Нелли! – искренне поблагодарила я, но все-таки нашла в себе силы пока отказаться. – Сейчас мне нужно съездить к жене Комарова, а после обеда, вполне возможно, я заскочу в офис «МедТех». Тогда и попробую ваш волшебный пирог. А пока не подскажете мне домашний адрес Сергея Васильевича?
– Подскажу, конечно! – В трубке послышались тихие щелчки клавиатуры. – Записывайте!
Я застрочила в блокноте, а Нелли продолжила:
– Кстати, номер телефона Полины тоже есть. А то вдруг ее дома не окажется! Хотя знаете, Танечка, Полина очень приятная женщина! Правда, я с ней сталкивалась всего однажды, когда она приезжала в офис к Сергею Васильевичу. Хотя и перебросились всего парой фраз, но она произвела самое приятное впечатление, а уж в людях я разбираюсь! – и тут же Нелличка прервала саму себя тихим смешком: – Хотя если посмотреть на моего бывшего мужа, в этом возникают очень серьезные сомнения. Ох, я снова вас заболтала! – спохватилась женщина. – Вы работайте, а я буду вас ждать после обеда со свежезаваренным чаем!
Я поблагодарила Нелли Юрьевну и прервала звонок. Вбила адрес Комаровых в навигатор и глянула на маршрут.
Что ж, отлично! До нужного дома вполне можно было добраться, не собирая по пути все пробки.
Комаровы жили в чудесном районе – не слишком близко к шоссе, но с удобными подъездными дорожками.
Ведомая навигатором, я петляла между однотипных домов, окруженных зеленью, выхватывая взглядом и вывески небольших магазинчиков, и забор, окружающий школу, и крест поликлиники, и раскрашенные в яркие цвета шляпки деревянных грибочков в детском саду.
Вся необходимая инфраструктура в шаговом доступе, замечательно!
Останавливаясь наконец возле нужного мне дома, я повертела в руке телефон, но все же решила пока не звонить Полине. Попробую сначала зайти неожиданно. Как показывала практика, первая реакция, первое впечатление – очень важны.
Женщина, открывшая мне дверь, была не просто миловидной, передо мной стояла настоящая русская красавица, словно сошедшая с полотна, например, Васнецова. Высокая, выше меня, с высокой грудью, крутыми бедрами и осиной талией, женщина выверенным движением перебросила через плечо с груди за спину толстую длинную косу и недоуменно свела четко очерченные брови к переносице:
– Здравствуйте…
Ее голос прозвучал неуверенно. Мне не хотелось волновать вдову больше положенного, поэтому я поспешила проговорить:
– Доброе утро! Меня зовут Татьяна Иванова, я частный детектив. Занимаюсь расследованием обстоятельств гибели вашего мужа. Вы можете уделить мне время?
– О, конечно, проходите. – Женщина посторонилась, пропуская меня в квартиру.
Сделав шаг вперед, я в нерешительности замерла – коврик у входной двери был обтянут целлофановой пленкой.
Заметив мое замешательство, Полина покачала головой:
– Не обращайте внимания! Это всего лишь одна из идей моего мужа. Сережа любил чистоту и настаивал, чтобы уличная обувь снималась на этом коврике, тут же чистилась и убиралась в шкафчик. Пленку, конечно же, следовало тут же вытереть влажной губкой.
– О… – очень глубокомысленно протянула я, не понимая, как на такое вообще можно среагировать.
Женщина улыбнулась:
– Заверяю вас, я не придерживаюсь тех же взглядов, что и муж, поэтому можете не разуваться. Проходите же. Где вам будет удобнее – в комнате или на кухне?
– Наверное, все-таки в комнате.
Я любила кухни. Кухня – это душа дома, по одному лишь виду кухни можно многое рассказать о хозяйке дома. Не всегда, конечно, но зачастую это малогабаритное помещение обладало бóльшим уютом, чем вся квартира. Но в данном случае мне было очень интересно увидеть всю квартиру. Конечно, после разговора с Настей Саломахиной, несостоявшейся спутницей жизни Сергея Комарова, хотелось взглянуть на его привычный уклад своими глазами. Интересно, а знала ли Полина о бурной личной жизни собственного супруга?
Квартира четы Комаровых производила странное впечатление. Нет, в целом не отличалась от множества квартир похожей планировки, в которых мне приходилось бывать до этого. Но когда я зашла в комнату, в голове мелькнула мысль, что я оказалась на странице модного журнала по интерьерам.
Первое, что бросалось в глаза, – в комнате было очень светло. Не только из-за удачного расположения квартиры, что позволяло солнечным лучам беспрепятственно проникать в помещение, но и благодаря всей обстановке. Светло-кофейные диван и два кресла, в тон – стенка, заполненная книгами и милыми безделушками, журнальный столик со стеклянной столешницей без единого пятнышка, кремового цвета пушистый ковер и похожего оттенка шторы на широком окне – все здесь, казалось, светилось чистотой. Однако почему-то уюта комнате эта обстановка не придавала. Может быть, дело было в кажущейся стерильности, словно я находилась не в жилой комнате, а в операционной, может быть, в выстроенных в ровные ряды книгах, расставленных не только по размеру, а и по цветам обложек, а может быть, в выставленных в какой-то определенной системе фоторамках.
– Присаживайтесь, – Полина указала рукой на одно из кресел.
Я осторожно опустилась на предложенное место.
Нет, я решительно не понимала, как можно было находиться в подобном помещении и не хотеть мыть руки с мылом с периодичностью примерно в пять минут. Внезапно мои начищенные с самого утра кроссовки показались чертовски грязными, а уж когда мой взгляд упал на лежащий возле широкоформатного телевизора пульт управления, затянутый в полиэтилен, я и вовсе ощутила себя какой-то неуместной в окружающем меня великолепии.
Полина проследила за моим взглядом и снова улыбнулась:
– Еще один Сережин бзик. Он считал, что проще поменять пленку, чем чистить пульт.
– И много у него таких пунктиков было? – вырвалось у меня.
– Много, – кивнула Полина. – За столько лет брака я смогла бы создать обширную коллекцию правил Сергея Комарова с пояснениями и сносками, почему должно быть так, а не иначе.
– Расскажете?
Женщина снова кивнула, соглашаясь, немного помолчала, собираясь с мыслями, а я приготовилась слушать.
Родилась и выросла Полина в небольшой деревне довольно далеко от Тарасова. Таких деревень разбросано великое множество по просторам нашей необъятной родины. И жизнь в них течет похожая. Вот и жизнь Полининой семьи ничем от множества не отличалась. Мама работала дояркой, причем – передовой, очень уж любила она своих подопечных, разговаривала с коровами, чистила, подкармливала порой свыше нормы. Коровы отвечали ей взаимностью и давали удои больше, чем у других
