- Ты потерял их еще в молодости? Мать, отец...
- Не помню.
Она коротко хмыкнула.
- Как в все свое прошлое. Извини. На другой стороне улицы что-то хлопнуло; заметив мою реакцию, она тихо спросила:
- Мартин, неужели тебе нравится такая жизнь?
- Я отнюдь не страдаю паранойей, но просто слишком многие стараются добраться до меня. - Она не сочла это смешным.
Я налил ей еще вина.
- И ты уверен, что это никому не удастся?
- Во всяком случае, пока.
- Здесь ты в безопасности, дорогой. - И тут же добавила: - Не так ли? Повернувшись, она выглянула в окно.
- Я бы и близко к тебе не подошел, если бы сомневался.
- Не хотелось бы вызывать огонь на себя.
- Могу заверить тебя, что этого не произойдет. Прежде чем позвонить в колокольчик внизу, я провел не меньше часа, минуя улицу за улицей, переходя от дома к дому, растворяясь в толпе и возникая снова, пока не убедился, что совершенно чист. Что удивило меня; я-то был уверен, что соглядатаи вцепились в меня как клещи и мне придется потратить уйму времени, чтобы избавиться от них, после чего придется звонить к ней и извиняться за опоздание. Но таким образом я получил хоть относительное представление о Шоде: единственное, что она умела делать - это убивать и подавлять всякую возможность сопротивления. Женщины, которых она натравливала на жертву, более чем хорошо подходили для такой задачи, но только если они четко видели цель, ибо выслеживать ее в поле по-настоящему они явно не умели. В тот день, когда мы с Кэти сидели за ленчем в "Эмпресс-плейс", они должны были засечь и ее, выяснить, где она работает, и висеть на ней день и ночь, исходя из предположения, что рано или поздно она опять встретиться со мной. То азы слежки.
У Сайако был совершенно иной подход.
- Ты довольно часто бываешь в таиландском посольстве, не так ли?
Кэти посмотрела мне в глаза.
- Мы поддерживаем с ними связь. А что?
- Ты говорила там обо мне?
- Я не занимаюсь сплетнями.
- Знаю. Но не стоит предполагать, что, если я работаю с ними, они настолько мне доверяют, что не пустили кого-нибудь за мной по следу.
Это было довольно правдоподобное предположение.
Ее рюмка застыла на полпути к губам.
- Это имеет значение, не так ли?
- Более чем.
- Хорошо. - Она поставила рюмку, и ее тонкие, без колец, пальцы скользнули по стопу к моей руке.- Ты можешь полностью доверять мне.
Так ли? Я не был в этом полностью уверен.
- Не думаю, что ты сознательно хочешь причинить мне какие-то неприятности.
Она резко отдернула руку, и я увидел, что у нее повлажнели глаза.
- Ну, ты и сукин сын, - бросила она. - А я еще из кожи вон лезу ради тебя.
- Понять не могу, почему.
- Потому что ты - это ты. - Она резко отодвинула тарелку и несколько минут не глядела на меня, стараясь, как мне показалось, перебороть вспышку гнева.
Может быть, ей просто не хватает мужика. Четыре месяца в разводе, в постели он был "просто потрясающ" и так далее... нет, не может все-таки леди уцепиться за первого встречного мужика, слишком она для этого горда, слишком ранима - мол, да плевать мне на всех, я их просто ненавижу.
Зазвонил телефон, и, встав, она сняла трубку. Я же осмотрел небольшую, но уютную квартирку: мебели в ней было немного - несколько бамбуковых стульев, шезлонг, стереоустановка, хрупкая этажерка с китайской вазой, тканый шелковый ковер; половину занимали полки с книгами, большинство в мягких обложках, и растрепанный вид многих из них говорил, что их неоднократно перечитывают.
- Нет, сейчас я не могу, - бросила она в трубку; Кэти стояла, прислонившись к стене и выгнув спину; в полосе света, падавшего из окна, она изучала ногти правой руки. - Слушай, позвони Холли, узнай, может ли она взяться - как правило, она жутко любит помогать. А я переговорю с ней утром.
Покончив со своим томатным соком, я встал из-за стопа и решил ознакомиться с акварелями на стене в алькове: вроде Ромни Марш "Поле ржи". Лью Кресчент "Брайтон". Тонкие, изысканные работы в серо-голубоватой гамме.
- Я очень извиняюсь, Мартин. Ты уже поел?
- Да. Это все ты рисовала?
- Все - мои собственные работы. - Когда она стояла рядом, от нее шел еле уловимый аромат, но не косметики, а ее кожи.
- Они просто очаровательны.
- Честно? У меня есть еще забальоне - взбитые в горячей воде яйца с сахаром и марсалой. - Она взяла меня за руку.
- Ты хочешь его попробовать?
- Сама не знаю. Может, попозже. Ты, наверно, хочешь узнать, что я для тебя сделала, какое задание выполнила. - Вернувшись к столу, она допила свое вино, после чего устроилась на полу, положив руку на ручку шезлонга. - Я тут кое-что написала для тебя, и когда ты уйдешь, прихватишь с собой. Не хочешь сесть в кресло?
- Мне нравится здесь.
- А у меня это осталось с детства, или я внушила себе, как-то догадалась, сама не знаю почему. Когда сидишь на полу, то уже никуда не упадешь. Словом, я занялась Марико Шодой. Я... я не хочу, чтобы эта сука добралась до тебя, так что я раскопала все; что смогла.
- Ты немало сделала для меня.
- Как я тебе говорила, все, что было в моих силах.
- И только потому, что я - это я. Верно? - Я не знал, была ли она в курсе того, чем я занимался, что ей изложили в таиландском посольстве. Но, как бы там ни было, она вела себя как настоящая женщина, и это не прошло мимо меня.
- Ты, черт побери, свалился откуда-то мне на голову, совершенно беззащитный, подвергаешься опасности и еще ухитряешься не терять сексуальности. - Ей не хватало воздуха, когда она искала слова. - Ты все время словно бы на лезвии. Словно бы, - она отвела глаза, - ты обречен. Так что мне просто хотелось бы помочь тебе, - густые пряди ее волос взметнулись, когда она повернулась ко мне, и взгляд ее обрел серьезность, - пока еще у нас есть время.
Ее слова прозвучали как аккорд рояльной струны. Дурацкое сравнение, которое я тут же отбросил. "Этот человек никогда не терпел поражения, убивая." В сторону.
- Как бы там ни было, - продолжала Кэти, - надо дать тебе хотя бы общее представление. Ее отцом был принц Шода Фомвихейн из Камбоджи, и в 1975 году красные кхмеры штурмом взяли его дворец - в то время, как ты знаешь, они захватили всю страну. В то время ей было всего восемь лет, и, когда коммунисты атаковали дворец, отец попытался ее спасти. Он держал ее на руках, спускаясь по дворцовой лестнице, когда удар тесака расколол ему череп, и Шода упал, залив ребенка кровью с головы до .ног. Мне рассказала эту история свидетельница, старуха из лагеря беженцев, которым мы оказываем помощь. Кто-то вытащил ее из свалки - но той же ночью следы девочки теряются где-то в джунглях. Это я узнала уже от человека, который познакомился с ней уже после того, как она оказалась в безопасности. - Кэти поднялась, разминая свои стройные ноги. - Порой мы не знаем и малой части того, что достается другим людям, не так ли?
Черты ее лица потеряли свою резкость - сумерки сгустились. Темнота упала внезапно, как бывает в тропиках.
- Ты не хотела бы опустить жалюзи?
- Что? Да, хорошо. - Она повернулась и остановилась на полпути.- Ты хочешь сказать...
- Да нет, просто по привычке.
Вернувшись, она зажгла большую керосиновую лампу в углу и прикрутила фитиль.
- Не очень темно?
- Нет.
Я предпочитал приглушенный свет, тени, темноту, где не разглядеть меня. Пора ложиться на дно - из-за Манифа Кишнара.
- С тобой все в порядке?
- Да. ? Ни мое лицо, ни мои глаза ничего не выражали, но она уловила владевшее мной напряжение. Ко мне приближался враг, и от него исходила опасность.
- Словом, - она снова свернулась на полу, - она провела в джунглях восемь месяцев, совершенно одна.
- И ей было восемь лет...
- Да. - Она приподняла плечи, не больше чем на дюйм. - И я не думаю, что это легенда, хотя сказок о ней хватает. Как раз вполне вероятно и правдоподобно, что в основе характера такой женщины, как Марико Шода, властной, сильной и злой, лежат черты, проявившиеся еще в детстве выносливость, умение приспосабливаться, яростная стойкость, что было особенно важно, когда она потеряла отца, в буквальном смысле слова захлебнувшегося своей кровью. Ты так не считаешь?
Я кивнул, соглашаясь с нею.
- Кто-то спрашивал ее, как она смогла выжить восемь месяцев в джунглях, и говорят, она ответила, что это очень просто, надо только стать зверем. Она, следуя за обезьянами, наблюдала, какие коренья и ягоды те едят, и питалась только ими, чтобы не отравиться. Она убила тигра.
- Каким образом?
- Найдя полумертвую от отравления обезьяну, она выяснила, что привело ее в такое состояние, и, нашпиговав животное ядовитыми ягодами, кинула с дерева рядом с остатками трапезы тигра. - Она откинула волосы. - Вот такие дела. Тебе что-нибудь пригодится, Мартин? Я хочу сказать...
- Твоя информация имеет для меня жизненно важное значение.
- Ох... - Она коснулась моей руки. - Слава Богу! - отдернув пальцы, она подозрительно присмотрелась ко мне. - И тебе ничего не рассказывал Джонни Чен?
