Поднявшись наверх, я украдкой, как воровка, прошла в гостиную за сумкой и, вернувшись в прихожую, долго возилась с хитроумными замками бронированной двери, пока не сообразила, что мешают мне деньги, до сих пор зажатые в кулаке. Вот так, бывает, осознаешь степень своей неуравновешенности. Нет, руки они мне не жгли. А о том, чтобы оставить их где-нибудь здесь, на тумбочке, и мысли не возникало. Разве не выполнила я поручение Николая Михайловича?
Пристраивая доллары в карман, к таким же, заработанным в Самаре, я наткнулась на «Паркер». Почему-то у меня возникло ощущение, что он мне скоро понадобится.
Выйдя в коридор, я услышала приглушенные голоса, разом стихшие при звуках моих шагов. Не понравилось мне это. Насторожило.
Пританцовывая, но внутренне собранная, как сжатая пружина, я сбежала по ступенькам и толкнула внутреннюю дверь коридорного тамбура. Двое стояли в его «кармане» и еще один загораживал выход на улицу. Он не поспешил освободить проход, и мне пришлось остановиться. В лицо ударил луч фонарика и, как ни быстро загородилась я от света, ослепил меня на несколько секунд.
— Удача, мужики, она самая, — сказали сбоку, и на моем предплечье грубо сомкнулись сильные пальцы.
«Андроиды!» — догадалась я шестым чувством и поспешила подать голос, пока не ударили по темени или не попытались обработать лицо какой-нибудь нервно-паралитической гадостью:
— Не надо, умоляю! Я пойду сама и буду вести себя тихо.
В ответ нервно рассмеялись.
— Не надо? Умничка!
И тот, что загораживал проход, приблизив ко мне свое лицо, прошептал:
— Скажи, красавица, Павлин дома?
— Да, — ответила я так же тихо и прикинула, как его ударить, чтобы быстро освободить себе путь наружу.
— Не бойся, — прогудел он приглушенно. — Еще один вопрос, и катись ты к такой-то матери.
— Да? — пискнула я, постаравшись, чтобы прозвучало совсем беспомощно.
— В дороге, в машине, выехав из Самары, ты сегодня с Павлином разговаривала? Звонила ему? Докладывала, что Житков бумажки без подписи оставил?
Еще раз сработавшее шестое чувство подсказало весь ход рассуждений андроидов. Или не андроидов, а их самарских хозяев. Все предельно просто — Серов узнает от меня об окончательном отказе Житкова подписать бумаги и отдает приказ своим людям взорвать склад. Ах, негодяй! Господа грызутся по-волчьи, отчаянно.
— Он звонил мне, — ответила я, понимая то, что подписываю Николаю Михайловичу смертный приговор, и то, что теперь не отпустят меня эти ребята. Грядущая разборка с Павлином будет такого рода, что свидетели вроде меня, как бельмо на глазу.
— Теперь ты покажешь нам дверь его квартиры. С кем он там?
— С Сашкой.
Убивать меня здесь глупо, потому что потом придется тащить тело наверх. Лучше, если я дойду туда сама. И безопасней для них.
Меня взяли под руки, крепко стиснули с боков и почти потащили, успокаивая на ходу. Я не слушала их. Я думала о базановском «Паркере». Он единственный был у меня в кармане. Весь остальной арсенал — в сумке. И еще я успела подумать о том, что оговорила Николая Михайловича так, что надо бы больше, да некуда.
С дверью андроиды справились играючи. Да и заперта она была после моего ухода всего лишь на примитивную защелку.
В прихожей ребятки освободили меня от своих рук.
— Тс-с! — прошипел мне на ухо один из них, расстегивая куртку и запуская под нее руку. — Где здесь Павлин? И где его Сашка? Показывай.
Все! Ни при каких обстоятельствах и ни при каких покровителях договору между российским предпринимателем и инофирмой, торгующей заразой, не бывать. Аминь!
— Серов там, — показала я на коридорчик. — В комнате на галерее. А Сашка в бильярдной был.
Спрашивавший вытащил из-за пазухи оружие со стволом, удлиненным глушителем, и тронул за руку стоявшего рядом.
— А ты, — остановил другого, — иди с ней в бильярдную. Потом, не дожидаясь нас, — к машинам. Вперед!
Шла я покорно, все время ощущая ствол между лопаток, и от этого колени были немного слабее обыкновенного. В бильярдной, слава богу, горел свет и никого не было, это я поняла сразу, как вошла. Все-таки попала я сюда уже в третий раз, в отличие от конвоира.
— Где? — закрутил он головой по сторонам, всматриваясь в темные углы.
Момент был более чем удобный, и я им воспользовалась на все сто.
Схватив лежащий поперек стола кий, который Сашка грозился расколотить о мою голову, я с разворота, единым боковым движением ударила им отвернувшегося андроида по черепу. Удар пришелся чуть выше уха и оказался настолько силен, что от толстого конца кия отскочил кусок и ударился в стену. Отморозок, выпустив пистолет, взмахнул руками и грохнулся на бок. Я даже зажмурилась, ожидая выстрела, но пистолет не сработал при падении на пол. Парень с хрипом повернулся на спину и поволок по полу к голове руку. «Паркер» выпорхнул из кармана, как кинжал из ножен. Прикоснувшись противоположным от колпачка концом ручки к ноздре отморозка, я надавила на прищепку. Послышалось короткое тихое шипение, и тело, лежащее передо мной, обмякло, рука, ощупывающая голову, стукнулась локтем об пол.
Я осторожно переступила через моего несостоявшегося убийцу и с обломком кия в руке поспешила наверх, ступая на носки и прислушиваясь. Тихо было в квартире Николая Михайловича. Тихо было до того момента, пока я не вступила в коридор на пути к выходу. Услышав короткий вскрик и два хлопка, не громче тех, с которыми лопается детский надувной шарик, я замерла на мгновение и рванулась в прихожую, не заботясь об осторожности. И еще несколько хлопков, последовавших один за другим, донеслись до меня из недр квартиры, когда я аккуратно прикрывала за собой входную дверь.
С колотящимся сердцем я взбежала по лестнице на этаж выше, и первое, что сделала, оказавшись там, спустила в люк мусоропровода с оторванной крышкой обломок кия.
К сердцебиению добавился комок в горле и темнота в глазах. Пришлось прислониться к стенке и зажмуриться.
Этажом ниже металлически лязгнула дверь, и моей слабости как не бывало. Осталось только нехорошее оцепенение, но и оно прошло через несколько мгновений. Два человека, стараясь не грохотать каблуками, молча сбегали вниз. Я шагнула к подъездному окну, взгромоздилась коленями на подоконник и вдавила нос в стекло, стараясь сократить до минимума «мертвую» для взгляда зону, но это оказалось лишним. Осмелевшие андроиды открыли входную дверь ударом ноги и вылетели во двор с хорошего разбега. Второго я все-таки не увидела, но и одного было достаточно, чтобы убедиться в том, что это — они самые.
Черт знает за каким углом оставили они свои машины и долго ли им до них добираться. Плюс время на растерянность, когда обнаружат, что третий еще не подошел, плюс еще минуту на болтовню об этом и принятие решения…
Додумывала я уже на ходу и торопилась изо всех сил. Но колотить ногой в дверь не стала, а, открыв ее, вышла на улицу спокойно и так же не торопясь, стараясь быть неприметной, пошла со двора.
Что торопиться теперь больше некуда, до меня дошло благодаря пьяному мужичку, от которого было непросто увернуться. Пошатывало его поперек аллейки от края до края и понесло в мою сторону именно в тот момент, когда я с ним поравнялась. Я почти ударила его, отталкивая, и прошла мимо. Оглянулась на его косноязычное:
— Ты че, подруга!
Он стоял, покачиваясь, и, согнувшись, грозил мне пальцем.
И я протрезвела от своего хмеля. Оказалось, ноги сами принесли меня в парк, где все началось несколько дней назад.
Людно здесь вечером. Но на детской площадке темно и пусто. Это хорошо.
Я вошла на нее, села на скамейку, на которой знакомилась с Женей Серовой, всхлипывавшей от волнения и страха. Невольно глянула влево, туда, где возле кустов валялся тогда убитый пес. Темно под кустами, не различить ничего.
Тьфу, наваждение!
Расстегнув замок сумки, я запустила в нее руку. Проклятый мобильник, вечно он оказывается закопанным под остальным барахлом, будто скрывается в самых дальних закоулках. А хорошо, что я забыла вернуть его Сержу!
После положенного количества гудков мне ответил Базан. Я и не сомневалась в том, что услышу его.
— Давай без ритуала, Артемий, — предложила я.
— Давай. Ты сама как, Юль, в порядке?
— Меня придется отмазывать от показаний Сергея, серовского водителя. Это тот, который возил меня в Самару. Если он будет утверждать, что сегодня, по приезде сюда, высадил меня возле моего дома, то, считай, дело сделано.
— Где он живет? — спросил Базан, помолчав немного. — Это, Юль, для скорости.
— Не знаю. Но сейчас во дворе его дома должна стоять серовская машина. «Вольво».
— Знаю, — отозвался Базан, — сделаем. Слушаю тебя.
Я молчала, массируя пальцами лицо.
— Серовский водитель — понятно. Что еще?
Я молчала как рыба об лед, растирая лоб ладонью.
