одна проблема, – заговорил Ричард, и она замерла.
– Какая?
– С историей о чипе и моем провале в него мы вроде как уже разобрались… – он сделал паузу, и Тринни перестала дышать. – И я никак не могу придумать повод, чтобы встретиться с тобой еще раз.
Встретиться… Еще раз… Слова горячим комком ткнулись прямо в сердце, и оно заколотилось как сумасшедшее. Она только и смогла выдавить едва слышно:
– А в чем тут проблема?.. – а потом добавила еще тише: – Встретиться ведь несложно.
– Даже не знаю, с чего начать. У тебя есть официальные отношения. И тот парень… Наверное, он подходит тебе. По крайней мере, вы ровесники. Ты считаешь ошибкой то, что между нами было. И тебя наверняка заждалась коллекция виртов. Знаешь, я не могу предложить тебе ничего такого, что было бы принято в обществе. Ничего такого, что не вызывало бы у тебя ужас и отвращение. А оставаться друзьями… Глупо. Это означало бы обманывать. Или тебя, или себя…
Тринни слушала его низкий хрипловатый голос, а на глаза наворачивались слезы. Это было как… как отмена смертного приговора.
Она могла бы слушать и дальше – до бесконечности, но с каждым новым словом Ричард выглядел все растеряннее, как тогда, в особняке. И это было невыносимо. Тринни потянулась к нему и прикоснулась губами к его теплым пересохшим губам. А потом к слегка колючему подбородку. И еще к чему-то. Она покрывала его лицо поцелуями и почти не чувствовала, как по щекам катятся горячие слезы.
Частный самолет приземлился на освещенную огнями полосу. Стюардесса мягко тронула пассажирку за плечо.
– Мы уже прибыли, – тихо проговорила она. – Местное время двадцать три ноль-ноль. Температура за бортом двадцать два градуса, ветер шесть метров в секунду. Облачно, без осадков. Машина ждет вас у трапа. Надеюсь, ваш полет был приятным.
Она улыбнулась не той заученной, фальшивой улыбкой всех стюардесс мира, а тепло и искренне. Даяна с трудом разлепила глаза:
– Спасибо, Гита. Найди мне плед. Что-то знобит.
Даяна обернулась пушистой мягкой тканью, но теплее не стало. Слегка потряхивало от усталости, от нервов и еще бог знает отчего.
Она спустилась по трапу и села в машину. Сыто урчал мотор, огни мелькали за окнами, из приемника лилась старинная музыка – джаз, не слишком громкий, не слишком тихий, все как она любила. Даяна поплотнее закуталась в плед и уснула.
– Приехали, – снова тихий вкрадчивый голос, на этот раз – водителя.
– Спасибо, Ганс. Не провожай меня, я сама.
Оставив плед в машине, она вошла в широкий отделанный розовым мрамором холл, затем в лифт. Нажала на кнопку тридцать пять, поправила прическу перед зеркалом. Двери бесшумно разъехались, Даяна глубоко вздохнула – главное не плакать! – и шагнула из кабины, оказавшись в одном из двадцати самых дорогих пентхаусов мира.
Человек, к которому она летела среди ночи, дремал в массивном уютном кресле. Она взглянула на него, и сердце зашлось от острой жалости: за те несколько дней, что они не виделись, он сильно сдал. Еще глубже запали глаза, еще жестче обозначились морщины, и кажется, даже волосы стали еще белее.
– Я приехала, Виктор. – Она поймала себя на том, что говорит так же тихо и осторожно, как обслуживающий персонал только что разговаривал с ней.
– Здравствуй, девочка, – он накрыл ее руку своей и слабо пожал. – Ты все хорошеешь.
– Самому сильному человеку в мире положена самая красивая жена. Стараюсь соответствовать.
– Ну не начинай. Ты же знаешь, другого выхода не было.
– Я и не начинаю. Просто пыталась пошутить. Что говорят врачи?
Он усмехнулся:
– Что даже всех денег мира не хватит, чтобы поддержать жизнь в этом теле.
– Сколько у нас есть времени?
– Месяц. От силы два. И уже два дня «номер первый» вообще не был в вирте.
– Возникли кое-какие непредвиденные обстоятельства, – вздохнула Даяна, – но я этим займусь завтра же.
– Какие результаты у остальных? – старик устало прикрыл глаза. – Мы не в той ситуации, когда можно складывать все яйца в одну корзину.
– Очень слабо. Практически никак. «Номер первый» неуправляема, непредсказуема, с ней невозможно договориться, но она показывает поразительные результаты. Так что, хочешь ты того или нет, все твои яйца именно в этой корзине.
В комнату вошла женщина средних лет в белом халате. В руках – целый набор приспособлений для инъекций. Сколько же лекарств ему вливают! Даяне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не расплакаться.
– Подожди меня в гостиной, – сказал старик. – Сейчас меня подремонтируют, и мы все обсудим.
Она мягко коснулась губами его лба и вышла.
Тринни проснулась счастливой. Поводов для счастья было огромное количество.
Во-первых, Ричард.
Во-вторых, Ричард.
И в-третьих, тоже Ричард.
А еще сегодня воскресенье – единственный выходной в неделю, который она проведет… правильно, с Ричардом.
К тому же Ая куда-то умотала по важным историческим делам, и не придется объяснять подруге, отчего у Тринни такое счастливое лицо, будто она выиграла миллиард на раздаче от корпорации.
Она, напевая, подскочила с кровати. Так же напевая, приняла душ. Довольная улыбка ни в какую не желала сходить с ее лица и мешала наносить макияж. Сердце стучало радостно.
Она прошла на кухню и поняла, что позавтракать не сможет. Вот просто не впихнет в себя ни кусочка. Ее организм настолько переполнен счастьем, что может продержаться без еды, воды и, возможно, даже без воздуха – на одном только невероятном чувстве: ее любят.
В это невозможно поверить. Что должно совпасть, какие звезды сойтись и выстроиться в ряд, чтобы случилось невероятное: двое, выбирая из миллиардов людей на Земле, выбрали друг дуга. И никому из них не пришлось идти на компромисс, уговаривать себя: да, это конечно не то, о чем я бы мечтала, но он очень неплох… И у него стабильная работа, а в наше время это немаловажно!
Нет, не пришлось.
Они оба рухнули в любовь – словно прыгнули с вышки, словно вскочили в нее с разбега, не раздумывая…
Скайп зазвонил, и впервые этот жуткий звук показался Тринни волшебной музыкой, потому что звонил Ричард.
– Привет! Я тебя жду. – Его голос вовсе не излучал того безусловного счастья, что переполняло сейчас Тринни.
Впрочем, уже не переполняло.
– Что-то случилось? – выдавила она.
– Ничего серьезного. Но да, случилось. Приезжай, поговорим.
Наверное, этого и следовало ожидать. Кто он и кто она? Поддался порыву, а теперь пожалел. Но бросить ее по скайпу не позволяет воспитание.
– Почему ты замолчала? Что с
