Ознакомительная версия.
Когда бы Рената ни появлялась в школе или на школьных мероприятиях, она взяла себе за правило — и это было смешно — не разговаривать с Джейн или Мадлен. Мадлен это нравилось, бедной Джейн не очень. Но с Селестой она всегда разговаривала обиженным тоном, словно Селеста была ее давнишней подругой, которая плохо с ней обошлась, но она, как взрослый человек, была якобы выше этого.
— Отлично, — отозвалась Селеста.
Вчера вечером все случилось из-за лего. Мальчики разбросали лего повсюду. Надо было заставить их убрать. Перри был прав. Проще было сделать это самой, когда они уснут, чем ссориться с ними. Крики. Обиды. Вчера у нее просто не было сил все это выдержать. Ее пассивность. Она плохая мать.
— Ты совсем испортишь их, — сказал тогда Перри.
— Им всего лишь пять, — откликнулась Селеста. Она сидела на диване, раскладывая постиранные вещи. — Они устают после школы.
— Не хочу жить в свинарнике, — заявил Перри, поддев ногой какую-то деталь.
— Так убери сам, — устало произнесла Селеста.
Ну вот, опять. Она сама виновата. И так каждый раз.
Перри лишь взглянул на нее. Потом опустился на четвереньки и аккуратно собрал с ковра все детали лего и положил их в большую зеленую коробку. Наблюдая за ним, она продолжала складывать белье. Неужели он хочет просто все собрать?
Поднявшись, он отнес коробку к дивану:
— Все очень просто. Либо заставляй детей собирать игрушки. Либо собирай сама. Или плати долбаной прислуге.
Одним быстрым движением он опрокинул коробку с лего над ее головой. На нее обрушился сильный шумный поток.
От потрясения и унижения она едва не задохнулась.
Потом она собрала с коленей пригоршню деталей лего, встала и швырнула прямо ему в лицо.
Господи, опять! Селеста виновата. Она ведет себя как ребенок. Это просто смехотворно. Дешевый фарс. Двое взрослых швыряются вещами.
Он ударил ее по лицу тыльной стороной ладони.
Он никогда не бил ее кулаком. Он никогда бы не допустил подобной грубости. Она пошатнулась и ударилась коленом о край стеклянного кофейного столика. Потом выпрямилась и бросилась на него, растопырив пальцы, как когти. Он с отвращением оттолкнул ее.
Что ж, почему бы и нет? Она вела себя отвратительно.
Потом он пошел спать, а она собрала все лего, а ужин выбросила в мусорное ведро.
Наутро разбитая губа болела, как будто на ней зрел герпес. Колено, которым она ударилась о край кофейного столика, тоже болело и не сгибалось. Не так уж плохо. Совсем ерунда.
Утром Перри проснулся бодрым и, насвистывая, варил яйца для мальчиков.
— Что с твоей шеей, папочка? — спросил Джош.
Сбоку на шее виднелась длинная красная царапина — в том месте, где Селеста оцарапала его.
— Моей шеей?
Перри потрогал царапину рукой и смеющимися глазами взглянул на Селесту. Такими тайными курьезными взглядами обычно обмениваются родители, когда дети говорят что-то невинное и забавное про Санта-Клауса или секс. Словно случившееся вчера было обыденной составляющей жизни в браке.
— Ничего особенного, дружок, — ответил он Джошу. — Шел, не глядя на тропинку, и врезался в дерево.
Селеста не в состоянии была выкинуть из головы выражение лица Перри. Он считал это забавным. Он искренне считал, что это смешно и не влечет за собой никаких последствий.
Селеста прижала палец к разбитой губе.
Неужели это нормально?
Перри сказал бы: «Нет, мы не обычные. Мы не какие-то середнячки. Средние люди со средними отношениями. Мы другие. Мы особенные. Мы любим друг друга больше. У нас сильные переживания. И секс у нас лучше».
Хлопнул стартовый пистолет, напугав ее.
— А вот и они! — воскликнула Рената.
Прямо на них, словно в погоне за вором, бежали четырнадцать женщин, размахивая руками, выпятив вперед груди, задрав подбородки. Некоторые смеялись, но большинство сохраняли неприступную серьезность. Дети кричали и визжали. Селеста поискала глазами своих мальчишек, но не нашла их.
Утром она сказала им:
— Я не смогу участвовать в забеге мам. Вчера, когда вы легли спать, я упала с лестницы.
— Ай-ай-ай! — как обычно заныл Макс.
На самом деле его это не очень расстроило.
— Надо быть осторожней, — не глядя на нее, тихо произнес Джош.
— Постараюсь, — согласилась Селеста. Действительно надо.
Лидировали Бонни и Мадлен. Они шли ноздря в ноздрю. Давай, Мадлен, думала Селеста. Давай, поднажми. ДА! Они почти одновременно коснулись грудью финишной ленты. Определенно Мадлен.
— Бонни выиграла с небольшим преимуществом! — прокричала Рената.
— Нет-нет, я уверена, Мадлен была первой, — возразила Бонни.
Казалось, Бонни совсем не устала, у нее лишь немного порозовели щеки.
— Нет, это была ты, Бонни, — тяжело дыша, проговорила Мадлен, зная, что выиграла, поскольку все время видела Бонни боковым зрением.
Наклонившись вперед и пытаясь отдышаться, она уперлась ладонями в колени. Щеку немного щипало, поскольку во время бега по ней хлестала шейная цепочка.
— Я совершенно уверена, что выиграла Мадлен, — сказала Селеста.
— Определенно Бонни, — вмешалась Рената, и Мадлен едва не рассмеялась. Так вот до чего дошла твоя вендетта, Рената! Не даешь мне даже выиграть забег мам?
— Уверена, это была Мадлен, — настаивала Бонни.
— А я знаю, что это была Бонни, — возразила Мадлен.
— О, ради бога, пусть это будет равный счет, — сказала мама шестиклассника, Модная Стрижка, отвечающая за вручение ленточек.
Мадлен выпрямилась:
— Ни в коем случае. Победитель — Бонни. — Она взяла голубую ленточку победителя из руки матери шестиклассника и вложила ее в ладонь Бонни, накрыв сверху своей ладонью, словно дарила ребенку двухдолларовую монету. — Ты обставила меня, Бонни. — Встретившись взглядом со светло-голубыми глазами Бонни, она увидела понимание. — Ты честно меня обставила.
* * *
Саманта. Выиграла Мадлен. Мы все смеялись до колик, когда Рената настояла, что первой пришла Бонни. Но разве это могло привести к убийству? Нет, не думаю.
Харпер. Если кого-нибудь это интересует, я пришла третьей.
Мелисса. Фактически третьей пришла Джульетта. Знаете, няня Ренаты? Но Харпер полагает, что двадцатилетнюю няню можно не принимать в расчет. И потом, в последнее время мы все делали вид, что Джульетты не существует.
Саманта. Послушайте, стоит задуматься о демографических характеристиках этой местности. Прежде всего, у вас есть простые труженики. В Пирриви много таких. Вроде моего Стью. Соль земли. Или соль моря, потому что все они, разумеется, занимаются сёрфингом. Большинство из них здесь выросли и никуда не уезжали. Затем есть альтернативные типы. Ваши чокнутые хиппи. А за последние десять лет или около того сюда переехали все эти богатые чиновники и долбаные банкиры и понастроили себе на скалах огромные особняки. Однако! Есть только одна начальная школа для всех детей! Поэтому на школьных мероприятиях можно увидеть водопроводчика, банкира и специалиста по нетрадиционной медицине, которые, выстроившись в кружок, пытаются завязать беседу. Это нелепо. Неудивительно, что у нас поднялась буча.
* * *
Вернувшись домой после спортивного праздника, Селеста увидела перед домом машину уборщиков. Когда она повернула ключ в двери, то сразу услышала сверху рев пылесоса.
Она пошла на кухню выпить чашку кофе. Уборщики приходили раз в неделю в пятницу утром. За двести долларов они наводили в доме безупречную чистоту.
Узнав, сколько Селеста тратит на уборку, ее мать открыла рот от удивления.
— Дорогая, давай я буду приходить к тебе раз в неделю и помогать с уборкой, — как-то сказала она. — Сэкономишь деньги на что-нибудь полезное.
Ее мать была не в состоянии постичь размер богатства Перри. Впервые приехав в большой дом с роскошным видом на взморье, она расхаживала кругом с вежливым, немного напряженным выражением туриста, осматривающего непривычную культурную среду. В конечном итоге она согласилась с тем, что дом очень просторный. Ей казалось вопиющим потратить двести долларов на что-то такое, что можешь и должна делать сама. Она пришла бы в ужас, увидев сидящую без дела Селесту, когда другие люди прибирались в ее доме. Мать Селесты не позволяла себе ни на минутку присесть. Приходя домой с ночной смены в больнице, она шла прямо на кухню и готовила домочадцам завтрак, пока отец Селесты читал газету, а Селеста с братом дрались.
Боже правый, эти ее драки с братом! Он бил ее. Она всегда давала ему сдачи.
Возможно, если бы она не росла со старшим братом, если бы в ней не развился склад ума австралийской девчонки-сорванца — коли мальчишка ударил тебя, сразу отвечай! — может быть, если бы она тихо разрыдалась, когда Перри ударил ее в первый раз, то этого не повторилось бы.
Ознакомительная версия.
