– Да, я о вас слышал, – сказал Питер. «И я знаю, что ты не большой ас в суде», – подумал он.
– Мистер Джоунс, я связался с вами, чтобы сообщить, на мой взгляд, крайне важную информацию по делу об убийстве Джонатана Лайонса. Я представляю защиту Уолли Грубера, обвиняемого в попытке ограбления в Ривердейл, а также в ограблении в Мауа. Мой подзащитный теперь в заключении в «Рикерс-Айленд», и имеется незаконное задержание имущества из Нью-Джерси по делу Мауа.
– Я в курсе дела Мауа, – раздраженно произнес Питер Джоунс.
– Я разговаривал со своим клиентом, и он слабо защищен по делу, находящемуся в вашей юрисдикции. Нам также сообщили, что его отпечатки пальцев проходят по этому делу. Еще нас уведомили, что нью-йоркской полицией ведется расследование по другим ограблениям частных домов, владельцы которых парковались в гараже на Манхэттене, где работал мистер Грубер перед последним арестом.
– Продолжайте, – сказал Питер, пытаясь понять, куда тот клонит.
– Мистер Джоунс, довожу до вашего сведения, что когда мой клиент во время ограбления находился на втором этаже дома в Мауа, то слышал выстрел в соседнем доме. Подойдя к окну, он увидел, как из дома кто-то выбежал. Не хочу теперь открывать, мужчина это был или женщина, но могу сообщить, что голова и лицо человека были скрыты шарфом, который он как раз снял, и мой клиент смог ясно разглядеть его лицо. Мистер Грубер утверждает, что место было хорошо освещено уличным фонарем.
Джоунсу потребовалась долгая пауза, чтобы переварить тот факт, что Шульц, вероятно, говорил об убийстве Джонатана Лайонса.
– Что вы хотите мне сказать? – потребовал он.
– Хочу сказать, что мистер Грубер видел в газете фотографию Кэтлин Лайонс, и он утверждает, что из дома выбежала не она. Он готов поработать с вашим сотрудником и составить детальный фоторобот человека, которого видел. Конечно, за свое сотрудничество со следствием мой подзащитный надеется на помощь с вашей стороны в смягчении его приговора по делу как в Нью-Йорке, так и в Нью-Джерси.
Питеру Джоунсу показалось, что мир готов свалиться ему на голову.
– Очень кстати, что мистер Грубер оказался в нужном месте в нужное время, – саркастически произнес он. – Хозяева дома по соседству с домом Лайонсов были в отъезде несколько недель, и ограбление можно было совершить в любое время.
– Но, мистер Джоунс, ограбление не было совершено, как вы сказали, в любое время, – теперь саркастически зазвучал голос Шульца. – Оно было совершено в то же время, когда застрелили Джонатана Лайонса. И мы можем это доказать. В тот вечер мистер Грубер ездил в Нью-Джерси на собственной машине, но воспользовался украденными номерами и украденным электронным пропуском. По моей просьбе его кузен сходил в квартиру мистера Грубера и принес и номера, и пропуск. Они у меня. Электронный пропуск принадлежит хозяину «Инфинити» Оуэну Морлею, постоянному клиенту гаража, где работал мистер Грубер. Мистер Морлей на месяц уехал в Европу. Пропуск покажет дебет на ту ночь. Уверен, если вы проверите счет на электронном пропуске, которым он пользовался, это подтвердит, что мой клиент проезжал через мост Джорджа Вашингтона из Нью-Джерси в Нью-Йорк приблизительно через сорок пять минут после убийства Джонатана Лайонса.
Питер Джоунс с трудом подобрал слова, чтобы они звучали спокойно:
– Мистер Шульц, вы должны понимать, что доверять вашему клиенту крайне сложно. Основываясь на том, что вы мне рассказали, я, однако, понимаю, что на мне лежит этическая обязанность допросить его. Тогда и посмотрим, что из этого получится. Мистер Грубер был там в то же время, но откуда я знаю, что он не собирается просто выдумать лицо и сказать, что это именно тот человек, которого он видел у дома Лайонсов?
– Мистер Джоунс, дело Лайонса очень интересно; я следил за ним еще до того, как мистер Грубер нанял меня. Мне думается, если миссис Лайонс не причастна к убийству, тогда выстрел мог сделать кто-то другой, близкий жертве. Насколько мне известно из прессы, нет никаких признаков вторжения в дом. Думаю, вполне возможно, что точный фоторобот могут узнать родственники или друзья жертвы.
– Как я только что вам сказал, – огрызнулся Питер, – я признаю за собой этическую обязанность заняться этим вопросом, но не могу ничего обещать. Хочу допросить мистера Грубера и увидеть эти номера. Мы проверим сумму на электронном пропуске мистера Морлея. Если после всего мы решим допустить Грубера до составления фоторобота, то посмотрим, куда это изображение нас выведет. Вот вам мое слово: любое значимое сотрудничество с его стороны будет принято во внимание при вынесении приговора. Более я не намерен углубляться в детали по этому делу.
Голос Шульца стал злым и холодным:
– Не думаю, что мистер Грубер согласится помогать при таких смутных перспективах. Возможно, мне следует передать эту информацию мистеру Скотту, представляющему интересы Кэтлин Лайонс. По иронии судьбы, он является пострадавшим от этого ограбления, и я допускаю, что он посоветует миссис Лайонс потребовать нового разбирательства. Но я читал, что обе семьи очень дружны, и уверен, что любая информация, способствующая защите этой невинной женщины, будет оценена по достоинству. Нет сомнений, что мистер Скотт позаботится, чтобы факт сотрудничества со стороны моего клиента был доведен до сведения судьи.
Питер почувствовал, что адвокат собирается повесить трубку.
– Мистер Шульц, – с чувством произнес он, – мы с вами опытные юристы. Я никогда не видел мистера Грубера, но знаю, что он криминальный элемент и пытается защититься. Было бы крайне безответственно с моей стороны давать более точные обещания на данном этапе, и вы это знаете. Если любая информация, которую он нам предоставит, окажется важной, то, уверяю вас, его сотрудничество будет учтено при вынесении приговора.
– Не очень-то густо, сэр, – парировал Шульц. – Позвольте дать вам совет. Готов ждать два дня, прежде чем связаться с мистером Скоттом. Советую хорошо подумать о моем предложении. Позвоню вам в пятницу днем.
– Всего хорошего.
В среду в шесть утра зазвонил один из предо-плаченных телефонов Лилиан. Зная, кто звонит, она протянула руку, чтобы взять его с тумбочки у кровати. Несмотря на то что она уже проснулась, было чувство, что ее потревожили слишком рано. Ее «алло» прозвучало резко и мрачно.
– Лилиан, ты звонила Ричарду прошлым вечером? – спросил звонивший враждебным и даже угрожающим тоном.
Лилиан раздумывала, стоит ли солгать, но решила, что нет.
– Он знает, что рукопись у меня, – выпалила она. – Джонатан сказал ему, что отдал ее мне. Если я ему ее не продам, он пойдет в полицию. Ты вообще понимаешь, что это значит? Когда копы были у меня, пришлось признаться, что в ночь гибели Джонатана я ужинала всего в двадцати минутах езды от его дома в Нью-Джерси. Мы оба знаем, что его убила Кэтлин, но если Ричард расскажет им, что рукопись у меня, они могут все перевернуть и сказать, что я была в его доме, что Джонатан меня впустил сам, потом я убила его и забрала рукопись.
– Ты становишься истеричкой и делаешь абсурдные выводы, – оборвал ее звонивший. – Лилиан, сколько собирается заплатить тебе Ричард?
– Два миллиона долларов.
– А я предлагаю тебе четыре миллиона долларов. Зачем тебе это надо?
– Разве тебе не понятно, зачем? – взвизгнула она. – Потому что, если я не продам письмо Ричарду, он сразу пойдет к этим детективам. Он уже видел рукопись. Он доверяет мнению Джонатана, что она настоящая. Джонатан рассказал ему, что рукопись у меня. И, конечно, Ричард будет отрицать, что собирался купить ее. Он скажет, что пытался уговорить меня вернуть рукопись.
– Ричард уже говорил и Марии, и детективам, что никогда не видел рукописи. Если он изменит свои показания, подозревать станут его. Лучше позвони ему и посоветуй исчезнуть.
Лилиан села в кровати.
– У меня голова раскалывается. Не могу больше думать об этом. Я уже солгала, когда сказала копам, что Джонатан хотел в тот вечер встретиться со мной. Я уже рассказала Эльвире, что не разговаривала с Джонатаном в эти последние пять дней, и уверена, она передала это Марии и копам.
– Лилиан, послушай, у меня есть альтернативный план, который поможет тебе выпутаться из этой ситуации. За рукопись я дам тебе четыре миллиона долларов. Задержи Ричарда до пятницы. У меня есть первоклассный эксперт, который сделает безупречную копию на пергаменте двухтысячелетней давности. Эту копию ты передашь Ричарду. Он заплатит тебе два миллиона, в итоге у тебя будет шесть миллионов долларов. Это высушит твои слезы по Джонатану. А когда Ричард поймет, что это подделка, он просто подумает, что Джонатан ошибся. Что, по-твоему, он сделает? Пойдет в полицию? Он по уши увязнет в своих проблемах. Не забудь, мы говорим о рукописи, украденной из Библиотеки Ватикана. Дорогуше Ричарду останется только проглотить все это.
