час.
– Почему бы тогда ему самому этим не заняться, раз он уже начал? А Алик где, уехал в отпуск?
– Алик занимается эвакуацией.
– Кого, Дженис?
– Думаю, они хотят удостовериться, что путь свободен.
– У тебя есть IP-адреса, с которых я могу войти в сеть?
– Посмотри у себя в ящике на форуме. Мне пора, студенты ждут.
Екатерина повесила трубку. Корделию бесило, что приходится отрываться от работы, но раз один из членов «Группы» в опасности, ничего важнее быть не может.
Она без особых проблем проникла в систему видеонаблюдения Вильнюса, поразившись тому, как плохо защищена столица. Оказывается, подглядывать за жизнью людей стало совсем просто, технология распознавания лиц позволяет первому встречному отслеживать малейшие твои перемещения.
Помощь близнецам потребовала намного меньше времени, чем она боялась. Всего десять минут спустя Корделия уже пересылала результаты своего расследования. И в итоге она осталась в выигрыше, ведь теперь вечером ей поможет Екатерина. Но это не мешало ей задаваться вопросом: чего ради ночами готовиться к столь масштабной операции, если ключ к ее успеху оказался в тюрьме? Она решила поднять эту тему на очередном собрании «Группы».
* * *
Детский сад «Экудадо», район Шнипишкес, Вильнюс
Госпожа Петраускас, низенькая женщина, чьи длинные черные волосы почти полностью скрывали глаза, при ходьбе переваливалась с ноги на ногу, как уточка. Она очень хорошо владела английским, но медленно выговаривала слова, как будто уделяя каждому особое значение. Сначала она отвела Дженис к себе в кабинет. Через большое окно помещение заливал солнечный свет. Все стены были увешаны детскими рисунками – свидетельство того, что в «Экудадо» развитию творческих способностей уделяется большое внимание.
Госпожа Петраускас заварила Дженис чаю, чтобы та согрелась, и заметила, что выходить на улицу в такой легкой одежде было неосмотрительно. Усевшись за стол, она принялась расспрашивать ее о работе, о семье, о причинах переезда в Литву и конечно же о дочери. Дженис заверила ее, что ребенок беспроблемный, девочка застенчивая, но любознательная и учиться любит. Журналистка поражалась сама себе: не тому, что способна с такой легкостью придумать себе другую жизнь, профессию, брак, легенду, объясняющую переезд ее воображаемой семьи в Вильнюс, а тому, что она говорит об Эстер (имя вылетело само собой, безотчетно) так, как будто девочка и правда существует. Она даже растрогалась, рассказывая, как любит дочь, хоть прекрасно понимала, что никого и никогда так не любила. И с удивлением ощутила искреннюю гордость, когда госпожа Петраускас сказала, что, похоже, малышка Эстер – ребенок выдающихся способностей и ей повезло, что у нее такая внимательная мать. Найти для нее место на следующий год вполне реально, но сначала нужно встретиться с папой и, разумеется, с самой Эстер. Затем госпожа Петраускас провела для Дженис экскурсию по помещениям. Они побывали везде: в группах, в столовой, в физкультурном зале, в спальнях, где дети отдыхают во время тихого часа, и наконец во дворе, где они гуляют. За эти сорок минут Дженис окончательно пришла в себя и собралась с мыслями, почти забыв об опасности, из-за которой здесь оказалась. В «Экудадо» было так спокойно. «Утром, когда приходят наши монстрики, вы бы так не сказали», – заверила ее госпожа Петраускас и захихикала, прикрыв рот рукой.
Встреча подошла к концу; госпожа Петраускас заглянула к себе в кабинет за формуляром записи, взяла пальто и сумочку и проводила Дженис к выходу.
– Вы на машине? – спросила директриса.
– Нет, я слишком плохо знаю город и пока не рискую водить. Вызову такси.
– В каком отеле вы остановились? Я могу вас подвезти, если мне по дороге.
Дженис, не задумываясь, согласилась, горячо поблагодарив госпожу Петраускас. Ее машина стояла прямо за зданием детского сада.
Оказавшись в салоне, Дженис тут же глянула в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что никто за ними не едет. На первом красном светофоре она снова посмотрела назад, а потом еще раз, когда директриса повернула направо, на улицу Утенос. На следующем перекрестке Дженис заметила справа башню и сразу же приняла решение.
– Как хорошо, что вы поехали этой дорогой. Я обещала коллеге, что загляну к ней, она живет вон там, – воскликнула она, показывая на многоэтажку. – Можете меня высадить?
Госпожа Петраускас остановилась у тротуара. Дженис еще раз поблагодарила ее за уделенное время и заверила, что детский сад ей очень понравился. Эстер наверняка будет в восторге.
– Ей нужно будет адаптироваться, но в таком возрасте это происходит быстро, – успокоила ее госпожа Петраускас. – Пришлите мне формуляр, как только все заполните.
Дженис пообещала ей не затягивать. Проводив взглядом директрису, она огляделась и, убедившись, что никакой опасности нет, быстрым шагом направилась к башне.
* * *
Когда Дженис вошла в груминг-салон, в нос ударил резкий запах мокрой псины. Один из сотрудников мыл дудля, другой сушил боксера, а третий, старший из них, старательно вычесывал ретривера. Отложив щетку, он подошел к ней.
– Вы за какой собакой? Не припоминаю вас.
– Флопи, – тут же откликнулась Дженис.
В длинном синем фартуке, завязанном на поясе, лысоватый мужчина напоминал священника в сутане. Уперев руки в боки, он смерил Дженис суровым взглядом под стать своей наружности.
– Прошу прощения, но никакого Флопи здесь нет, вероятно, вы ошиблись салоном. Всего доброго, мадам, у меня много работы…
Он указал ей на дверь, развернулся на каблуках и вернулся к ретриверу. Пес опустил уши: такое впечатление, что все это время он внимательно прислушивался к разговору. Дженис подошла к столу вслед за грумером и погладила ретривера по голове.
– Мне сказали заплатить вам 540 рублей, и ни рублем больше. Но у меня только евро, – проговорила она.
– Кто вам это сказал? – Выражение лица мужчины тут же поменялось.
– Общий друг, который не может сам прийти за Флопи.
– Почему же? Где он, этот общий друг?
– В тюрьме, – прошептала Дженис. – И ему, как никогда, нужна наша помощь. Флопи у вас?
Мужчина положил щетку и увлек Дженис вглубь салона. Открыв дверь подсобки, он пропустил журналистку вперед.
– Когда я увидел новости по телевизору, то подумал, что нужно ждать гостей. Простите за такую встречу, но вы должны понять мою подозрительность, – извинился он, раскладывая маленькую стремянку.
Он приставил ее к шкафу, поднялся на верхнюю ступеньку, взял коробку для бумаг и передал Дженис. А потом привстал на цыпочки и потянулся еще выше, поморщившись от усилия. Его рука зашарила по шкафу, лицо сморщилось сильнее.
– Вот, нашел, – кряхтя, сказал грумер.
Спустившись со стремянки, он вложил в руку Дженис флешку.
– Не знаю, что на ней, Роман мне так и не сказал, но знаю, что
