Катя покорно сказала:
– Конечно, Насть. Сегодня же схожу. После ужина. Или раньше, если поймаю.
Катя в отличие от большинства спортсменов совсем не боялась начальника аэроклуба Ивана Фомича. Они даже немного приятельствовали. Оказалось, что старый воздушный волк в свободное от летных обязанностей время увлекается ни много ни мало – поэзией Серебряного века. И сам грешит стихотворчеством.
Когда Катя об этом узнала, она пришла в полный восторг. И на второе августа, день ВДВ, подарила Фомичу томик Брюсова с теплой дарственной надписью. Начальник, не привыкший встречать в спортсменах ни страсти к поэзии, ни склонности дарить подарки, благодарно принял книгу. Поставил ее на видное место в своей комнате. И стал явно выделять Катюшу среди других аэродромовцев – тем более что она в буйстве замечена не была, в тотальных пьянках участвовала осмотрительно и парашют всегда открывала не ниже восьмисот метров.
Кате удалось подкараулить Фомича после завтрака. Прыжки откладывались – налетели облака, поднялся ветер. По громкой связи объявили:
– Нижний край – пятьсот метров. Прогноз благоприятный. Расчетное время начала прыжков – четырнадцать ноль-ноль.
Спортсмены разбрелись по комнатам. Валя только успела заварить свой знаменитый чай, как за стенкой, в комнате воздушного аса, послышались шаги.
– Ну, ни пуха! – прошептала Валя, провожая Катю до двери.
…Фомич радушно приветствовал Калашникову:
– А, Катерина, любимая спортсменка! Заходи, почаевничаем. Или чего покрепче? – Он заговорщицки подмигнул ей.
Катя правила знала – с начальством не пьют. Она с притворным возмущением сказала:
– Ну что вы, Иван Фомич. Спиртное? Да с утра?
Фомич не настаивал. Он заварил крепчайшего чая в граненых стаканах, достал пачку «Юбилейного» печенья и штук пять «Белочек».
Катя с удовольствием развернула конфету:
– Где только достаете?
– Взятки, взятки беру! – захохотал Фомич. – Кто Брюсовым дает, а кто и «Белочками»… Ну, рассказывай, с чем пожаловала?
Катя слегка растерялась. И выпалила:
– Иван Фомич! А у Джейка – хорошая команда?
– Хорошая. Пятнадцать фигур делают, – невозмутимо ответил Фомич.
Пятнадцать фигур! Пятнадцать перестроений за сорок секунд прыжка! Фантастика!
Фомич выжидательно смотрел на нее. Она продолжала:
– А почему у нас групповой акробатики нет?
– Никто не занимается этим – потому и нет. Сама понимаешь – тренеры нужны, видеооператоры, пособия. И желающие – тоже. А вам что – попрыгать бы в свое удовольствие да на пирамидку[12] сходить. Потом – опыт нужен. Не меньше ста прыжков. Свободное падение, сама знаешь, – вещь опасная. Особенно в компании. Помнишь Никиту?
Катя прекрасно помнила историю со странноватым спортсменом Никитой, который был на аэродроме кем-то вроде деревенского дурачка. Прошлым летом Никита в паре с одной молодой спортсменкой «пошел на пирамидку» и умудрился так стукнуться с ней головой, что месяц ходил с ужасающим синяком на лбу. Девушке досталось меньше – у нее на голове был пробковый шлем.
– По-онятно, – протянула Катя, маленькими глотками попивая горячий чай и незаметно развернула уже третью «Белочку» – до чего же вкуснющие конфеты! Она уже год их не видела…
И вдруг Фомич спросил:
– Ну, и кто остальные трое?
Она с деланым недоумением посмотрела на него.
– Да ладно, не прикидывайся. Смешанную команду решили делать? Ты с Валентиной – и два мужика?
И Катя, сама не поняла как, выпалила:
– Нет, не смешанную! Женскую. Мы с Валентиной – и Полевая с Маркеловой.
Фомич задумчиво протянул:
– Ну что ж… Полевая – девица серьезная. Прыжков, правда, у нее маловато… Маркелова – КМС[13], кажется… Но – возраст… И выпить любит… А впрочем, кто ж этого не любит…
Он внимательно посмотрел на Катю, смущенную из-за того, что у нее так легко вытянули их тайну.
– Что ж, дерзайте, девицы, девицы-красавицы. Чем могу – помогу.
…И они действительно создали команду. К восторгу аэродромных парней и зависти девиц (одна радость, девушек прыгало немного, а то бы совсем извели).
Настя Полевая, которая быстро сжилась с ролью капитана команды, уверенно раздала указания:
– Валентина! Ты отвечаешь за костюмы.
– Катя! Ты, говорят, переводчик? Берись за западные журналы. Собирай информацию. Переводи статьи, доставай схемы прыжков.
– Мария! Тебя перворазники как огня боятся. Давай прикажи им, чтобы тележки нам сделали.
Валя, которой совсем не улыбалось шить на всех четверых прыжковые костюмы – это сколько ж работы! – мрачно поинтересовалась:
– А ты чем займешься? Будешь на нас покрикивать?
Настя метнула на нее сердитый взгляд, но снизошла до объяснений:
– Я – видеомагнитофон куплю. За свои кровные. И учебные кассеты достану. Еще вопросы есть?
В 1990 году видеомагнитофон, даже ужасный отечественный, стоил астрономическую сумму. Впрочем, просто купить его было невозможно – только у спекулянтов.
В сравнении с этой суммой деньги, что уйдут на ткань для костюмов, казались грошами. Валя покорно сказала:
– Хорошо. Вечером все приходите на примерку…
…Настя явилась первой. Ее провожал Гоша – которого, впрочем, она бесцеремонно оставила за дверью:
– В помощники просился, нахал! – весело объяснила она Вале. – Говорит, у него дедушка был портным и научил его снимать мерки… Как раздеваться – совсем?
– Трусы можешь оставить, – разрешила Валя и взялась за сантиметр. – Катька, не спи. Давай записывай! Талия – 62, бедра – 96…
Катя, автоматически записывая цифры, вдруг спросила:
– А имя?
– Чье? Меня Настей зовут, – фыркнула Полевая.
– Имя команды?
– Ну, это ты придумывай. Ты же у нас с гуманитарного, блин, вуза…
Катя давно уже думала о названии команды, и в голову лезли всякие глупости типа «Вихря» или «Стрелы». Теперь, получив одобрение капитана, она вывесила на дверях столовой рукописное объявление:
ВНИМАНИЕ, КОНКУРС!
Кто придумает лучшее название для команды – женской четверки, – получит три бутылки пива.
Предложения посыпались в тот же день. Романтики предлагали – «Небесные ласточки». Недоброжелатели советовали «Змеиная четверка» или даже «Летучие кобры». Гоша предложил «Черепашки ниндзя». Он сказал, что грозное имя «ниндзя» должно выгодно подчеркнуть серьезность спортивных намерений. В то же время игривость слова «черепашки» придаст названию женской команды легкий шарм.
– А что… «Черепашки ниндзя» – это мысль… – протянула строгая Настя.
Мэри и Катя поддержали ее. Название вызвало неодобрение только со стороны Валентины Крюковой – но ей пришлось подчиниться мнению большинства.
Итак, они назвались «Черепашками ниндзя» – очень те тогда были популярны. Ничего себе черепашки: сигают из вертолета на скорости сто сорок километров в час!
Гоша купил наклейки с изображением черепашек и налепил девушкам на парашюты.
Теперь для аэродромных остряков появился постоянный объект для упражнений:
– Валька парашют уже второй час укладывает. Натуральная черепаха!
– Вон девчонки плетутся. Не знаю, как насчет ниндзей, а черепашки – это точно!
Наклейки с парашютов, впрочем, через пару прыжков оторвались. Во время свободного падения встречный воздушный поток – сильнейший. Не только наклейка – плохо зашнурованный ботинок может сорваться и улететь.
В итоге команду стали называть просто «Женской четверкой». Настя как-то ехидно сказала Катерине:
– Ты в объявлении как писала? «Нужно название для женской четверки»? То есть название-то уже имелось: «женская четверка». А ты заварила кашу. Только на пиво Гошке зря потратилась.
– «Женская четверка»! Скучно! – простонала Катя.
– Зато всем сразу все понятно, – назидательно сказала Настя.
…Первые прыжки для команды оказались сущим кошмаром.
Проблемы начались с отделения от вертолета.
Девушки без труда могли выпрыгнуть вдвоем – но вчетвером им никак не удавалось поделить узкую дверь. Отделялась команда так: трое вылезают за борт, лицом к салону, четвертая – выталкивает их изнутри вертолета.
Выталкивать – легче легкого, за эту должность в команде постоянно шла война. А вот лезть за борт…
Свистит ветер, пальцы леденит металл, нога так и норовит соскочить с узкого, обледенелого порога…
На самом первом прыжке Валя, вылезшая за борт первой, просто не удержалась и сорвалась вниз. Катя, Настя и Маша остались в вертолете – к потехе летчика и прочих спортсменов.
Во второй раз за борт удалось выбраться и Вале, и Кате, и Маше. Настя только приготовилась дать сигнал к отделению, как вертолет тряхнуло – и забортовые девушки улетели, не дождавшись своего капитана…
Наконец с грехом пополам отделяться от вертолета научились. Но это получалось так медленно, что для женской команды выделили специальный заход. Для них одних борт выходил на траекторию прыжка. За это время могли бы выпрыгнуть человек шесть одиночных спортсменов – но женской четверке даже этого времени не хватало. Они никак не успевали умаститься за бортом, и летчик, выглядывая из кабины, грозил им кулаком…
