Историю Донника поведала Кларисса, при этом подчеркнула, что ее рассказ необъективный, основанный на сплетнях и личной неприязни. Но Сева и Диана учли негативные стороны Донника, посему, сидя в кабинете директора, тщательно обдумывали каждое слово, прежде чем его сказать. Донник, не забывая о своей исключительности, тем не менее был настроен благодушно. Он уже забыл, в каком отчаянии находился вчера в это же время, с наисерьезнейшим видом рассматривал документы, словно принимал ребят в балет Большого театра. Разумеется, допросил, где они учились танцу, имеют ли опыт работы в профессиональных коллективах, выезжали ли за границу работать (вопрос не праздный, Донник не желал связываться с танцорами, которые знают себе цену). В основном отвечала Диана, Всеволод только поддакивал и опускал пониже голову. А Евдокия Акимовна прямо-таки впилась в него близорукими глазами с прищуром. В конце разговора спросила:
– Мы с тобой, Всеволод, встречались?
– Не припомню, – ответил он и постарался быстренько убраться из кабинета.
Когда новенькие ушли, Евдокия Акимовна вытрясла из сумки содержимое на стол, перебирала и бросала с недовольным видом мелкие вещи назад в сумку. Тем временем Донник докладывал:
– Вчерашний день я провел как на сковородке в аду, ведь все летело к черту. Перестраивать номера – это непосильная работа. Но Всеволод и Диана неплохо справились, запомнили три номера. А всего им надо выучить девять номеров, осталось шесть. Я уверен, это им по силам… Что вы ищете, Евдокия Акимовна?
– Очки! – раздраженно бросила она. – Ну, где они, бес их возьми?!
– Так бы сразу и сказали. Вон они, на журнале лежат.
Действительно, очки покоились на журнальчике буквально у локтя Евдокии Акимовны. Она не обрадовалась находке, напротив, чертыхаясь, водрузила нелюбимый предмет на нос и пробурчала:
– Вечно их теряю! Послушай, Боря, мне кажется, я этого парня где-то видела. И голос мне знаком. У него своеобразный тембр, густой, бархатный…
– Что ж тут удивительного? Он местный, вы наверняка его встречали…
– Э… – досадливо махнула она рукой. – Я его встречала, если встречала, при каких-то не очень приятных обстоятельствах. Ну, ладно, это не имеет значения. Значит, поездка не срывается, это хорошо. У тебя все? Или есть проблемы?
– Понимаете, – и тон Донника стал подобострастно-просительным, – проблемы есть. Костюмы. Вы ребят видели? Они крупнее Леры и Анжелики. Как быть?
– Ну… – в глубокой задумчивости протянула она. – Сшить новые.
– Легко сказать, – хмыкнул Донник. – А деньги? А время? Евдокия Акимовна, нельзя ли за счет ДК сшить?
– Миленький, – всплеснула руками Евдокия, – ты меня ограбить хочешь? Откуда в ДК такие деньги? Тебе же надо перья, стразы и все прочее…
– Перья и стразы сдерем со старых, – упредил дальнейшие завывания Донник. – А вот ткани и пошив надо оплатить. И обувь заказать, у них же размеры – жуть! Я верну. Как приеду из Турции, сразу верну в долларах. Лично вам в руки отдам. Клянусь. Только сделать это надо срочно.
Евдокия Акимовна прикинула, сколько положит в свой карман из этих денег. Костюмы сошьют портнихи в ДК, значит, бесплатно. За пошив их возьмет с Донника вдвое больше, так сказать, за срочность. С обувщиками договорится тоже на сумму вдвое, часть они вернут ей. Хоть какие-то, а дополнительные доходы, которыми пренебрегают лишь толстосумы. Она вздохнула:
– Только из любви к тебе.
Удовлетворенный Донник ушел, а она припоминала еще некоторое время, где и при каких обстоятельствах видела новенького. Почему-то ее это занимало. Впрочем, Евдокия относилась к разряду чиновников, а чиновники любят во всем ясность.
Евдокия Акимовна, завидев Севу, замирала, затем искала очки, когда находила, надевала их и всматривалась, всматривалась. Но припомнить, где встречала усатого паренька, никак не удавалось. Вскоре махнула рукой, мало ли что померещится, и перестала заострять на новом танцоре внимание. Новенькие справились с работой вполне прилично, случалось, некоторые плясали и похуже. Собственно, Евдокии Акимовне было наплевать, насколько хорошо танцует балет Донника. Ее точила зависть, что юноши и девушки поедут за границу, днями будут шляться по городу, есть мороженое с восточными сладостями и только ночью пару часиков попляшут. За это, фактически ни за что, еще и деньги получат! Да какие! Ее мучила зависть, что она уже немолода, что фигура не та, что жизнь прошла мимо, толком ничего не видела. Ей не приходилось так легко добывать деньги. Потому и провожала балет Донника неласково, наговорив ребятам кучу всякой чепухи в духе ханжеских наставлений:
– Смотрите, честь страны не уроните. Ведите себя скромно. Не хамите. Это вам не Россия. Слушайтесь Донника, вы ему должны быть благодарны…
Минут двадцать продолжались напутствия, потом все загрузились в автобус и поехали в порт, где ждали родные и близкие, чтобы проводить танцоров. Разумеется, проще было бы встретиться сразу в порту, но Донник был неравнодушен к помпезности, все должно было быть громко, суетно, чтоб видели, как он управляется с коллективом.
В порту танцоры разбежались к провожающим, Всеволод и Диана подошли к Руслану с Клариссой. Хоть и простились вчера, а все же приятно было их увидеть еще раз. Родители Дианы не знали, куда едет их дочь, потому в порт не прибыли. Руслан нервничал, что выражалось в напряжении лица. Кларисса тоже была неспокойна, то и дело вытирала платочком лоб и виски.
– Ничего не забыли? – спросил Руслан.
Ребята с улыбкой отрицательно покачали головами. Руслан задавал этот вопрос последнее время каждый день, мало того, проверял чемоданы, напоминая:
– Деньги спрятали? Нет ничего страшней, чем остаться в чужой стране без денег, – запомните это хорошо.
– Мы их поделили, – говорила Диана. – Свою часть Сева везет в кармане чемодана, а я свою часть тоже надежно спрятала. Никто не догадается.
– Смотри мне! – грозил пальцем Руслан. – А паспорта? А фотографии девушек? Как найти «чистодела» помните? Адрес выучили? Зубные щетки не забудьте…
– Руслан Шалвович! – смеялась Диана. – Мы все помним, все взяли.
– Господи, прости меня, – воздевал глаза и руки к небу Руслан. – Я ведь знаю, что творю! Но я хотел отправить только одного. Вторая шантажировала меня, потому вины на мне нет. Господи, запомни: нет вины. Прости меня и сохрани их…
Вдобавок крестился, вызывая смех у Всеволода с Дианой.
– Ты, Руслан, сбегай к бабке-ворожее, попроси оберег, – ржал Сева.
– Дурак ты! – вздыхал тот. – Чтоб каждый вечер звонили.
По мере приближения дня отплытия, он все больше волновался, все меньше говорил колкости Диане, свободное время проводил с ребятами. Да и Кларисса словно срослась с ними, забросила дом и сына, дополнительно репетировала номера Донника в школе. Кажется, только она и Руслан понимали опасность, связанную с поездкой, ребята же были слишком беспечны, потому в порту прорвало и ее:
– Вы уж поостооржнее там, ребятки. На рожон не лезьте…
– О! – застонал Сева. – Сколько можно? Нас с утра учат все кому не лень.
– Выступать будешь в Турции, а здесь рот держи закрытым, – одернул его Руслан. – Кажется, началась погрузка. М-да, не на лайнере вам плыть. На таком суденышке от морской болезни зачахнешь.
И точно, на непрезентабельный корабль взбирались по трапу танцоры, нагруженные чемоданами и костюмами в полиэтиленовых мешках. Пассажиров было немного, кроме балета Донника, еще несколько человек. Руслан крепко обнял Севу на прощание. Пока Кларисса целовала в лоб юношу, Руслан неловко обнял и Диану:
– Ну, «дочка», до скорого. Гляди у меня…
Та чмокнула его в щеку и рванула за Севой к таможенному досмотру. Кларисса толкнула в бок Руслана:
– Посмотрите, как на нас смотрит Евдокия Акимовна. Чего это она?
– А, черт! – негромко выругался Руслан, заметив, как сверкает очками Дуся. – Вот мымра старая! Почему я не додумался, что и она припрется в порт?
– Что вас так беспокоит?
– Мы с Севкой у нее были, интересовались группой, с которой уехали Настя и Роза.
– Ну и что?
– Ребята говорили, что однажды она спрашивала Севу, не встречались ли они раньше. Директорша тогда не вспомнила, что он приходил со мной и представился сотрудником уголовного розыска. Меня-то она узнала без сомнений. Может, в этом нет ничего страшного, но если она хорошо знакома с Бертой и Яковом…
– Упаси бог! – ахнула Кларисса. – Давайте поскорее уйдем отсюда. Вы обещали сегодня выпустить Анжелику.
Руслан рассеянно кивнул, увлекая Клариссу к машине.
Только увидев Севу рядом с Русланом, Евдокия Акимовна вспомнила, при каких обстоятельствах видела нового танцора. Усы и волосы не помогли замаскироваться.
Сколько претерпел Анжелика в заточении – говорить нечего. Но сколько вынесли «тюремщики» из-за него – ни в сказке сказать, ни пером описать. Дела-то на Анжелику не завели! За пакет с крахмалом уголовных дел не заводят. А сидел несчастный в КПЗ! Лишь только появлялся кто-нибудь из начальства, к Анжелике неслись вскачь, надевали наручники и быстренько переводили в одно из помещений подальше от глаз патронов. Однажды пришлось держать юношу в туалете, завели его туда:
