Ознакомительная версия.
Вилька тревожно поглядывала в сторону Ганнибала, сжимая в кармане джинсов футлярчик с нитроглицерином, который она прихватила на всякий случай с собой.
Ларик скользил взгядом по толпе людей, которые выходили из электрички. Он знал, кого старался увидеть. Того самого человека с родинкой под глазом или, может быть, парня, который говорил ему о взносах. Скорее всего, именно они заправляют всеми делами в секте.
Петич просто ждал. Может же человек просто так ждать у платформы? И никому невдомек, что человек этот готов к любому повороту событий.
Вот уже без пяти минут шесть. И вдруг калитка дома, на который поглядывали издали и Ганнибал, и ребята, открылась. "Якубович", стрельнув взглядом по сторонам, направился в сторону платформы. В руках у него ничего не было. Только куртка странно выпирала на груди.
Хорошо, что людей вокруг было много. И на улице, и на подступах к путям - все торопились к платформе. Вот-вот должна была подойти электричка из Москвы.
Вилька испуганно взглянула на кусты акации. Она боялась, что художник не выдержит и бросится к своему другу с расспросами. Но нет, сидит Ганнибал. Правильно действует. Хотя точнее было бы сказать: правильно бездействует.
Вот и электричка. Запищали тормоза, зашипели двери, повалил на платформу народ. Ученый выискивал кого-то взглядом, он явно беспокоился. Ларик тоже забеспокоился, посмотрел в ту же сторону.
А вот и его вчерашний знакомый! Хоть и не похож ни на какого актера, но родинка под глазом та же. Ларик ни с кем его не спутает. Краем глаза он заметил, что и Ганнибал приближается к платформе, стараясь скрыться за людьми. Несложно было это делать в такой толчее.
Электричка отъехала. Толпа потихоньку стала рассасываться, расходиться в разные стороны платформы к тропинкам.
Ученый и человек с родинкой, почти незаметно кивнув друг другу, облокотились о парапет платформы и стали о чем-то тихонько беседовать. "Якубович" полез рукой за пазуху.
Вилька вдруг потеряла всех из виду - и ребят, и Ганнибала Абрамовича. В отчаянии она подпрыгивала на месте, пытаясь поверх людских голов увидеть хоть кого-нибудь, - и не могла. Что делать? Вилька испугалась, что осталась одна, и, совсем забыв об осторожности, поспешила к самому месту встречи. И вдруг услышала прямо у себя над головой голос художника:
- Не думал я, Леонид, что мне придется сопровождать милицию в такой неприятный для тебя момент.
- Ганнибал? - выкатил глаза ученый. - Какую милицию? Как ты здесь оказался?
Он быстро завертел головой. Наверное, искал милиционеров.
Ларик засмеялся с одной стороны, а Петич - с другой. Этот смех окончательно выбил ученого из колеи.
- Ты... ты зря это, Ганнибал, - забормотал он. - Ты ничего не понял. Тебя ввели в заблуждение. Мы вот с товарищем по работе...
"Якубович" бормотал, а сам все теснее прижимался к парапету. Вдруг раздался еле различимый шорох.
- А, черт! Он выбросил его! - заорал Петич и легко перепрыгнул через парапет.
Ларик бросился за ним, не раздумывая. Вилька метнулась к барьеру и закричала от ужаса - так здесь было высоко. Она была уверена, что мальчишки переломали себе руки-ноги.
- Есть! Нашли! - заорали снизу ребята, и по их радостным крикам Вилька поняла, что приземление прошло нормально.
И тотчас же со всех ног бросился наутек человек с родинкой. Вилька вопросительно взглянула на Ганнибала:
- Догонять?
Художник махнул рукой:
- Он нам не нужен. Пусть бежит. Как быстро бегают твои товарищи по работе, - печально усмехнувшись, обратился он к Леониду. - Что ж, и ты можешь бежать. Никому ты не нужен - никакой милиции здесь нет. Зря ты испугался.
Голос у Ганнибала был таким грустным, глухим как из-под земли, что Вилька сразу же сунула руку в карман и нащупала лекарство.
Ученый поглядывал по сторонам злыми глазками. Наверное, все-таки не поверил Ганнибалу, что милиции рядом нет. Сейчас он даже не был похож на своего телевизионного двойника: исчезло добродушное выражение лица, усы обвисли, даже щеки вздрагивали...
- Что же ты стоишь, Леня? - продолжил художник. - Уходи. Мне противно видеть тебя...
Это было сказано с таким чувством, что ученый сразу вобрал голову в плечи, будто его ударили. Он медленно повернулся и побрел по платформе. Ни звука больше он не произнес.
Прибежали запыхавшиеся Ларик с Петичем.
- Вот!
У Петича в руке был увесистый черный камень, имевший форму яйца. Художник взял его в руки и впился взглядом в мерцающий светлый поясок.
- И вправду... живой! - проговорил Ганнибал. - Это он сам вырвался на свободу из грязных рук. И конечно же, к земле устремился.
- А куда же! - погладил камень, как котенка, Петич. - Метеорит он и есть метеорит. Падение - его любимое занятие.
- Пусть это будет его последнее падение, хорошо? - осторожно прикоснулась к камню Вилька. - Мы его больше никуда не отпустим!
Прохожие с удивлением шарахались в сторону от странной компании: трое подростков и старик прыгали от радости, смеялись и гладили по очереди гладкий черный камень, который, казалось, улыбался в ответ.
ЭПИЛОГ
Ларик с Петичем в шутку прозвали Вильку "дежурной по настроению". Потому что она чуть ли не каждый день звонила им и задавала один и тот же вопрос:
- Ну что, есть повод пойти к Ганнибалу?
Этот вопрос заменял привычные расспросы вроде: "Как дела, как настроение?" А надо сказать, что с началом учебного года настроение у ребят частенько бывало не очень...
И тогда они все втроем отправлялись к художнику. Покупали по дороге полюбившийся торт "Птичье молоко", пакетик кошачьего корма для Филиппа с Тиграшей и молча шли друг за другом по знакомой тропинке, ведущей к тоннелю под кольцевой дорогой. Молча - потому что всегда волновались перед встречей с метеоритом. Наверное, никогда ребятам не надоест ставить один и тот же эксперимент. Затаив дыхание, они следили за мерцанием пояска-улыбки на камне, когда к нему приближались их ладони. И уже через минуту забывали, у кого из них совсем недавно было плохое настроение. Потому что и Вилька, и Петич, и Ларик были уже одинаково веселы и остроумно подшучивали друг над другом.
А Ганнибал Абрамович любил в эти минуты делать карандашные наброски. Чаще всего он рисовал Вильку. Конечно же, из-за её разноцветных глаз, в которых играли озорные огоньки. Когда она подмигивала камню, то казалось, в его "улыбке" мелькало светлое отражение.
Иногда приходил и отец Николай. Тиграша сразу же устраивался на его коленях и смешно задирал мордочку, когда священник поднимал вверх палец, приглашая всех прислушаться. Отцу Николаю казалось, что в квартире художника слышен колокольный звон. И ребята охотно с ним соглашались, хотя, если честно, гул машин на кольцевой дороге перекрывал все звуки. Надо было обладать особым слухом, чтобы различить в этом шуме малиновый звон. Наверное, такой слух был у того мастера, который настраивал колокола. Кстати, это ему принадлежал колокольный осколок, который по ошибке стащил Петич. Петич, конечно же, вернул осколок священнику. Извинившись при этом, как и положено честному похитителю, действовавшему с благородными целями.
А вот ученый больше не появляется в квартире художника. Ганнибал разорвал с ним всякие отношения. И в милицию не стал на него жаловаться. Просто заявил следователю, что камень найден.
Как оказалось, "Якубович" давно разыскивал всякие секты и договаривался о продаже им метеоритов. Он даже успел в своем институте заменить несколько настоящих метеоритов из коллекции на обычные булыжники. Понятно, почему он оставил найденный во время прогулки камень у Ганнибала, а не отнес в лабораторию. Проще ведь украсть метеорит из квартиры, да ещё у рассеянного художника...
А руководителям подозрительных сект - "учителям", как они себя называли, - метеориты должны были помочь обманывать новых людей, клюющих на соблазнительную приманку. Еще бы, у них есть такой же, как в Мекке у мусульман, небесный камень!
Что и говорить, переживал Ганнибал Абрамович предательство своего бывшего друга. А особенно то, что Леонид не только похитил метеорит, но и организовал целое представление, чтобы свалить вину на отца Николая. Ведь это именно он подвесил котенка в сетке, чтобы выманить художника из квартиры, он подбросил во двор петарды и вызвал туда отца Николая в самый момент похищения камня. Рассчитал он правильно: конечно, все мамы и бабушки, выглянувшие в окна, запомнили не кого-нибудь, а священника в рясе...
Ребята обсуждали между собой, как объяснить Ганнибалу самые простые вещи. И не решались. Хотя художник, конечно же, и сам все понимал.
Не может такой волшебный камень, как их метеорит, служить корыстным целям! Он помогает только добрым людям. Тем, кто понимает, что такое хорошее настроение и отчего оно возникает. И не только людям, а даже... котам! Вон ведь как мурлычет, глядя на метеорит и положив лапку на своего старшего друга Филиппа, бесстрашный маленький Тиграша.
Ознакомительная версия.
