Ознакомительная версия.
– Але? Милиция?
– Говорите, вас слушают.
– Весной ограбили квартиру депутата Государственной думы Сальникова. Я знаю, кто это сделал.
– Кто говорит? Представьтесь, пожалуйста.
– Случайный свидетель. Сегодня ночью я видела, как его зять Тимур Муратов переносил в машину какие-то вещи. Уверена, что они из квартиры депутата.
– Девушка, назовитесь. Кто говорит?
– А это неважно.
И довольная собой Мила повесила трубку. Ничего, разберутся. Дело наверняка на особом контроле у начальства. Это вам не работяг каких-нибудь грабить! И Варька вцепилась, как бульдог. Глотку перегрызет за свои побрякушки. Колечко одно Мила ей пожертвовала, положила в чемодан, оставленный ночью в багажнике Тимкиной машины. Ничего, ради такого дела можно и убытки потерпеть.
На следующий день она видела, как арестовали Муратова. Сразу же после того, как в присутствии понятых достали из его машины чемоданы с крадеными вещами. На всякий случай Мила решила не упускать его из поля зрения и дождаться суда. Ей хотелось быть уверенной в том, что следующие несколько лет любимый муж проведет в месте не столь приятном, как средиземноморский курорт, куда он как раз сейчас собирался. В свой законный очередной отпуск. Нет, милый, не в этой жизни.
…Дело действительно вышло громким. Депутат Сальников рвал и метал. Его дочь, оказывается, вышла замуж за вора! История ее гибели в горах была еще достаточно свежа, чтобы вновь о ней говорить. Об этом писали в прессе, и Мила без труда узнала дату, когда над Тимкой состоится суд. Расследование затягивать не стали. Улик хватало, свидетелей тоже. Варвара Сальникова дала подробные показания. Депутат нажал, и дело Муратова пулей отправили в суд.
Поздней осенью Мила сидела в зале суда в очередном своем парике и затемненных очках и смотрела на людей, которые когда-то ей были близки. А теперь – совсем чужие! Папа выглядел плохо. Под глазами круги, лицо, испещренное морщинами, отекшее. Сдал, сильно сдал. Мила даже могла его пожалеть, если бы не воспоминание о собственных похоронах. Сам виноват. Нечего было после смерти мамы жениться на молоденькой. Показания давала в основном мачеха. Она здорово злилась, и Мила ее прекрасно понимала. Бриллианты-то так и не нашли. Только рядовое колечко. А колье, а серьги с изумрудами? А золотой браслет с великолепным сапфиром и целой россыпью маленьких и средних бриллиантов?
Голос у мачехи сделался визгливым и неприятным. Она требовала для Тимки чуть ли не расстрела. Миле даже казалось, что, когда отец беззвучно шевелит губами, он повторяет свое знаменитое:
– Вар-вар-варра!
Он умолял жену успокоиться, а главное, не перечислять все украденное. Потому что журналисты насторожились. Мила поняла, что по окончании судебного процесса они кинутся терзать депутата: откуда у него такие доходы? Будет скандал, и все из-за Варькиной жадности.
А в целом Мила была довольна. Особенно Мариной. Когда ее вызвали для дачи показаний, любимый муж даже в лице изменился. Мила физически чувствовала, как ему плохо. Он уже был не смуглым, а пепельным. Но все равно еще очень красив. Мила пожалела, что среди судей две женщины. Дадут по минимуму, это уж точно. Больно парень смазлив. И вины своей не признал. Хотя в случае Тимура это, скорее, отягчающее обстоятельство.
Марина говорила невнятно и сильно запиналась. С одной стороны, ей было жалко родителей, а с другой, себя, ведь ее жизнь разбита. Мила чувствовала, что Тимку она любит. И не поверила бы в то, что ее квартиру ограбил именно он, но улики… Ворованные вещи. Других версий у следствия не было. Уж очень все неудачно для Тимки складывалось. У него, бедняжки, даже алиби не оказалось. Он просто спал дома один. И только одна Мила знала, что никаких квартир Тимка не грабил.
– Когда у вас из сумочки пропал ключ? – грозно спросил у Марины государственный обвинитель.
– Я… точно не помню.
Она старалась не смотреть на бедного Тимку.
– А как же ваши показания, данные на предварительном следствии? Вы утверждали, что хватились ключей на следующее утро, после того как ночевали у Тимура Муратова, когда заехали по дороге на работу домой. За личными вещами. Так были ключи?
В зале раздался плач. Мила поняла, что это мать Марины. Такой удар: дочь связалась с вором! Нечего такого жалеть! Наверное, ради мамы Марина и сказала:
– Не было.
– А вы никуда больше не заезжали?
– Никуда.
– Значит, никто кроме Тимура Муратова ключи взять из сумочки не мог?
И приподнявшийся было на своей позорной скамейке Тимка ясно услышал:
– Не мог.
– Марина, ты что?!
– Подсудимый, сядьте!
Он и так рухнул как подкошенный. Нет, не заплакал, но лицо его стало мертвым.
Тут даже Мила его пожалела. Любимая женщина своими руками засадила Тимку за решетку! Какое предательство! Марина могла бы просто отказаться от дачи показаний. Бедняга. А ведь он не брал никаких ключей. И теперь уверен в том, что все три ограбления совершены не без участия Марины, а им просто прикрылись.
«Никогда ты больше не будешь счастлив, Тимка, – грустно подумала Мила. – После такого не выживают… Мы в расчете. Тебе даже больше досталось, чем мне. Я довольна».
Он все равно не признал свою вину. Упрямился до конца, отрицая все. И в последнем слове Тимура Муратова прозвучало:
– Я верю, что на свете есть справедливость.
«Конечно, есть, Тимка! – едва не крикнула Мила. – Даже не сомневайся, что есть!»
Он не сомневался в этом до самого вынесения приговора. Когда судьи удалились на совещание, Мила незаметно переместилась поближе к мачехе и отцу. Рискованно, конечно, но синеглазая акула очень уж недовольна. И науськивает мужа, хищно сверкая острыми белыми зубами:
– Просто уверена, что он покрывает эту девку! Свою любовницу! Они в сговоре!
– Варвара!
– Нет, я уверена, Мишунчик. Где мои бриллианты, где?
– У подельника, наверное.
– А где подельник?
– Не знаю я. Зять-то молчит.
– Ха-ха! Зато я все знаю! Нет, я этого так не оставлю! Если не хочешь мне помочь, я сама возьмусь за эту Марину.
– Угомонись, Варя.
– Ни за что! Я все равно выясню правду!
Мила поняла, что Варька не успокоится. Делать ей все равно нечего, на работу каждый день ходить не надо, с ребенком няня сидит. Скучно. А тут можно частное расследование вести. Детективов нанимать. Милицию прессовать. В Милины планы это не входило. Во-первых, не хочется, чтобы Тимку освободили. Пусть сидит в тюрьме и страдает. Во-вторых, нельзя самой подставляться. Варька, может быть, и не такая умная, чтобы догадаться, что падчерица жива, но неизвестно, кого она наймет. Сложить два и два может каждый, но вот правильно оценить полученный результат…
Она так расстроилась из-за Варьки, что почти пропустила чтение приговора. Поняла только, что мужу выкрутиться не удалось. Да, никаких курортов. Тюрьма, голубчик, тебя ждет, а не солнечный пляж! Топай на зону, дурачок! Ты теперь сомневаешься в том, что на свете есть справедливость! Конечно, есть!
Она поймала Тимкин взгляд: тот с ненавистью смотрел на Марину. Считал ее виновницей всех своих бед. А так хотелось подойти к нему вплотную, снять этот надоевший парик! И крикнуть:
– Что, узнаешь? Больно тебе? Каково, когда предают? Это я сделала! Я!!
Но Мила лишь усмехнулась. Дудки. Людочка Сальникова давно умерла. Пусть она там и покоится, под гранитной плитой на кладбище. «От скорбящего отца и любящего мужа». А как она их обоих здорово разыграла! Удачная была идея ограбить папашу и все повесить на мужа. И когда Тимку под охраной уводили из зала суда, Мила отошла почти к самым дверям, чтобы, не дай бог, не стать узнанной, и тихонько сказала ему вслед:
– Шутка.
Она не могла сразу отсюда уйти, хотелось увидеть его в последний раз. Вряд ли они когда-нибудь еще встретятся. А ведь это целая эпоха в ее жизни! Как же она его, дурочка, любила!
И она увидела его изумительное лицо: гордый профиль, лук с натянутой тетивой, его губы, которые дарили ей когда-то много счастья, загадочные глаза, погасшие, ничего вокруг не видящие. Он выходил из здания суда, как загнанный волк, взъерошенный, оскаливший зубы, лишенный возможности кусаться. И когда машина с решетками на окнах уехала прочь, Мила с грустью повторила про себя вечный припев ко всем несчастьям:
«А у кого-то на даче павлина съели…»
Домой она вернулась грустная и совершенно измученная. Тимку почему-то было жалко. Но она понимала, что надо поскорее выбросить его из головы и заняться делами насущными. Они больше никогда не встретятся, и точка. А вот от Варьки исходит реальная опасность. Нужно срочно изобрести противоядие против укусов этой гадюки.
Мила попыталась ее просчитать. Варька не верит, что ее квартиру ограбил Тимур. У нее чутье звериное. Свое добро ищет, не чужое. Но в тюрьму она его на всякий случай засадила с помощью своих лживых показаний. Чтобы не проболтался об ее участии в смерти падчерицы и не стал конкурентом в борьбе за Людочкину фирму. Мачеха наверняка решила прибрать туристическое агентство к рукам. Выпросит его у отца в качестве компенсации за украденные бриллианты. Зачем делиться? Не надо ни с кем делиться.
Ознакомительная версия.
