– Почему это?
– Потому, что у него собака! Непонятливый ты стал, господин Всеслав!
– Есть немного. Особенно спросонья. Так что, понаблюдать за клубом?
– Не помешало бы. Если слепой придет туда, с ним можно будет поговорить. Вдруг, он что-то знает?
– О дневниках? Сомнительно… Ну, ладно. Сделаю.
Славка надел, наконец, кроссовки.
– Это все. Бывай!
– Игорь Анатольевич! – спохватился вдруг Смирнов. – А… какие у вас часы?
– Какие часы?
– Наручные.
– «Ролекс», золотые… А что?
– Ничего, извините. Я буду звонить!
Сбегая вниз по лестнице, Славка подумал, что слепой может оказаться неожиданно ценным источником информации. У людей, лишенных зрения, чрезвычайно остро развиты все остальные органы чувств. У них вырабатывается необыкновенное чутье. Люди не думают об этом и не принимают особых мер предосторожности, думая, что раз слепой не видит, то он не имеет понятия о том, что вокруг него происходит.
Хотя на самом деле это далеко не так!
Славка позвонил Еве и договорился с ней о встрече.
К полудню развиднелось. Солнце просвечивало насквозь мокрые деревья, от асфальта шел пар. Старухи в павлово-посадских платках продавали у метро букетики ландышей. Господин Смирнов купил букетик для Евы.
Она была сегодня необыкновенно хороша в светло-розовом костюме: юбке до колен и пиджаке с бордовыми воротником и манжетами. Ева улыбалась и смотрела на небо, ярко синее, с плывущими по нему курчавыми облаками, в котором горели купола невысокой церквушки, зажатой между каменными громадами домов.
Славка посигналил, и она подбежала к машине, переложив сумочку с плеча на руку. Все ее жесты были такими плавными, естественными и милыми, что у Славки перехватило дыхание.
– Не хватало еще влюбиться! – подумал он и тряхнул головой. – Это все лето! Солнце, запахи, синее небо! Это они так действуют.
Ева поблагодарила за ландыши, нетерпеливо спросила:
– Ну, что? Есть новости?
– Почти как Громов, – подумал Всеслав. Он посмотрел на Еву, на ее ставшие светлее на солнце русые волосы, заплетенные в толстую косу, уложенную низко на затылке, на длинные, почти до плеч, серьги из темного серебра. Красивая женщина!
– Не знаю. Наверное…
– Рассказывайте, – сказала Ева, устраиваясь поудобнее. – Куда мы едем?
– Просто едем… – ответил господин Смирнов, думая о том, что она непоследовательна, как все женщины. Спросила одно, другое… Не дождавшись ответа, задаст третий вопрос. Все, как положено!
Еве понравился ответ Всеслава: «Просто едем»! Олег бы никогда так не сказал, у него вообще не бывает простых вещей. Все всегда невероятно сложно и запутанно! Как «критский лабиринт», в конце которого обязательно должен оказаться Минотавр, – чудовище, пожирающее свои жертвы.
Как-то за чаем, Олег разговорился с женщиной-искусствоведом, бравшей у Евы уроки испанского. Они обсуждали греческую мифологию, и Олег тогда сказал, что каждый человек имеет внутри себя Минотавра[11], которого постоянно нужно подкармливать, иначе он сожрет своего хозяина. Шантажист не остановится, пока не накормит свою алчность, маньяк-убийца будет убивать, чтобы питать свою жажду крови, сплетник будет судачить о своих соседях, алкоголик пить водку, распущенная женщина отдаваться своим инстинктам… Этот процесс неостановим, пока живо чудовище в глубине лабиринта.
– Какого лабиринта? – спросила тогда Ева.
– Какого? Души, конечно! – ответил Олег, удивляясь, как можно не понимать таких вещей. – Душа человека и есть этот лабиринт!
После разговора у Евы остался неприятный осадок. Она подумала, что не знает своего супруга до конца. Да и возможно ли это, – узнать до конца другого человека? Ева редко задумывалась над этим вопросом, а когда все-таки задумывалась, то приходила к выводу, что Олег не совсем такой, каким все вокруг, и она в том числе, его видят или хотят видеть. Была внутри него какая-то глубоко скрытая темная область, куда не проникал солнечный свет, и куда сам Олег не очень-то любил заглядывать.
– О чем вы задумались, Ева? – спросил Славка, выезжая из тихих дворов, заросших сиренью и молодой кленовой порослью, на шумную трассу.
– Да так, ни о чем…
Еве не хотелось говорить Славке, что она думала о своем муже.
– Прикрыть окно? Дует, и дымом пахнет…
– Не надо.
Еве казалось, что свежий летний ветер унесет с собой ее тоску-печаль. Но возникшее внезапно беспокойство не проходило. Она стала смотреть на дорогу, на несущиеся впереди и по бокам машины, на мелькающие мимо дома, деревья и небо в клочьях облаков.
Господин Смирнов замолчал. Он понимал состояние Евы, путаницу, возникшую в ее душе, неизвестность и сожаление. Искоса поглядывая на нее, он обратил внимание на наручные часы, – небольшие, продолговатые, на черном ремешке.
– Черт! Я становлюсь маниакально-подозрительным! – подумал Славка. Но то, что часы оказались совсем не такими, как те, которые описал Наумов, его обрадовало. – Настоящий сыщик подозревает всех! – сказал он и засмеялся.
– Вы о чем? – не поняла Ева.
– Не обращайте внимание! Просто у меня сегодня с утра отличное настроение! Начало лета, знаете… Кстати, Наумов оказался ни при чем. То есть, не совсем, конечно, но…
И Славка подробно рассказал Еве о своей встрече с Иваном Николаевичем.
– Так трость не принадлежала убийце?! – разочарованно произнесла Ева, когда он закончил.
– Похоже, что так. Но зато теперь мы можем подумать о часах!
– Так ведь их не нашли возле… – Она запнулась, так как все еще не могла выговорить слово «труп» применительно к Денису. – Куда же они подевались?
– Здесь может быть несколько вариантов, – сказал Славка. – Убийца мог обнаружить пропажу часов, вспомнить, где он мог их потерять, вернуться и забрать улику. Или кто-то, случайно увидев часы на месте преступления, мог их забрать с целью шантажа, преследуя свои собственные, неизвестные нам интересы. Мало ли, что бывает? Жизнь гораздо более разнообразна, чем мы о ней думаем. И третье, – часы исчезли по какой-то причине, которая просто не пришла нам в голову.
– А дневники?
– Тоже неизвестно. Их мог забрать убийца. Их мог забрать некто посторонний, увидев, что Матвеев мертв. Их могли так до сих пор и не найти. Их могла забрать милиция или ребята в штатском. Хотя…в последнем случае, думаю, мы бы об этом уже узнали.
Славка подумал, что у Громова неплохая система осведомителей: у него большие возможности получить информацию, которая его интересует. Наверное, он давно «проветрил» эти каналы. Если бы дневники были у них, он бы знал. Раз он велел их искать, последний вариант отпадает.
– И еще, – добавила Ева. – Судьба дневников просто не пришла пока нам в голову.
– Верно! – обрадовался Славка. – Вы совершенно правы, доктор Ватсон!
– А…часы, они мужские или женские?
– Судя по описанию, они могли подойти и тому, и другому.
– Но камешки… Вряд ли мужчина носил бы часы с камешками. Это больше походит на женское украшение!
– Эх, Ева! Если бы вы только знали, какие разные у людей вкусы и пристрастия!
Ева замолчала, обдумывая что-то свое, пришедшее ей в голову в связи с часами.
Ветер почти разогнал облака, и солнце очень ярко светило, прямо в глаза. Славка надел темные очки, а Ева все время щурилась.
– А как вы думаете, Всеслав, если это убийца потерял часы, а потом вернулся за ними, он бы стал их снова носить?
– Не знаю, – Славка пожал плечами. – Возможно…
– Но ведь его могут узнать по этим часам?
– Это только в случае, если кто-то их совершенно случайно видел возле трупа и запомнил, как Наумов. А это совсем не обязательно. И потом, убийца, – если это были его часы, – мог и не знать, что кто-то был в доме Матвеева до того, как он вернулся за ними. Хотя… думаю, из чувства предосторожности, он спрячет часы или избавится от них. Зачем ему рисковать? Сейчас он затаился и ждет, как будут развиваться события.
– Да… в таком деле лучше перестраховаться.
– А может, это вовсе и не убийца потерял часы, – сказал Славка.
– Как? А кто же тогда? – удивилась Ева.
– Мало ли… Вот Наумов забыл возле трупа трость, но Матвеева он не убивал.
– Вы уверены?
– Не на сто процентов, но… У меня чутье, когда люди говорят правду, а когда лгут.
– Вас это чутье еще не подводило?
– Пока нет. Вы любите своего мужа? – неожиданно спросил Смирнов и посмотрел на Еву.
Она слегка покраснела и покачала головой.
– Это нечестно.
– Что нечестно?
– Проводить эксперименты на мне нечестно! – возмутилась Ева. – Как вам не стыдно?!
Она чуть не плакала от возникшей внезапно обиды. Какое он имеет право?
Господину Смирнову и в самом деле стало стыдно. Ну, чего он пристал к женщине?
– Простите, – сказал Славка, останавливаясь.
Впереди стояло много машин. Он высунул голову в окно и стал что-то рассматривать.
