В конце Корк-стрит Марни остановил такси, и все трое уселись в него. Алонзо сделал знак проезжавшему мимо такси.
– Следуйте за такси, которое едет впереди, – попросил он, а затем откинувшись на сиденьи так, чтобы его не было видно из окон, прикурил сигарету.
Темнело, а два экипажа все продолжали двигаться по Риджентстрит. Когда почти совсем стемнело, деловая троица остановила машину перед ничем не примечательным домом на окраине города.
Алонзо, проехав чуть дальше, остановил свое такси и проследил, как те трое вошли в дом. У него не было ни малейшего представления, что делать дальше. Вдруг он увидел, как в одном из окон второго этажа зажегся свет. Очевидно, это была та комната, где собиралась разместиться троица, и любопытство Алонзо, желавшего узнать, что они будут обсуждать там, оказалось непереносимым.
Он тихо пересек дорогу и встал прямо напротив дома. Стоя в тени, он внимательно осмотрел другие окна, но не смог обнаружить в них никаких признаков жизни, кроме комнаты на втором этаже, в которой горел свет.
Улица была пустынной. Алонзо снова пересек ее, открыл деревянную калитку и проскользнул к боковой стороне дома, стараясь держаться в тени. Он внимательно прислушался, но изнутри не раздавалось ни звука. Казалось, что в доме не было никого, кроме трех заговорщиков.
Приняв решение, он вернулся к задней стороне дома и, достав миниатюрную отмычку, принялся копаться в замке кухонной двери. Две минуты спустя он стоял внутри кухни, напряженно прислушиваясь. Затем осторожно исследовал первый этаж, но никого там не обнаружил. Двигаясь медленно и беззвучно, Алонзо начал подниматься по ступенькам лестницы. Наверху из-под дверей комнаты, в которой находились Марни, Клаузен и Вокелль, была видна полоска света.
Алонзо направился к двери. Он достал из кармана маленький автоматический пистолет и, держа его в левой руке, принялся дюйм за дюймом нажимать на дверную ручку, пока не смог чуть-чуть приоткрыть дверь.
Он приложил ухо к открывшемуся отверстию и прислушался. До него отчетливо донесся гнусавый американский акцент голоса Клаузена.
– Послушайте, – говорил американец, – уверен, что в этот раз он попадется, этот Мактавиш, если мы правильно разыграем все наши карты. Он охотится за ожерельем вон Хаттена и я скажу, откуда это узнал. У меня была мысль самому заняться этим делом и мне нужно было все посмотреть на месте, поэтому я отправился в Марстед поглядеть на жилье Вон Хаттена.
Я лежал в кустах, когда в нескольких ярдах от меня увидел крадущегося, кого бы вы думали? Лона Феррерза – подручного Мактавиша. У Феррерза был маленький фотоаппарат и он вел съемку дома. Ну, а вы знаете, что это означает. Это означает, что Мактавиш собирается отправиться за этим ожерельем. Теперь, какой ночью он попробует провернуть это дело? Есть только одна ночь, когда он может сделать это. И это будет в четверг. Там будут танцы и в этот вечер приятельница старины Вон Хаттена наденет ожерелье. Когда она его снимет, ожерелье положат в сейф, а на следующее утро отправят в сейф банка, откуда даже Мактавишу не удастся достать его. Поэтому это – единственная ночь, когда он сможет завладеть драгоценностью. Поняли?
Основная идея заключается в том, – продолжал Клаузен, – что хотя мы и не очень сильно нравимся друг другу, все же считаю, что мы все равно как братья, принимая во внимание наше отношение к Алонзо Мактавишу. Он дюжину раз портил нам дело. Марни сидел за то, что провернул Мактавиш. Он также обирал и меня, а у меня уходили месяцы на подготовку операций. Боже! Мне надоел этот парень. Кажется, у тебя Вокелль тоже есть пара претензий к нему, не так ли?
– Одна или две, – прошипел Вокелль, – Мне хочется убить этого Мактавиша!
Клаузен рассмеялся.
– Верю, что хочется, – согласился он, – ну, так вот моя прекрасная идея. В следующий четверг вечером мы все порознь отправимся в Марстед в Сюррей и будем следить за домом Вон Хаттена, как кошка следит за мышью. Он может попасть в дом только с трех сторон и мы их прикроем. Как только этот парень появится и проникнет в дом, мы позвоним в Скотленд-Ярд и дадим знать им об этом. Они быстро прискачут за ним. Они его там не очень любят, так как он много раз выскальзывал из их рук. Когда он проникнет в дом, ему понадобится минут сорок пять для того, чтобы открыть сейф. А у мобильного взвода из Скотленд-Ярда уйдет только полчаса на то, чтобы добраться сюда на своих скоростных машинах, и Мактавиш попадет им прямо в руки. Одновременно мы тихо смываемся и исчезаем с удовлетворением от того, что мы на несколько лет вывели из игры Мактавиша. Ну, что вы на это скажете?
– Думаю, отличная идея, – одобрил Марни. – Я за.
– Я тоже, – произнес Вокелль, – я буду чувствовать себя лучше, когда этот приятель окажется за решеткой.
– Тогда все в порядке, – подвел итог Клаузен. – Так и сделаем. Я буду наблюдать за фасадом дома. Марни проследит за домом с правой стороны, а Вокелль – слева. С тыльной стороны Мактавиш в дом не попадет. Я знаю это. Кто бы не заметил его, должен сразу же сообщить двум другим. У меня на дороге будет спрятана машина, мы поедем в Холстед, который находится в пяти минутах езды и позвоним из телефона-автомата. Все поняли? Хорошо. А теперь давайте выпьем.
Алонзо услышал, как из сифона несколько раз наливали воду. Затем с величайшей осторожностью он закрыл дверь, спустился по лестнице и покинул дом тем же путем, каким и проникнул в него.
Выйдя из дома, он быстрым шагом двинулся в сторону железнодорожной станции, улыбаясь про себя. У Клаузена была очень хорошая идея, но у мистера Алонзо Мактавиша – еще лучше. Час спустя, сидя за письменным столом своей квартиры на Эрлз Корте, после некоторого раздумья Алонзо написал три письма. Одно он адресовал мистеру Марни, другое – мистеру Клаузену, а третье – мистеру Вокеллю.
В четверг ночью великолепная луна освещала величественные башни дома Вон Хаттена в Марстеде. Была уже половина четвертого ночи. Бал окончился час назад. Скрючившись в густой траве, которая росла вдоль одной из сторон дома, Марни дрожал от холода и очень сожалел, что не взял с собой более теплую одежду.
Неожиданно к нему кто-то подошел. Он поднял глаза. Это был Мактавиш.
– Все в порядке, – произнес он улыбаясь. – Пошли.
Марни вскарабкался на ноги и последовал за Алонзо, который, делая большой крюк, направился к другой стороне дома.
– А как насчет Вокелля? – прошептал Марни. – Он же ждет с этой стороны.
Алонзо усмехнулся.
– Не беспокойся о нем. Я стукнул его по голове мешком с песком. Он сейчас в сарае связан и с кляпом во рту. Кто-нибудь выпустит его утром. Если ему повезет.
Они подошли к стороне дома, которую должен был прикрывать Вокелль, и Марни не без восхищения увидел тонкую металлическую лестницу, которая была приставлена к окну второго этажа. Алонзо приготовился взобраться по ней.
– За мной, – скомандовал он. – И ни звука.
Когда Алонзо исчез в окне, Марни взобрался следом и присоединился к нему. Он очутился в темном проходе.
– Давай мне руку, – сказал Алонзо. – Я не хочу включать фонарь. Я и так знаю дорогу.
Вместе они тихо пересекли проход и Алонзо ввел его в какую-то комнату и в кромешной темноте усадил в кресло.
– Сиди здесь, – прошептал Алонзо, – и жди меня, пока я не вернусь. Нам придется попользоваться газовой горелкой, чтобы открыть сейф. Не шевелись и не шуми. Я мигом.
Марни сидел в темноте. Время шло, а Алонзо все не было, и когда прошло полчаса, Марни начал чувствовать себя неуютно.
Наконец, он решил идти. Алонзо обдурил его. Он был в этом уверен. Приглушенно ругаясь, Марни встал с кресла и начал тихо продвигаться в сторону двери. Внезапно он остановился как вкопанный. Он слышал, как кто-то дышал рядом. Марни стоял и внимательно прислушивался. Не было никакого сомнения, что кто-то был в комнате.
На лбу у Марни выступил холодный пот. Это место было не для него. Дыхание было каким-то напряженным, очень странным. Он вновь двинулся в сторону двери и, наконец, со вздохом облегчения нащупал дверную ручку. Он повернул ее и потянул дверь. Она была закрыта! Одновременно руку Марни, лежащую на дверной ручке, накрыла чья-то рука. Он обернулся и ударил кулаком в пространство. Другой человек вскрикнул и Марни, поперхнувшись, узнал голос. Он принадлежал Клаузену.
– Клаузен! – тяжело дыша воскликнул он. – Ты что здесь делаешь?
– А ты какого черта здесь делаешь? – пробормотал Клаузен. К ним присоединился третий голос. Это был Вокелль:
– Боже мой! Мы все здесь! – прошипел он.
Откуда-то из дальнего конца комнаты прозвучал голос Алонзо Мактавиша:
– Ведите себя тише, джентльмены, и не двигайтесь. В противном случае, вы разбудите весь дом. Полагаю, вы очень удивлены, встретившись здесь. Что касается меня, то после встречи с вами, я сильно удивляюсь на того подонка, который сказал, что среди воров существует понятие о чести.
