Ознакомительная версия.
– А это свердловчане, партнеры, удружили. И документ соответствующий имеется. Но неужели убил человека? – вдруг ужаснулась она.
– Киллера, – поправил Грязнов. – Это разные вещи. В общем, я думаю, тебе туда сейчас ехать не стоит, я тебя у ближайшего метро высажу. А вот если возникнет вопрос?…
– Я думаю, – спокойно сказала она, – что соврать и промолчать, то есть недоговорить, – не одно и то же. Назови любую свою конспиративную квартиру, где я провела ночь, и все.
– А моя собственная – что, уже не подходит? Чем тебе не явка?
– Ну на подобное вряд ли можно рассчитывать.
– Значит, нет ко мне никакого доверия?
– Чудак, – мягко сказала Татьяна, – да буду просто счастлива в этом сознаться. Как и во всем остальном.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что было. Ты, кстати, не забыл, что обещал прислать мастера, чтобы сменить замки?
– Я ничего не забываю, дорогая моя… – пробурчал Грязнов. – Вон впереди, метрах в ста пятидесяти, метро «Рижская». Переедем через эстакаду, и я тебя высажу. Или, если желаешь, прямо на Садовом, напротив нашего Каретного, как?
– Второе. Но, может быть, мне лучше с тобой?
– А не много ли проблем сразу? Тут – труп, а тут – жена, которая должна объясняться, а рядом – генерал, который должен заниматься исключительно своим, муровским делом… Нет уж, езжай на работу, а я позвоню. Если будет нужда. Значит, ночевала ты у меня, да?
– Без всякого сомнения. А по поводу Ивана… В общем, так, на будущее. От меня уходят только один раз. Можешь по секрету сказать это Ивану. Не поймет, его дело. А я, пожалуй, выйду у Рижского.
Шацкого Грязнов увидел сразу, едва въехал во двор. Мужик стоял возле большого «ауди», и вид у него был такой, будто его только что пыльным мешком приложили, то есть ну совершенно растерянный, если не ошарашенный. Но самое интересное было в том, что Грязнов без труда узнал Ивана Игнатьевича, хотя ни разу еще с ним не встречался. Что-то промелькнуло в рассказах Татьяны, на фотографии в разгромленной квартире видел – с Татьяной после свадьбы, наверное, – лицо круглое, волосы темные, густые, низкий лоб и чуть выпуклые блестящие глаза – такие девкам нравятся, страсть, мол, в них видна.
Вот и Шацкий, увидев милицейский «форд», резко подался к нему. Будто долго и безуспешно ждал.
– Здравствуйте, – сказал Вячеслав Иванович, выходя из машины. – Грязнов.
– Да-да, я сразу узнал вас, – заторопился Шацкий. – Тут такое, что не знаю, как и сказать…
– Тогда давайте с самого начала. Где труп?
– В том-то и дело, – Шацкий будто опал, выпустив из себя весь воздух. Как воздушный шарик. – Нету никакого трупа…
– Так что ж это, – сухо и с грозными нотками спросил Грязнов, – вас разыграли? А оружие? И вообще, что вы делаете на улице?
– А-а… – он как опомнился. – Машину я бросил… Сосед выехать не мог, вот я и… А они, между прочим, тоже…
– Так, кто они? Нам надо по порядку. Пошли в дом.
Шацкий как-то боязливо поднимался по слабоосвещенной широкой лестнице, поминутно наваливаясь на перила, будто успокаивал дыхание. На площадке между третьим и четвертым этажами устало прислонился к перилам и показал пальцем:
– Вот здесь он лежал. А теперь нет…
Грязнов, кряхтя, опустился на корточки, оглядел пол и утвердительно кивнул.
– Вот, видно же! – Он ткнул пальцем в темное пятно, которое на выложенном керамической плиткой полу казалось обычными грязными разводами. Лестница была, видимо, давно не мыта и вид имела непрезентабельный.
– Я думаю, что труп могли увезти те, которые сидели в БМВ, – сказал Шацкий.
– Так, – решительно сказал Грязнов. – У входа я видел какие-то доски. Живо принесите сюда, огородим место, чтобы не затоптали до прибытия эксперта-криминалиста. Тащите их, чего ждете? И вообще, придите наконец в себя! Вы ж – мужик, черт возьми, а не баба нервная!
Сердитый окрик подействовал, Шацкий задвигался. Приволок три короткие ободранные досточки – кто-то ремонт делал, остались куски дверных косяков. Грязнов уложил две параллельно, а третью сверху, наискось. Прикрыл рекламной листовкой, поднятой у почтовых ящиков. На чистом обороте написал крупно: «Осторожно!!!»
Дом уже проснулся, но народ пользовался в основном лифтом, так что какое-то время за возможное пятно застывшей крови можно было не беспокоиться.
Поднялись на два пролета и вошли в квартиру. Здесь все было в том состоянии, какое осталось после ухода Грязнова с Татьяной. Хозяину, видно, все было до лампочки. Единственное, что он сделал грамотно, это, войдя в квартиру и включив люстру в прихожей, опасливо показал на подзеркальник, где, накрытый мятым носовым платком, лежал ствол. С длинным глушителем.
– Так и брали? – спросил Грязнов.
– Я ж понимаю, пальцы…
– Ну хоть это правильно. Сейчас, – кивнул Грязнов и снял телефонную трубку, набрал один номер, потом другой, никто не отозвался. Взглянул на свои часы, понимающе покачал головой. – Ну да, ишь чего захотел, начальник! – заметил с иронией. Потом, подумав, сделал еще один звонок. Там отозвались.
– Молодец, Дениска, уже на месте! – довольно констатировал Грязнов. – Помнится, вчера ты мне что-то намекал по поводу замка или двери?
– Я-а? – удивился Денис.
– Ты где вчера вечером был?
– Вспомнил! – он засмеялся. – Так я чего скажу. Замок там менять – тухлое дело, такие двери пинком вышибаются. А вот у меня есть ребятки, которые стальные ставят. И недорого.
– На сколько потянет?
– Сотня-полторы баксов. И два часа работы.
– Понял. Подожди у трубки. – Грязнов повернулся к хозяину. – Это мы, собственно, про вашу дверь. Та, что у вас, – кошкины слезы. Сто пятьдесят долларов наскребете?
– Да ради бога!
– Хорошо… Денис, давай распоряжайся. Чтоб эти парни были тут в течение часа. Со всем необходимым… – Потом Грязнов снова стал звонить к себе, в МУР. Один из телефонов отозвался.
– Саватеев слушает!
– Молодец, Николай. Дельце, понимаешь, одно… Зайди в ЭКУ и попроси от моего имени подъехать Разумовского. Со всеми его причиндалами. Сюда, ко мне. – Грязнов продиктовал адрес. – Сам тоже подскочи… – Отдав распоряжения, Грязнов по-хозяйски прошел на кухню, сел на табуретку и жестом пригласил Шацкого. – Ну вот, теперь у нас есть немного времени, чтобы поговорить спокойно. У вас имеются ко мне вопросы?
– Где Татьяна? – сразу спросил Шацкий.
– На работе. Где ж ей быть? А ночью? Ей было предоставлено отдельное охраняемое помещение, нельзя ж было здесь одной оставаться. Как вы считаете?
– Ну… в общем, да. Вы разрешите мне позвонить?
– Чудак, это же ваш дом. Звоните, проверяйте. А сейчас сюда приедут мои специалисты: эксперт-криминалист и замначальника второго отдела, и вы нам все подробно расскажете. Все, начиная с ваших взаимоотношений с Силиным и его фирмой. А пока пишите заявление на мое имя. Проведем официальное расследование. Самодеятельность здесь недопустима.
– Вы считаете, что это необходимо? Что здесь имеется какая-то связь?
– А вы не улавливаете? Странно! И не менее странно, нежели история с вашим непонятным киллером. Но вы хотели позвонить? Может, возьмете мой мобильный? – Грязнов полез в карман за трубкой.
– Благодарю, я позвоню из коридора.
Грязнов хмыкнул и пожал плечами. К этому деятелю, кажется, начало возвращаться его твердолобое упрямство. «Красавец мужчина» по совершенно непонятным причинам обретал спокойствие, а вместе с ним и снисходительную наглость, свойственную людям такого плана. Или он полагал, что все окружающие просто обязаны о нем заботиться и его защищать? В принципе самомнение подобного рода легко разрушается, для этого надо просто приложить его пару раз мордой об стол и популярно объяснить, кто он есть на самом деле. Но не генералу же этим заниматься!
Вячеслав Иванович не слышал телефонного разговора Шацкого с женой, хотя и мог предположить его тональность. Видно, Татьяна сказала-таки нечто такое, отчего супруг явно сник. Вернулся он, во всяком случае, менее воинственным даже внешне. Молча поставил чайник на газ, полез в шкаф доставать чашки.
– Поскольку вопросов ко мне у вас, как я вижу, нет, позвольте начать мне. Итак, если вы твердо рассчитываете получить от нас какую-то помощь, вы должны мне все честно и подробно рассказать. Под протокол. После чего я смог бы дать вам полезные советы. То, что вы не стали сегодня жертвой киллера, чистая случайность. Попытки убрать вас обязательно повторятся. Чтобы помочь вам избежать опасности, я должен твердо знать, в какую игру вы влезли. С кем. Насколько она серьезна. Поэтому давайте не будем терять времени. Начинайте от печки. Чем занимается ваша фирма и давно ли она существует?…
Шацкий, конечно, врал. Не внаглую, не откровенно, нет, он, как грамотный юрист, четко видел разницу между только задуманным и уже совершенным преступлением. А еще он отлично знал, что в нынешней экономической ситуации с налоговым беспределом и бандитскими подходами к вопросам партнерства ни одно серьезное и крупное дело не может обходиться без множества мелких и часто вовсе не значительных нарушений закона. Что в конце концов можно понять. И не судить строго. К их числу он относил и свои коммерческие отношения с Силиным и его фирмой. И будь сейчас жив Ефим Анатольевич, никаких проблем и не возникало бы. Но вышло так, что в связи с убийством свояка и сам Шацкий вдруг оказался как бы насильно втянутым в уголовные разборки. А киллер на лестнице – определенное указание на то, что люди, захватившие силинскую фирму, не намерены ни с кем делиться баснословными доходами от торговли конфискованным алкоголем. Вот, собственно, вокруг этого и крутились все объяснения Ивана Игнатьевича. От дел собственной фирмы он мягко уклонялся. И чем настойчивее это делал, тем большие сомнения вызывал у Грязнова. И его уже откровенные подозрения усугубили сведения о том, что новым владельцем «Алко-сервиса» является сын банкира Авдеева, с папашей же ведет свои основные операции «Контакт», принадлежащий Шацкому. Вот где собака зарыта!
Ознакомительная версия.
