Время пролетело на удивление быстро. Григорьев пытался расспрашивать меня про мою жизнь, но я не была настроена на откровения, да и не свойственны они мне. Так что почти все время Андрей рассказывал о себе.
Он очень рано остался вдвоем с мамой. Отец его был летчиком-испытателем на военном аэродроме, и, когда Андрей был маленьким, его семья жила в другом городе. Но потом отец погиб, и они вдвоем с мамой переехали в Тарасов. Андрей выучился, пошел работать. Ему повезло — он с товарищем открыл торговую фирму как раз в то время, когда на этом можно было хорошо зарабатывать. Дела у них шли хорошо, хотя бывало, конечно, всякое. Потом они разделились, и каждый занялся своим делом. Григорьев купил себе дом за городом и переехал туда, отделившись от мамы, так как она своей излишней любовью осложняла ему жизнь. Мать скоро свыклась с мыслью, что сын уже взрослый, и не стала ему мешать. Естественно, Андрей помогал ей как мог.
Говорил Андрей и про свою страсть — лошадей. Рассказывал о том, как любит бывать на ипподроме, смотреть на скачки, иногда даже не делая ставок. Недавно он задался целью самостоятельно вырастить будущего чемпиона, поэтому купил несколько породистых лошадок и нанял человека, который тренирует их.
Тут Андрей вспомнил о том, что Марат собрался уехать, и погрустнел.
— Марат, наверное, испугался, — предположил он, — поэтому и уезжает.
— Ладно, Андрей, перестань мучить себя. Найдешь другого конюха. Расскажи мне еще что-нибудь о себе.
Григорьев вдруг сделался серьезным.
— Мне никогда не приходило в голову с кем-то связать свою жизнь. Пока не приходило в голову, — поправился он.
Я молчала, хотя понимала, куда он клонит.
— А вот теперь, встретив тебя, мне кажется, что мы с тобой очень подошли бы друг другу, — осторожно продолжал он.
— Очень может быть. Но, знаешь, мне пока совсем не хочется создавать семью.
— Тебе сколько лет? — бессовестным образом спросил он.
— Какая разница? Я молода, — ушла я от ответа, и мне стало смешно.
— Но ты подумай, где ты еще найдешь такого замечательного во всех отношениях парня? — Андрей положил ладонь на мою руку.
— И как ты себе представляешь наш брак? Я буду сидеть дома и растить детей, а ты будешь пропадать на работе? Я не могу жить без риска. Он у меня в крови. А имея семью, рисковать своей жизнью не очень-то вежливо по отношению к ней. Мне совсем не хочется оставить ребенка сиротой, а мужа вдовцом. Да и семья подвергается опасности.
— Перестань. Ты что, всю жизнь собираешься подставлять себя под пули? — вспылил Григорьев. — Ты постареешь, хватка у тебя будет уже не та.
— Спасибо на добром слове, — засмеялась я. — Значит, скоро я постарею?
— Я о будущем думаю, — сменил тон Андрей. — Время, оно же так быстро летит.
— Вот именно. Нам уже пора собираться на встречу. Пока доедем… — я посмотрела на часы. — Допивай сок, и надо идти.
— Нет, подожди, ты снова ушла от ответа, — возразил Григорьев. — Никуда не двинусь с места, пока не скажешь, что ты думаешь о моем предложении.
— Ты сейчас сделал мне предложение?
— Да.
— Вообще я на работе и на личные вопросы имею полное право не отвечать. Потом, когда все кончится — надеюсь хорошо для нас, — я отвечу тебе. Но не думай, что ответ будет кардинально отличаться от того, который ты уже слышал.
— Ну и упрямая же ты! Знаешь, есть у меня одна кобылка. Тоже упрямая была, но я все равно ее приручил. Так что еще посмотрим, кто кого.
Григорьев картинно вздохнул, поднялся и протянул мне руку. У прилавка он ненадолго остановился, чтобы купить сигареты, а потом мы вновь спустились в метро. Время на самом деле поджимало, нужно было поторапливаться. Опоздание вряд ли сыграло бы в нашу пользу.
Без пятнадцати четыре мы стояли у входа в уже знакомое мне здание. Скоро вопрос со сделкой, который так сильно волновал Григорьева, решится, хотя, должна заметить, другой вопрос — касающийся наших отношений, волновал его никак не меньше. Сознавать это было чертовски приятно, хоть и становилось немного грустно при мысли о том, что принять предложение Андрея я вряд ли смогу.
Мы поднялись в приемную, где нас приветливо встретила Елена Анатольевна и сразу же проводила в кабинет своего шефа. Однако на месте Пантелеева мы увидели совсем другого человека.
— Вы Григорьев? — коротко и быстро проговорил незнакомец. — Я заместитель Сергея Павловича, моя фамилия Берестов. Присаживайтесь. Дело в том, что наш директор попал вчера в автомобильную аварию и теперь лежит в больнице. А без него я решать ничего не могу.
— Прекрасно! — Григорьев схватился руками за голову. — И что, все опять переносится?
— Скорее всего, — пропустив мимо ушей первое восклицание Андрея, невозмутимо ответил Берестов. — Сегодня я поеду к Пантелееву в больницу, проконсультируюсь, а завтра мы с вами встретимся. Сегодня у меня уже была одна встреча по тому же вопросу, и я сказал тому господину то же самое.
— Вы что? Издеваетесь надо мной? — не выдержал и возмутился Андрей.
Я и не представляла, что он может так выйти из себя.
— Ни в коем случае. Но сами подумайте, такое может случиться и с вами, — ничего умнее заместитель сказать не смог.
— Типун вам на язык, — в сердцах бросил Григорьев.
Я поймала и удержала его руку, которой он явно вознамерился ударить по столу.
— Перестань, — тихо попросила я. — Сядь, пожалуйста. Мы обо всем договоримся.
Андрей, все еще раздувая ноздри, сел.
— Я могу быть уверена, что до завтрашнего дня вы никому не продадите товар? — как можно вежливее спросила я.
— Разумеется. Все будет решаться в присутствии ваших конкурентов.
— А можно спросить, сколько их?
— Насколько мне известно, пока одна сторона.
— Что значит «пока»? — Андрей снова вскочил, и мне с трудом удалось его посадить на место.
— Вы хотите сказать, что если вдруг объявится кто-то еще, то он тоже будет иметь право участвовать в ваших так называемых торгах?
— Почему нет? — Берестов весь подобрался, но сдаваться не собирался.
— Хорошо. Когда состоится встреча? — спросила я, желая поскорее увести отсюда разгневанного Григорьева, а то еще немного, и он порушит здесь все, что попадется под руку.
— Вас устроит в час дня?
— Ну конечно, — кивнула я, подхватила Андрея под руку и буквально потащила к выходу. — Мы непременно придем.
— Будем ждать!
Уже оказавшись в коридоре, я вспомнила, что не выяснила еще один важный момент. Приказав Андрею стоять на месте, я снова заглянула в комнату и спросила Берестова:
— А как чувствует себя господин Пантелеев? Он не сильно пострадал?
— Да нет. Угрозы для жизни никакой, — вздрогнул при моем появлении заместитель. — Сломаны нога и рука.
— Жаль, что не шея, — совершенно отчетливо проговорил за дверью Андрей.
— До свидания, — я отодвинула Григорьева от двери. — Пошли вниз. Там поговорим.
Мы снова сели на лавочку в сквере напротив. Я закурила сигарету, Андрей тоже.
— Все это неспроста, — ерзал он на лавке. — Такое совпадение…
— Мне тоже это не нравится, но изменить мы ничего не можем.
— Наверное, они специально еще денек выкроили, чтобы со мной успеть разделаться, — выдал на одном дыхании Григорьев.
— Не надо так мрачно. А вдруг это действительно простое совпадение? Случайность? На самом деле никто не застрахован от несчастного случая, — произнесла я.
Мы посидели еще немного. Андрей теперь молчал, смоля одну сигарету за другой, и я не хотела мешать его мыслям. Меня саму интересовал вопрос: что происходит? Неужели кто-то на самом деле пытается оттянуть момент купли-продажи? Значит, охота на нас продолжается. И тот, кто все это задумал, прекрасно знает, что мы сейчас переживаем полученное сообщение.
— Пошли в гостиницу. Сейчас накупим еды, чтобы потом никуда не выходить. Закроемся и не выйдем, даже если мир вокруг нас вдруг разверзнется. Не думаю, что среди белого дня, да еще в гостинице, на нас попытаются напасть.
— Кто бы мог представить, что я в Москве посреди лета в душной гостинице отсиживаться буду… — всплеснул руками Андрей. — Расскажу своим — засмеют.
— Не засмеют. А лучше — просто не рассказывай. У тебя будет возможность придумать для них интересную историю во время нашего отсиживания в подполье.
Я настояла на том, чтобы убраться отсюда немедленно. Хотя никого подозрительного видно не было, это еще ни о чем не говорило.
— Неужели ты все еще хочешь купить этих кур? — в который раз спросила я. Мне было совершенно не понятно, как можно настолько не дорожить своей жизнью, так сильно рисковать ради пусть даже и выгодной сделки.
— Тут уже дело принципа, — вспылил Григорьев. — И вообще, не в моих правилах отказываться от задуманного. Не хочу, чтобы кто-то подумал про меня, что я дал слабину. Кроме того, перспектива очень хорошая, большие деньги здесь крутятся.
