилась.
– Что за вопрос? Не видишь, кого везёшь, мент поганый? Сейчас как дам по башке, чтоб … не спрашивал!
– Вот корова упоротая, – с усмешкой проговорил офицер, включив спецсигналы. Стрелка спидометра ухлестнула за сто. От тепла у Риты стали смыкаться веки. Белые вихри перед её глазами смешались с огненными. Радиопередатчик время от времени издавал какие-то звуки.
– Ритка, признайся – ты мужикам носы отрезаешь? – спросил двухзвёздочный пассажир, щёлкнув зажигалкой, – или не ты?
Рита встрепенулась.
– Не я! Какие носы? Каким мужикам?
– Да маньяк завёлся. Уже троим откромсал носы. Одному – в квартире, другим – на улице, ночью, в разных районах города.
– Обалдеть! Я в шоке! А они живы остались?
– Какое там на хрен живы! – вскричал водитель, вырулив на Садовое, – отрезали уже у трупов. У всех троих разрыв сердца произошёл. Первый был старик, а другие два – молодые. Трудно даже представить, что их могло напугать до разрыва сердца!
– Да нет, старик вены вскрыл, – поправил напарника пассажир, – а у тех, действительно, сердце разорвалось.
– И что, никаких зацепок? – спросила Рита.
– Да, глухомань кромешная. Уголовка ссыт кипятком! И правильно делает. Точно снимут кое-кого.
Рита опять вынула сигарету, но убрала обратно. Пересекли Триумфальную. Хотя было лишь десять сорок, ночные феи уже маячили на Тверской. Юбочки на некоторых из них едва прикрывали задницы.
– Тебя, может, высадить здесь? – предложил водитель.
– Слышь, ты! Тебе ведь сказали – до "Пилигрима" вези!
Бар с этим названием находился сразу за Пушкинской. Выпрыгнув из машины, Рита ещё некоторое время стояла, глядя ей вслед, затем – на прохожих. Они ещё шли потоками, несмотря на метель и позднее время. Вывеска бара сияла так, что если бы фонари и прочие вывески на Тверской погасли, целая четверть её осталась бы освещённой. Рита не знала, стоит ли заходить. Рассказ о носах сбил с неё кураж, а взять с собою таблеток она, к несчастью, не догадалась. Выкурив сигарету, она взошла на одну ступеньку, потом – ещё на одну. Наконец, на третью. Тут стеклянная дверь открылась навстречу. Из бара вышло несколько человек. За дверью стоял охранник. Увидев Риту, он придержал перед нею
