– А что это были за подробности? – мягко поинтересовался Коробов. – Вы нас, конечно, простите за такой не совсем корректный вопрос, но нам необходимо это знать… по долгу службы.
– Но зачем вам это? – Лида беспомощно окинула взглядом Володьку и меня. – Что-то случилось?
– Об этом чуть позже, – успокаивающим тоном произнес Коробов.
– Ну, хорошо. Мама рассказала мне, когда и где она меня зачала… Это случилось поздней ночью в лесопосадках на берегу излучины реки Сестры за улицей Мира. И еще – лягушки тогда затеяли очень громкий концерт, и она с… моим отцом его слушали и смеялись
– Спасибо, Лида, – тихо произнес Коробов.
– Пожалуйста…
Девушка замолчала, и мы снова просидели какое-то время молча.
– После ее похорон я нашла в Интернете адрес этой организации и контактные телефоны, – продолжила Лида после паузы. – Я по всем этим номерам позвонила, но прямого телефона с Василием Николаевичем среди них не оказалось. Я просила соединить меня с ним, но меня все время спрашивали, по какому вопросу я хочу с ним переговорить и какие у меня проблемы. Ну, не стану же я говорить постороннему человеку, что у меня умерла мама, которая сообщила перед смертью, что я – дочь их руководителя. А вдруг это как-нибудь навредило бы Василию Николаевичу? Один раз я сказала, что хочу переговорить с господином Масловским по личному вопросу, но меня соединили с его секретарем. И я снова ничего не сказала. Мне так и не удалось дозвониться до Масловского напрямую, и я решила написать ему письмо. На бумаге. Чтобы это письмо вручили ему лично в руки…
– И вы написали это письмо? – воспользовавшись небольшой паузой, спросил Коробов.
– Да, написала. Но ответа на него не получила. И я решила поехать в Москву и найти отца. Мне ничего не надо было от него, просто хотелось увидеть. Но сразу поехать не удалось, надо было устроить поминки на девять дней, потом я ждала ответа на письмо, ведь почтовики не очень торопятся, письма неделями идут. Мама говорила как-то, что раньше, когда все люди писали друг другу письма на бумаге, они приходили через два дня. А когда с момента отправки письма прошло две недели, даже больше, я поехала в Москву. Это было пятого июля…
Лида вздохнула, посмотрела сначала на Володьку, а потом на меня и спросила:
– А почему вы не пьете чай? И варенье не едите. Оно же вкусное, вишневое.
– Да мы пьем, – сказал Володька и зачерпнул полную ложку варенья из блюдца.
– Мы пьем, – поддакнул я другу и демонстративно отхлебнул из кружки.
– А Колоскова – это фамилия вашей мамы? – спросил я.
– Да, – ответила Лида.
– А что вы написали в своем письме? – спросил Володька и покосился на меня, дескать, будь внимателен, то, что сейчас скажет девушка, очень важно. И я навострил уши…
– Я написала, что меня зовут Колоскова Лидия Васильевна… Что у меня умерла мама, Колоскова Вера Игнатьевна. И перед смертью она призналась мне, что я его дочь. Чтобы он не сомневался, что это правда, я написала о его свидании с мамой двадцать лет назад ночью в лесопосадках на излучине реки Сестры. И про лягушачий концерт написала… А еще о том, что ничего не требую от него и не буду требовать, поскольку никто не виноват, что все так случилось… Я просто хочу его увидеть, познакомиться с ним… Но ответа на письмо я не получила. Наверное, он не поверил. Или забыл, что в его жизни была такая Вера Колоскова, с которой двадцать лет назад они вместе слушали лягушачий концерт…
Лида опять замолчала. Было видно, что ей стоит большого труда не разрыдаться.
Молчали и мы. Коробов Лиду не торопил. Понимал, что это не тот момент, когда надо «погонять лошадей».
Лида продолжила сама:
– Пятого июля я приехала в Москву и сразу пошла по адресу, где располагалась эта организация. Мне сказали, что Василия Николаевича нет, возможно, будет после обеда. Я пришла второй раз где-то часа в три. Мне сказали, что он еще не приходил. Я вышла, походила вокруг офиса с час, потом снова вернулась. Масловский так и не появлялся. Тогда я стала спрашивать, где его можно найти, говорила, что он мне очень нужен, и что я должна сегодня же уехать домой, поскольку знакомых в Москве у меня нет и остановиться в Москве мне негде. Какая-то женщина сказала, что у Василия Николаевича сегодня встреча друзей в ресторане «Ерема» и его, скорее всего, на рабочем месте уже не будет. Я решила найти этот ресторан и дождаться его, когда он будет из него выходить…
– А вы знали… своего отца в лицо? – поинтересовался Коробов.
– Да, – ответила Лида. – В Интернете я нашла его фотографию, даже несколько.
– Простите, что я вас перебил, – извинился Володька. – Продолжайте, пожалуйста.
– Три часа я прождала возле ресторана. Наконец они вышли. Компания из семи человек, похоже, старые друзья. Это было видно сразу. Стали прощаться, обмениваться телефонными номерами. Я немного постояла, потом решилась и подошла. Приблизившись к… отцу, я назвала себя, попросила уделить мне две минуты и отвела его немного в сторону, вернее, он сам отошел. А потом я ему сказала, что это я писала ему письмо.
«Какое письмо?» – сделал он вид, что очень удивлен.
«В котором говорится, что я ваша дочь».
«Откуда вы знаете про это письмо?» – как-то очень недобро спросил он.
Я не поняла, почему он задал мне такой странный вопрос, и ответила:
«Как мне его не знать, я же сама вам его писала»…
Тогда он как-то зло рассмеялся, обозвал меня шарлатанкой и сказал, что, если я немедленно не уберусь, он вызовет полицию.
«Вы ошибаетесь, мне от вас ничего не надо, только познакомиться», – сказала я.
«Я уже слышал эти слова», – криво усмехнулся он, оттолкнул меня и вернулся к компании. Через полминуты он уже весело хохотал.
Я постояла еще немного и ушла. Если человек не хочет меня ни знать, ни видеть, зачем я буду ему навязываться? Только было очень обидно. Мама умерла, а он… Я дождалась электрички и уехала домой.
– И больше не звонили в его организацию? – спросил Коробов. – И не писали?
– Нет, – ответила Лида. – Зачем? Ведь мы совсем чужие люди…
– Спасибо, Лида, что вы нам все это рассказали, – поблагодарил Володька.
– А зачем вы все это спрашивали? – посмотрела на него Лида.
– Понимаете, вашего отца… То есть Василий Николаевич Масловский… умер через два дня после вашего с ним разговора… – не решился Коробов сказать всю правду.
Лида закрыла лицо руками и заплакала.
– Не плачьте, – растерялся Володька. – Вы же его почти не знали…
– Все равно, – сквозь рыдания ответила Лида. – Он все-таки был мой отец…
Мы ушли, когда она успокоилась. Володька еще спросил, чем Лида занимается, и она ответила, что перешла на последний курс промышленно-экономического техникума.
– Ну, тогда успешно вам защитить диплом и найти после окончания техникума хорошую работу, – пожелал на прощание Коробов.
– Спасибо, – ответила Лида. И добавила задумчиво: – Знаете, я мечтала, что увижу отца, скажу ему, кто я, и он обрадуется, а у меня появится кто-то родной в этом мире, ведь больше у меня никого нет. Мне ведь от него правда ничего не нужно было, только знать, что он есть. Может быть, иногда встречаться с ним и разговаривать. Просто разговаривать, понимаете? А он умер. И мои мечты, и будущее, о котором я мечтала, остались в прошлом…
– Ну, что скажешь? – хмуро спросил Володька, когда мы вышли из дома и сели в машину. – Будущее, которое осталось в прошлом…
– Скажу, что пришла наконец ясность в этом деле, – ответил я.
– Ну, не совсем ясность, но кое-что прояснилось, – почти согласился со мной Коробов. – Например, стало ясно, что девушек по имени Лида в этом деле действительно оказалось две.
– Ну, а я что тебе говорил?
– Ты говорил, а теперь мы знаем точно, – урезонил меня Володька, который принялся рассуждать вслух: – Еще мы знаем, что Лида номер два является родной дочерью Василия Николаевича Масловского…
– По словам ее матери, – заметил я.
– Да, по словам ее умирающей матери, – поправил меня Коробов. – Люди перед смертью обычно не врут, и потом, женщины всегда знают, кто отцы их детей.
Я был с ним согласен, поэтому ничего больше не сказал.
Володька включил передачу, тронулся и какое-то время молчал. Но поскольку его, как и меня, одолевали мысли по поводу того, что нам рассказала Лида, он продолжил рассуждать вслух…
– Еще нам стало известно, что Лида неоднократно звонила по телефонам организации «Контроль народа» и даже написала письмо Василию Масловскому, в котором сообщала, что ее зовут Лидия Васильевна Колоскова и что ее мама, Вера Игнатьевна Колоскова, недавно умерла, рассказав ей перед смертью, что она, Лида, – его, Масловского, дочь. И привела факты, о которых могли знать только двое: сам Масловский и мама Лиды. Еще Лида написала в письме, что требований к нему она никаких не имеет и хочет просто увидеться и познакомиться…
