— Тогда я не понимаю, к чему ты клонишь…
Селия налила себе еще кофе и закрасила молочком. Отпивая из чашки мелкими глотками, она то и дело посматривала на брата — внимательно, испытующе.
А Майкл смотрел в окно — там виднелась верхушка его церкви, торчащая над пышными кронами деревьев.
Внезапно, словно бы эта мысль только что посетила ее, Селия воскликнула:
— Послушай, а не было ли тогда в церкви еще кого-нибудь? А?
— Что? Э… Нет!
После долгого молчания Селия заметила:
— Извини, Майкл, но, по-моему, ты о многом недоговариваешь, или вообще по-настоящему лжешь… Либо ты видел что-то, либо тебе рассказали такое, о чем ты не хочешь сообщить полиции. Но это глупо — а скорее всего, опасно.
Снова последовала длинная пауза, в течение которой Майкл попытался встать из-за стола, и тогда Селия продолжила:
— Мне нанесла визит женщина из полиции, вчера, пока ты ездил в Труро.
— Она хотела встретиться со мной?
— Нет.
Майкл вопросительно смотрел на сестру, боясь заговорить.
— Она пришла посоветоваться со мной по поводу анонимных писем, что получала эта Добелл.
Майкл, который успел уже встать, сел обратно.
— Анонимные письма? А что было в них?
— Их было четыре, и во всех цитируется Библия по поводу сексуальной разнузданности…
Внезапно лицо Майкла посерело. Он очень испуганно проговорил:
— Значит, полиция что-то разузнала. Иначе зачем бы им приходить к тебе?
Сестра отвечала, не моргнув глазом:
— Вероятно, они учли мою работу в Женской Гильдии и решили, что я хорошо осведомлена о наших местных женщинах.
— И что же ты ей рассказала?
— Я сказала, что четвертое послание явно написано другой рукой, нежели первые три.
— Откуда тебе знать?
— Это было совершенно очевидно.
Майкл осторожно передвинул на столе свою тарелку, ложку, чашку и блюдечко, по очереди… Не поднимая глаз, он выдавил из себя:
— Знаешь, Селия, недавно мне стало казаться, что наконец-то я стал по-настоящему служить Богу, здесь, в Мореске. Мне казалось, ты разделяешь эти чувства?
— Ну и?
— Я очень надеюсь, что мы не будем вынуждены снова переезжать…
Селия встала и стала убирать со стола. Потом произнесла ровным жестким голосом:
— Не забывай, что сегодня вторник, а значит, у меня семинар в Труро. Я должна успеть на автобус в десять двадцать. Молли Симмонс пригласила меня после семинара в гости. Так что я, скорее всего, не успею вернуться до того, как ты уйдешь вечером к Кэри…
Кэтрин Гич и Эльза сидели на кухне и пили кофе. Старинные стенные часы с маятником показывали десять минут девятого.
Кэтрин, похоже, очень пристально разглядывала свои ногти.
— Знаешь, Эльза, — тихо сказала она, — я была круглой дурой. Ведь только слепой мог не понять, что Эйб встречался с Джессикой.
Осторожность заставила Эльзу сделать каменное лицо.
— Встречался?
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! — взорвалась Кэтрин.
Эльза скрипнула стулом, отодвинула от себя тарелку и сказала:
— Я никогда не слыхала ничего подобного, а ведь все сплетни так или иначе доходят до меня…
Но Кэтрин не отступала:
— Не прикидывайся дурой, Эльза! У меня в голове крутится один единственный вопрос — когда это началось?!
Эльза собиралась ответить что-то, но тут вошла Джулия. Странно. Обычно в праздничные дни она раньше десяти часов не вставала.
Кэтрин, все еще злясь, сердито заметила:
— А с тобой что случилось? Не спится?
Девушка благоразумно пропустила этот вопрос мимо ушей и, в свою очередь, спросила:
— Кофе есть?
— Да, в кофейнике. А если хочешь тост, поджарь себе сама.
— Я не хочу тост.
Кэтрин наконец подавила свое раздражение.
— Ох, Джули, не обращай на меня внимания. Я на пределе…
— Я знаю, — сказала девушка. — Я сейчас ухожу, домой вернусь к ленчу.
Джулия выпила чашку кофе, и через пару минут ее и след простыл.
Кэтрин крикнула ей вдогонку:
— Возьми плащ или зонтик, дождь собирается!
Джулия не посчитала необходимым отвечать.
— Похоже, на нее вся эта история здорово подействовала, — проронила Эльза. — Вот уж не ожидала… Ночью я слышала, как она ходит по комнате. По-моему, она плакала.
Кэтрин судорожно вздохнула.
— Нет, ее расстраивает не смерть Джессики, нет. Это все из-за проклятого мальчишки. Хотела бы я знать, что у них там происходит с этим сопляком… — и после задумчивой паузы прибавила: — Нет, мать из меня никудышная…
Джулия прошла к берегу реки и свернула на тропу вдоль отмели. Идти по мокрой грязи было противно, но она умела выискивать местечки посуше, куда можно было ступить. У калитки, ведущей на церковный двор, она оглянулась на храм и невольно ускорила шаг. Кулачки ее были крепко сжаты, так, что ногти врезались в ладонь. Ох, если бы только она могла разговорить его…
С того момента, как она подслушала разговор между отцом и полицейским, она почувствовала себя еще более тревожно и тоскливо. В школе пара ее одноклассниц как-то говорили, хихикая и здорово играя на публику, что их папаши «ходят по бабам». Нет, Джулия не была старомодно воспитана в отношении секса, но о своем отце она в таком ключе просто не могла бы подумать! Вот она, святая простота. А отец именно тем и занимался, что ходил по бабам. И тетя Джесси была одной из этих «баб»…
Интересно, мама знала — или подозревала хотя бы?
Но ведь у тети Джесси были и другие любовники — человек с лодки и еще отец Джильса. А может, еще куча. И вот теперь ее убили.
Джулия никак не могла смириться с этим. Ей казалось, будто она понимает, что происходит на ферме. Да, конечно, отношения там были напряженные, иногда даже искрило, Джильс никогда и не делал из этого секрета. Да это сразу бросилось бы в глаза любому постороннему. А все потому, что тете нравилось измываться над Винтерами. Унижать их. И при этом вдруг оказывается, что она могла заниматься сексом с отцом Джильса.
Естественно, что полиция… Все как в дешевом бульварном романе. Теперь люди станут говорить про тетю Джесси: «Ну конечно, она сама напрашивалась — вот и получила». И станут с удовольствием судачить на тему, кто именно из ее многочисленных мужчин…
Но было еще кое-что, от чего она просто не находила себе места. А все из-за случайно брошенной фразы ее отца: «Генри из почтового киоска говорит, что клавиши органа заткнули листками, вырезанными из какого-то церковного журнала, а журнал этот, кроме викария, никто не получает».
И тогда в Джулии всплыло смутное воспоминание, будто она видела такой журнальчик, странно истерзанный, с вырванными листами… Сейчас уже точно не вспомнить, где именно и при каких обстоятельствах — но на ферме.
Когда она поравнялась с пришвартованной лодкой, с палубы по трапу стал спускаться Слон. За плечо у него были закинуты две сумки, а в руках — охапка разных сетей и силков.
Слон заговорил с нею своим чуть протяжным, раздумчивым голосом:
— Привет, Джулия! А я вот иду образцы собирать…
Джулия только приветственно помахала рукой, но ничего не сказала. Она свернула к скотному двору, прошла по жесткой стриженой траве к двери и постучала.
Ей открыл Джильс. Первым делом он поправил очки, затем внимательно и молча осмотрел девушку.
— Джильс, я хочу с тобой поговорить.
Парень мельком глянул через плечо внутрь дома, потом вышел на крыльцо и прикрыл за собой дверь.
Тут Джулия растеряла все слова. Господи, с чего же начать? И она ляпнула прямо в лоб:
— Ты не догадываешься, кто убил тетю Джесси, Джильс?
Голубые глаза, расширенные линзами очков, глядели холодно, отстраненно, и, когда он наконец заговорил, голос его звучал безжизненно:
— А почему ты меня спрашиваешь?
Они оба стояли напротив заводи и смотрели, как спадает прилив. По полоске илистой грязи между прибрежной галькой и рекой рыскали чайки в поисках червяков и рачков.
— Джильс, я же беспокоюсь.
Юноша по-прежнему молчал, разглядывая кроны деревьев на противоположном берегу реки.
— Ты не говорил с Майклом Джорданом об этом? — продолжала Джулия.
— А чего ради мне было говорить с Майклом? — пожал он плечами.
Он словно отгородился от Джулии стеной из ватного тумана, непроницаемой для звуков и чувств. И все же она попыталась пробиться.
— Ну как же, ты ведь с викарием в дружбе. Ты ему явно симпатичен! — сказала Джулия.
Джильс чуть заметно покраснел и еще больше ушел в себя.
— Не понимаю, о чем ты говоришь? Что я мог сказать ему? Смерть твоей тети нас совсем не касается… — и после паузы добавил: — И вообще, я не видел Майкла с того дня, как все это произошло.
Они помолчали, и Джулия лихорадочно пыталась выстроить в уме нужную фразу.
