II
В ЗАЛЕ СУДА
ИСПЫТАНИЕ НА ПРОЧНОСТЬ
Если в облике следователя по особо важным делам Николая Николаевича Фролова ничто не напоминало современного Шерлока Холмса, то еще меньше "судейского" у Анны Ивановны Степановой. Она совсем не похожа на тех судей, которых мы порой видим на экранах кинотеатров и телевизоров, - строгих, с металлическим голосом и непроницаемым лицом, картинно самоуверенных, всегда убежденных в своей непогрешимости и убивающих наповал зрителей прозорливостью и проницательностью.
Видимо, так оно и должно быть. Анна Ивановна не символ правосудия, а живой человек со всеми своими достоинствами и недостатками. Кроме того, она редко смотрит телевизор и еще реже бывает в кино, поэтому она не знает, как должен выглядеть идеальный экранный судья. А может быть, и не хочет знать. Ведь у нее и без того достаточно забот: осуществлять справедливость трудная и хлопотная профессия, она мало оставляет свободного времени.
Наша собеседница далеко не молода. Лучами расходятся морщинки на висках и от уголков опущенных губ. Волосы с сединой, аккуратно зачесаны назад. Стоячий воротничок белой блузки подчеркивает выступающий вперед подбородок. Узкие худые плечи ссутулились под тяжестью лет.
Анне Ивановне шестьдесят три. У нее взрослые сын и дочь. Растут внуки...
Две трети прожитой жизни отдано правосудию: вначале прокуратура, затем коллегия адвокатов, и вот уже двадцать пять лет, как она судья, одна из лучших судей большого города, в котором прошли ее детство, юность, зрелые годы.
Кабинет отделен от улицы кирпичной стеной и двойной оконной рамой. Высокое узкое окно задернуто плотной шторой. Шум улицы сюда почти не проникает. Но этот судейский кабинет связан с городом и его обитателями многочисленными и разнообразными нитями, о которых молчаливо свидетельствуют папки в шероховатых песочных обложках: разводы, дела о наследстве, разделе квартиры, имущества, заявления от различных организаций и предприятий, трудовые конфликты, иски о взыскании алиментов, уголовные дела - клевета, хулиганство, избиение, разбой, хищение...
На подшитых листах спрессованы людские обиды и радости, тщеславие, самолюбие, просьбы о помощи, требования о справедливости, слезы, ссоры, претензии, кровь...
В зале суда Анна Ивановна говорит от имени республики, которая уполномочила ее вершить правосудие. Впрочем, в зале суда она уже не просто Анна Ивановна, а председатель суда.
Судья... Мы беседуем об этой не совсем обычной профессии, для овладения которой мало одних лишь знаний. Время от времени нас прерывает телефонный звонок или появление в кабинете секретаря, спокойной девушки с длинной не по моде косой.
На столе Анны Ивановны лежат "Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик". В них записано: "Никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда", "Уголовное наказание применяется только по приговору суда".
Только по приговору суда...
Это означает, что вся работа, проводимая уголовным розыском, ОБХСС, следователями прокуратуры и МВД, носит предварительный характер в системе правосудия, а последнее слово остается за судом, который независим и подчинен лишь закону.
Высоким полномочиям соответствует и высокая ответственность, которую делят между собой трое судей, отвечающих за законность, обоснованность и справедливость своего решения.
Каким же требованиям должны отвечать эти трое? Что главное в их работе?
Глаза Анны Ивановны за стеклами очков в темной металлической оправе кажутся неестественно большими. В них угадывается растерянность. И тема нашей беседы, и сама постановка вопросов для нее не совсем привычны. Да и трудно сформулировать то, что для нее за время работы стало естественным и само собой разумеющимся.
- Главное в судейской работе... - повторяет она. - Наверно, я не смогу вам исчерпывающе ответить. Главное... Главным, видимо, является все: и знание законов, и умение их применять, и навыки, выработанные опытом, и строгость, и гуманность, и уважение к людям...
Анна Ивановна слегка улыбается. После минутного" молчания говорит:
- Объективность и беспристрастность... Да, объективность и беспристрастность. Паскаль, как известно, утверждал, что всякое рассуждение готово уступить место чувству. Подобная опасность подстерегает любого, в том числе и судью. Судья должен уметь избегать ее.
- И что для этого требуется?
- То, что в музыке называют абсолютным слухом. Я имею в виду отношение к показаниям подсудимого, свидетелей, экспертов, к прениям сторон, которые подводят итоги судебного следствия, оценивают доказательства и высказывают суду свою точку зрения. В этом смысле "абсолютный слух" судьи - это гарантия беспристрастности и объективности. Кстати говоря, речи адвоката я лично отвожу особое место...
- Почему?
- Видите ли, профессию защитника нередко недооценивают. Причины разные. Тут и обывательские разговоры: вот, дескать, получил гонорар и старается черное сделать белым. И непонимание его роли в судебном процессе. А ведь квалифицированный защитник нужен не только подсудимому, но и суду. Дело в том, что прокурор, выступающий в суде в качестве государственного обвинителя, чаще всего основывается на концепции предварительного следствия. И речь его обычно содержит аргументы, уже изложенные следователем, который вел дело. Это закономерно: прокуратура отвечает за обоснованность привлечения к уголовной ответственности того или иного человека, прокурор контролирует следователя, проверяет и направляет его работу, утверждает составленный следователем обвинительный акт. Поэтому государственный обвинитель обычно разделяет мнение следователя о доказанности вины человека, преданного суду. Правда, он не только обвинитель, но и представитель прокуратуры, осуществляющей надзор за законностью. Убедившись в судебном заседании в невиновности подсудимого, он обязан поставить вопрос об оправдании (объективность - важнейшее условие не только судейской, но и прокурорской деятельности). Но разве легко изменить устоявшееся убеждение? Для этого необходимы уж слишком разительные факты. И чаще всего прокурор в уголовном процессе поддерживает обвинение. Между тем положение адвоката совершенно иное. У него одна обязанность - защита. Защита и только защита. На все материалы предварительного и судебного следствия он смотрит глазами защитника. Прокурор при определенных обстоятельствах может и должен отказаться от обвинения. Адвокат же не имеет права отказаться от защиты ни при каких обстоятельствах. Он должен находить контраргументы, ставить под сомнение те или иные улики, искать и указывать суду слабые, по его мнению, места концепции следователя, говорить о том, что исключает ответственность подзащитного или смягчает ее. Адвокат помогает суду критически подойти к тезисам обвинения. Если есть такая возможность, он пытается разрушить обвинение. Иногда ему это удается, иногда - нет. Но в любом варианте он осуществляет исключительно важную для правосудия работу - испытание обвинения на прочность. А вот выдержало обвинение или нет, решаем уже мы, судьи. Причем при решении этого вопроса особенно требуется то, что я называю абсолютным слухом, - умение не пропустить ничего существенного, важного, умение беспристрастно разобрать "за" и "против", заметить фальшивую ноту в речи прокурора или адвоката, правильно оценить все частности и их совокупность. Так и только так рождается внутреннее убеждение - то убеждение, на котором основывается приговор... - Зазвонил телефон, но Анна Ивановна словно не услышала звонка. В щель, образованную шторой, проник луч света, светлая полоса пересекла стол, высветлила лежащие на сукне стола руки судьи, худощавые, с коротко остриженными ногтями. - Вы, наверное, слышал про дело Шаблина, о нем тогда много говорили?
- Разумеется. Вы его, кажется, рассматривали лет восемь назад?
- Да, ровно восемь лет назад, - подтвердила Степанова. - Все обвинение было построено на косвенных уликах. Шаблина защищал очень хороший адвокат. Он просил оправдать подсудимого за недоказанностью... Вы были на суде?
- Да, но в зале, а не в совещательной комнате...
Анна Ивановна улыбнулась.
- Ну, восемь лет спустя я вас могу пригласить и в совещательную комнату... Кстати, мы выносили приговор здесь, в этом кабинете. Народными заседателями тогда были, если помните, ныне покойный Борис Прокофьевич Сахнин, он работал, в механическом цехе на ремонтном заводе, и Нина Александровна Глоба, сейчас она заведует терапевтическим отделением в больнице...
Анна Ивановна вызвала секретаря и попросила принести из архива дело по обвинению Шаблина.
И вот уже на столе три толстых тома протоколов допросов свидетелей, осмотра места происшествия, следственных экспериментов, актов экспертиз, объяснений, писем, фотографий...
