Судя по всему, парнишкам велели наблюдать за Петровым, ожидающим девиц, а дальше действовать по обстоятельствам. Генка нервничал и вертелся на своём стуле, как на иголках. Молодые люди с независимым видом следили за ним из машины. Я наблюдала за всеми тремя со своего лестничного пролёта.
Прошло немного времени. Генка перестал проявлять признаки беспокойства, расстроился, видно, отчаялся увидеть меня сегодня, но упорно оставался сидеть на месте. Даже заказал ещё одну чашечку кофе. Неторопливо отпил, поморщился. Похоже, пора позвонить.
– Ну, как ты там? – поинтересовалась я, едва приятель взял трубку. – Соскучился?
– Охотникова! Так и знал, что это всё твоя очередная каверзная затея, – злобно прошипел Петров в ответ, – ты хоть в Тарасове, вообще?!
– Я достаточно близко, чтобы понимать: кофеёк у них не очень.
– Та-ак, – протянул Генка после секундной паузы, – давай колись, подруга, что опять затеяла?
Оглядываться приятель не стал, нас же не дураки учили. Но по тому, как напряглась спина Петрова и движения стали нарочито-небрежными, я поняла, что он насторожился, готов ко всему и полностью принимает правила моей игры.
– Ты же знаешь, я так не люблю, когда терзают смутные сомнения, что решила их немного…
– Сделать чётче?! – подсказал полковник.
– Точно! И, разумеется, обнаружить источник.
– Очень хорошо. Что требуется от меня?! – с готовностью поинтересовался Генка.
– Да, ты уже, по сути, всё сделал. Рыбка на крючке, подсекаем!
– Так! Женька, но не здесь же!
– Не боись, всё продумано. Выходи из кафе, поворачивай направо, пройдёшь ресторан и банк, завернёшь в небольшую арку. Это внутренний дворик, тихий, спокойный и уютный. Там и встретимся.
– Понял. До встречи, – лаконично ответил Петров, расплатился, набросил куртку и, не теряя времени, вышел на улицу.
Парни в машине заметили Генкин манёвр, засуетились, задёргались. Видимо, снова посовещались и, вывалившись наружу, торопливо последовали за ним. Похоже, и мне пора! Я резко сорвалась с места, игнорируя лифт, спустилась вниз, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Надо ускориться. Я не могу допустить, чтобы приятель остался с парнями один, словно в ловушке.
В маленьком дворике находились двери нескольких, видимо, пожарных, выходов, чёрный ход для персонала кафе и ресторана, продуктовые склады, принадлежащие этим заведениям. У платформы одного из складов стоял грузовик на разгрузке. Рядом суетились грузчики.
Генка обогнул их, прошёл ещё немного вперёд. Здесь дворик делал небольшой поворот и заканчивался тупиком. Приятель резко развернулся и оказался лицом к лицу с преследовавшими его парнишками, которые развили слишком большую скорость, боясь его упустить.
Парни практически налетели на Петрова, на несколько секунд растерянно замерли и, благодаря моей прыти, оказались зажаты между мной и приятелем. Дёрнулись было назад.
– Очень не советую! Рискуете остаться инвалидами! – злобным голосом предупредила я. В одной руке у меня был револьвер со взведённым курком, в другой, на всякий случай, зажат метательный нож.
В руке Петрова матово блеснуло табельное оружие.
– Предлагаю сдаться, молодые люди! По-хорошему! – заявил полковник.
Один из парней длинно непечатно выругался и вскинул руку с раскладным ножом, собираясь напасть на Генку. Я сделала едва уловимое движение рукой, и метательный нож вонзился в его предплечье. Парень взвыл и выронил оружие.
– Васёк, давай сдаваться, – громким шёпотом прошипел второй парнишка, – ты видел, что она с ребятами в лесу сделала? Это жесть! Ожоги, осколки. Я уже молчу про тех двоих, на поляне. Никто и не слышал, как сняла ребят.
Васёк выдернул нож, бросил его на пол и, зажимая рану, промычал нечто невразумительное.
– Значится, так и запишем в протоколе нашего собрания: «Враг деморализован и сопротивления не оказывает», – дурашливо пропел Петров, надевая на бандитов наручники, – Охотникова, а ты, оказывается, тут страху навела на всю округу! Вот скажи, обязательно было ножами швыряться?! Опять всю патрульную машину в крови извозят. И этого деятеля придётся ведь в больничку конвоировать.
– Визит в больницу, как, впрочем, и перевязку, ещё заслужить надо, – голосом, не предвещающим ничего хорошего, выдала я.
Парнишки синхронно дёрнулись и как-то разом побледнели.
– Вы что же, нас пытать будете? – поинтересовался тот, что помоложе.
– А чего ты хотел?! Чтобы тебе усиленный паёк в СИЗО организовали? Гена, клади их мордами в пол, прямо здесь и допросим.
Приятель бросил на меня короткий обеспокоенный взгляд, который длился всего четверть секунды, но решил подыграть.
– Ну, чего ждём?! Слышали, что сказала дама?! Давайте, быстро принимаем горизонтальное положение.
– Зачем это?! – возмутился молодой.
– Сейчас объясню!
– Нет, но снег же, лужи и грязь кругом! – продолжал он возмущаться.
– А это уже не важно. По крайней мере, для вас двоих.
– Почему?! – видимо, от шока ожил Васёк и решил активно поучаствовать в беседе.
– Потому, что сейчас я буду задавать вам вопросы, по очереди. Сначала одному, потом второму. А если ответа на свой вопрос я не получу, а ведь вполне допустимо, что каждый из вас может чего-то и не знать, буду стрелять вот из этого револьвера, – демонстративно помахала я оружием.
– И чё?! – уточнил молодой.
– Сначала буду целиться по ногам, затем – как получится. А если вы станете на полу лежать, потом будет легко доказать, что вы бежали, а мы стреляли в попытке задержать преступников, входящих в состав известной международной банды, – брякнула я, искренне надеясь, что у парней с баллистикой и вообще с физикой и математикой не очень.
– Вы, это! Менты не могут так делать! Права не имеете! Пытки вообще запрещены! Мне адвокат говорил!
– А я не мент! – гордо заявила, – я сама по себе! И делаю, что хочу! И на адвокатов мне плевать!
– Вы же полковник!! – снова ожил Васёк и воззвал к Петрову, – значит, начальник! Прикажите ей!
– Сказано же: девушка сама по себе! – усмехнулся Генка.
– Вам всё понятно?! Я вас сейчас пристрелю здесь по-тихому, а он меня «прикроет»! – зло прошипела я, решив, что дискуссия затягивается и на парней пора немного надавить.
– Да за что же?! Мы ведь сдались!! – отчаянно завопил молодой, наверное, в расчёте привлечь к происходящему внимание общественности.
– А надоели вы мне все, жутко!! Буду отстреливать потихоньку!! Или как давеча, в лесочке! Давить вас надо, гадов! А что же вы думали?! Это было обычное задержание?! А где вы видели, чтобы в операции участвовал сам полковник, да ещё в роли простой приманки?! И где, по-вашему, ОМОН или группа захвата спецназа?! Вас раньше арестовывали, вообще? Есть с чем сравнивать?
– Ну, было, задерживали пару раз…
– А и правда, где ОМОН?
– Я о том и речь веду! Зачем мне здесь нужна толпа свидетелей?! Так что пристрелю вас по-тихому. И грязная тротуарная плитка в тупиковом дворике – это будет последнее, что видели ваши глаза. В общем, хватит болтать! Давайте, на исходную позицию, – нетерпеливо махнула я пистолетом.
– А вопросы?! Вы ж вопросы обещали!!
– Да! Мы всё расскажем!!
– Зачем следили за полковником?! – кивнула я молодому.
– Серый приказал. Сказал: полкан с бабами будет встречаться. С одной или двумя. За бабами проследить надо, потом в адрес ребят вызвать. Ну, и ему отзвониться.
– Ладно. Теперь ты, – кивнула Ваську, – Серый сейчас где?
– На Астраханской отсиживается. Дом сорок семь, квартира сто двадцать восемь.
– Я там был с облавой! – возмутился Генка, – это один из адресов, которые дала Лина, – пояснил он тихонько, для меня.
– Ну, – кивнула я Ваську, – продолжай, твой ответ был не полный!
– В квартире есть чёрный ход. Оборудован на кухне, в одной из кладовок. Серый уходил при первых же признаках опасности. И вообще, об облавах его предупреждали.
– Так, а вот с этого места поподробнее! От вашей откровенности зависит ваша жизнь! – выдала я фразу, которая показалась мне смутно знакомой. Кажется, нечто подобное звучало в импортном боевике, просмотренном мною недели три назад.
Но напуганным парнишкам ничего странным не показалось, Васёк, бледнея ещё больше, продолжил:
– В управлении у вас «стукач» сидит. Как уж он, инфу добывает – не знаю. Но парниша на зарплате у Серого довольно давно, по слухам. А полезен стал совсем недавно, когда баба его ссучилась.
– Что сделала? – уточнила я, хотя смысл сказанного и так был понятен.
– Любовница Серого, Ангелина эта, – подключился молодой, с опаской косясь в мою сторону, – всегда порхала тихим ангелочком таким. Личико милое, одни тряпки на уме. Серому в голову никогда не приходило, что она может показания против него дать. И вообще, говорят, она многих ввалила. Куча ребят из-за бабы подлой на нарах парится.
– И тогда на девушку объявили охоту? – снова уточнила я.
