Ознакомительная версия.
Минут пятнадцать Вениамин работал, время от времени выкрикивая нечто малоцензурное, но, очевидно, выражающее радость. Андрей, чтобы ему не мешать, налил себе остывший кофе и скромно сел в уголок у окна. От нечего делать он опять принялся анализировать свой разговор с Ефимом, что сейчас было совершенно бесполезно, даже вредно, потому что не давало никакой пищи к новым версиям, только рождало сомнения: правильно он поступил, решившись на этот звонок, или навредил делу, не может ли это спровоцировать Долинина на какие-нибудь непоправимые действия?
— Все! — Вениамин откинулся в кресле. — Я закончил. — Он снисходительно посмотрел на Андрея, усмехнулся чему-то. — Слушай, какую интересную сказку приготовил тебе дядя Веня.
— Сказку?
— Это я образно, — Балаклав нетерпеливо махнул рукой, — не придирайся к словам. Хотя ты прав, это не сказка, а настоящая жизненная повесть или, еще точнее, исторический роман, по всем законам соцреализма.
— Никогда не любил это направление.
— Я тоже, но дело не в том. В общем, слушай и не перебивай. В далеких шестидесятых годах в городе Гусеве жили-были мальчик и девочка.
— Это ты о ком?
— Узнаешь! Я же просил не перебивать. Так вот, учились они в одном классе, потом закончили школу — девочка очень хорошо, мальчик похуже, — но дружить не перестали. Мало того, дружба их переросла в более сильное чувство. Возможно, они бы поженились и прожили вместе счастливую жизнь, но мальчик попал в передрягу и оказался в тюрьме. Но любовь не прошла бесследно: у возлюбленной нашего героя родился сын. Через пять лет герой вышел на свободу и поселился в нашем городе. Через три месяца после этого сюда же переехала и она вместе с ребенком. Но почему-то и тут свадьбу справлять они не стали, оформлять отношения тоже. Прошло не так много времени, а неугомонный наш герой снова загремел в тюрягу. Вышел и через пару лет опять оказался на нарах. Сын между тем рос, мужал, взрослел и в конце концов превратился в уважаемого директора филармонии…
— Черт! Валуев? Что ж ты сразу…
— Терпение! Впереди самое интересное. Мать Валуева — женщина, наверное, весьма почтенная, но ничего особенного. А вот отец… Ты крепко сидишь?
— Да ладно, Вень, обойдемся без театральных эффектов.
— Так вот, отец у нас личность ну-у крайне неординарная — Иса. Знаешь такого?
— Смотрящий города?
— Вот-вот!
— Погоди! Все это действительно похоже на сказку. — Андрей подошел к Вениамину, заглянул через плечо в монитор. — Там что, все именно так и написано?
— Считай, это моя литературная обработка. Но факты, факты! Светлана Сергеевна Валуева — мать Валуева Анатолия Исаевича. Это-то, вот сам смотри, бесспорный факт. Сейчас я тебе найду. — Вениамин нашел нужный файл, ткнул в монитор пальцем. — Видишь, запись о рождении Гусевского ЗАГСа. Дальше. Валуева и наш Иса, в миру Стотланд Исаий Яковлевич, заканчивали одну школу в одном и том же городе, в один год — против этого факта, согласись, тоже не попрешь. А вот и доказательства. — Балаклав щелкнул мышкой. — Смотри, если не веришь. Потом он садится, у нее рождается ребенок, без мужа, но отчество, заметь, Исаевич. Переезжают они в наш город, когда он откидывается. Далее. Внешнее сходство. Фото Валуева Анатолия Исаевича в сорок лет, это тот самый снимок, что был в газете, но, если хочешь, могу еще какой-нибудь подыскать. А вот фотография нашего Исы в тридцать семь лет. Сравни-ка.
— Похожи. В самом деле похожи! Нос тот же, скулы, волосы. Но главное — нос.
— Это ты хорошо заметил — нос. Такой шнобель ни с чем не спутаешь, явное семейное сходство, ну, или не только семейное.
— Но только все это еще не доказывает…
— Доказывает. Дело не в одном внешнем сходстве, тут прочие факты, и в своей совокупности они и формируют доказательство. Я потом все это распечатаю, разберешься на досуге. Кроме того, я пробил: основным спонсором филармонии является фирма, принадлежащая нашему смотрящему. Ну с чего бы, скажи на милость, ему так заботиться о музыкальной культуре города, если бы не сын? И ты вот ломал голову, почему особняк не снесли, он не мог не мешать, когда велось строительство офисов. А при таком раскладе кто же осмелится вмешиваться, землю отстаивать? Тут, если начнешь возникать, только и добьешься земельного участка на кладбище. Так что убийство Валуева, если все-таки это было убийство, а не несчастный случай, — очень серьезная вещь. Сам-то он, конечно, простой директор филармонии, но вот папочка его совсем не простой.
— Не простой. Если он, конечно, папочка.
— Так ведь факты! — возмутился Вениамин.
— Факты-то факты, — Андрей покровительственно похлопал Балаклава по плечу, — но требуется проверка.
— Какая еще проверка?
— Человеческая, личностная. Съездить в этот Гусев надо, разыскать какую-нибудь подругу детства Валуевой, поговорить. Может, Иса с Валуевой и не дружили даже, и никакого романа у них не было. Тогда твои факты превратятся в обыкновенные совпадения.
— Совпадения!
Вениамин надулся, вылез из-за компьютера, уселся, нахохлившись, в уголке у окна, где до этого сидел Никитин.
— Мы тут старались, — он имел в виду себя и Интернет, — работали, но если так…
— Не знаю, как туда съездить. — Андрей в задумчивости бродил по комнате, словно и не замечая, что Вениамин обиделся. — Времени в обрез, людей в обрез. Завтра я хотел бы встретиться с психиатром Долинина, да и Дениса надо сменить на его посту, не может же он совсем не спать, не есть, организм, конечно, молодой, но тоже ведь возможности его не безграничны. Придется в Гусев Олю посылать. С утра пусть туда съездит, благо это недалеко, а вечером встретится с соседями Головановой. Справится ли?
— Если хочешь, я могу съездить, — все так же обиженно проговорил Вениамин.
— Ну да! — Андрей засмеялся. — Не могу же я работника интеллектуального труда так нерационально использовать. — Он подошел к Вениамину, в шутку погладил его по голове. — Ты мне здесь нужен. Работа твоя еще не закончена.
— Не закончена, но ты же плюешь на нее. — Вениамин уклонился от руки.
— Кто тебе сказал? Я очень ценю.
— Что-то не видно. — Балаклав вдруг улыбнулся, видно решив, что срок обиды закончился. — Есть тут еще одна интересная штука. Правда, эту информацию я добыл из весьма желтой газетки «Крутые новости». Короче, Иса в настоящее время является смотрящим лишь номинально, здоровье его таково, что не только никакой фактической власти осуществлять он не может, но и вообще вот-вот концы отдаст. Оказывается, болел он уже довольно продолжительное время, года полтора, а в последнее время совсем сдал. Понимаешь, к чему я клоню? В последнее время — это после гибели сына.
— Если он сын.
— Да сын, сын! — Вениамин опять обиделся. — Я понимаю, — передразнил он Андрея, — требуется проверка, потому что факты вполне могут оказаться совпадениями. Только проверить здесь, Андрей Львович, вам будет весьма затруднительно. Не знаю, какой дурак вообще решился на такую статью и за какие деньги, но уверен, дурака этого в живых больше нет.
— Как его фамилия, дурака?
— Миронов. Псевдоним наверняка. Но вряд ли и псевдоним ему помог.
— Ладно, с этим-то как раз проще всего, об Исе можно узнать из другого источника.
— Узнавай, узнавай. — Вениамин зевнул. — Устал, и время совсем уже не детское, скоро четыре, — проворчал он и откинулся на диванчике. — Поспать бы пару часиков, а?
— Да надо бы. — Андрей тоже зевнул. — Сделаем так: сейчас по домам, а завтра…
— Нет, я лучше здесь останусь, чего время зря на дорогу тратить?
— Ну хорошо, как хочешь, а я домой. В десять обещал сменить Дениса, но придется с ним, скорее всего, передоговориться, попробую с самого утра встретиться с психиатром Долинина. Я возьму твою машину, ладно?
— Бери уж, — с тяжелым вздохом разрешил Балаклав — он был немного прижимист, а уж свою машину ценил, берег и холил, как любимую жену, если бы таковая имелась.
Глава 11. Проникая в тайны
Виктор Евгеньевич Мельник, врач, который наблюдал Ефима Долинина в психиатрической больнице, делал все, чтобы уклониться от встречи. В конце концов Андрею пришлось пойти на хитрость: он попросту купил в регистратуре талончик к нему на прием — в первой половине дня Виктор Евгеньевич работал в поликлинике. Минут пять Никитин вешал психиатру лапшу на уши, жалуясь на несуществующую головную боль, а потом, когда тот перешел к осмотру мнимого больного, вдруг переключился на шантаж: дескать, в вашей поликлинике торгуют талонами, можно ведь и нажаловаться куда следует, и он, Никитин, непременно так и сделает, если доктор быстренько не даст ему необходимые разъяснения по поводу Долинина.
— Что именно вы хотите узнать? — сдался доктор, предварительно услав медсестру.
Ознакомительная версия.
