Ознакомительная версия.
Для Оксаны воскрешение Верочки было чудом. Еще недавно она проводила её в мир иной, рыдала и потом почти каждый день вспоминала со слезами на глазах. И вдруг – новое пришествие Заботиной. А с каким блеском! Со стрельбой и с новым мужем на красном Опеле.
У Оксаны тоже был когда-то муж. Был и сплыл. От этой сволочи у неё осталась глупейшая фамилия – Бабина, а еще стандартная двушка в Коньково. И, конечно, кровать. Огромная, массивная, полная воспоминаний. На ней Оксана провела свою первую брачную ночь и еще три сотни ночей. Почти год.
А потом гражданин Бабин стал ночевать дома через раз и за месяц стушевался совсем. Исчез, даже не взяв развода.
В первое время Оксане очень хотелось разбить эту кровать. Раскромсать на мелкие щепочки. На тряпочки и пружинки. Но через год страсть поостыла, ярость улеглась и пришло трезвое решение. Мужья приходят и уходят, но зачем же мебель ломать. Авось и пригодится.
Пригодилась! Оксана с доброй завистью застелит заскучавшую кровать для Верочки и её симпатичного мужа. Отправит их спать, а сама ляжет в соседней комнате. Будет мечтать, прислушиваться и вспоминать, как оно бывает, когда всё хорошо.
Но это всё будет потом. Сначала вечерний чай, за которым Оксана должна услышать душещипательную историю о чудесном воскрешении и о вдруг появившемся муже.
Тут-то Верочка и осознала свою глупость. Алексей ехидно молчал, предложив ей сочинять дальше. Но она – человек творческий. Что ей стоит набросать вариант сценария – детектив с мелодрамой.
Получалась дикая смесь правды, полуправды и сказки. Так, в новой версии Верочка оказалась случайным свидетелем убийства. А Сытин её спас и увез на дачу, где во время налета бандитов у них вспыхнула любовь до гроба. И теперь они, якобы, муж и жена.
Всё остальное было лишь чуть приукрашено. И домогательства Семена, и пробка в глаз, и коварный Другов, и Федор у подъезда.
Оксана слушала зачарованно, воспринимая это, как мексиканскую сагу о бедной Вере.
Когда «молодожены» остались одни в комнате с огромной кроватью, Сытин одобрительно хмыкнул:
– Да ты писатель, Верочка. Сочинитель! Так ловко концы с концами сплела. Но уж больно нас с тобой смешно изобразила. Декамерон какой-то. Голубь и голубка в розовых цветочках.
– Ну, виновата я, Алексей. Тогда в театре сморозила я про мужа. Само выскочило. Решила, что так для конспирации полезней.
– Выскочило! Слово не воробей, выскочит – и лови ветра в поле. Ладно, проехали… Завтра попробуем поговорить с туристами, которых Ольга в Европу возила. Чувствую, что её убийство связано с поездками.
– Я тоже так думаю.
– Но работать будем порознь. Разделим списки, обзвоним и вперед… А теперь, Верочка, давай спать. Ты на кровать ложись, а я там в углу. На коврике.
Сытин долго искал старый кирпичный дом на Верхней Масловке. Уже по телефонному разговору он понял, что турист Гаев – странная личность. Голос глубокий, завораживающий. Такой бывает у гипнотизеров и священников. И иногда в рекламе на телевидении. Там, где хотят залезть в подсознание и развернуть вашу душу в нужном направлении.
Сумрачный подъезд, косые ступени, шаткие перила и массивная дверь позапрошлого века. Жители таких развалюх редко посещают Европу, где в каждом доме евроремонт.
И в своих подозрениях Сытин не ошибся. Комната Антона Ивановича представляла нечто с религиозным оттенком. Иконы, лампада, а под ними компьютер и кофеварка фирмы «Браун». И еще – на всех стенах книги. Адская смесь! От Донцовой до средневековых философов.
И хозяин – чистый поп, только в джинсовке. Главное в священниках не борода. Их выдают глаза. Они глубокие, добрые и потусторонние. Не пустые, не бездумные, а смотрящие на нас из другого, из лучшего мира. Как на рублевских иконах.
Хозяин усадил Сытина в мягкое кресло, сел рядом, заговорил тихо и вкрадчиво:
– Вы хотели об Ольге Сытиной поговорить? Вы кто ей будете, друг мой?
– Муж… Супруг бывший.
– Почему – бывший? С ней всё в порядке?
– Её убили. Застрелили в центре Москвы.
– Жаль… Царствие ей небесное.
– Вы, я вижу, священник. Как мне к вам обращаться?
– Антон Иванович. Я был священником. Был, да весь вышел. Уволился по собственному желанию.
– Почему?
– А я, милый Алексей Юрьевич, слишком много размышлять стал. Слепая вера и логика есть антиподы… Вот вы сколько знаете Евангелий?
– Четыре. От Матфея, от Луки, от Иоанна и еще от кого-то.
– От Марка… Но всего их было более тридцати. От Фомы, от Иуды и даже от Марии Магдалины. Где эти тексты? Оказывается, в четвертом веке не прошли цензуру Константина Великого. Он тогда еще язычником был и подбирал религию на свой вкус.
– Я этого не знал.
– А многие ли знают, милый вы мой? Единицы! А вы мне дайте эти тексты. Не хороните их в ватиканских подвалах. Я сам хочу познать, где в них ересь, а где промысел божий.
Сытин не забыл, что пришел сюда совсем не для религиозных бесед. Тем более – с оттенком богохульства. Но личность Антона Гаева его завораживала. Вещи он говорил крамольные, а голос был искренний, добрый, и глаза светились верой. Или это не так?
– Вы сами ушли из священников, Антон Иванович? Разуверились?
– В служителях церкви разуверился. А в бога я верую. Знаю, что ведет он меня по жизни, хранит и спасает… Я в Афгане с первых дней был. Боевой офицер, разведчик. И однажды наша группа попадает под минометный обстрел… Когда я очнулся, сразу увидел душмана, который улыбался и шел прямо на меня. Понимает, что я беспомощный и издевается… Впервые я о боге подумал. Клятвы давал, молился, как мог… До меня десять метров. Дух направляет автомат, делает еще шаг и взрыв.
– На мину наступил?
– Может быть. Но для меня это чудо… Кстати, мой опыт разведчика мне в Амстердаме пригодился. И это связано с нашим гидом Ольгой. Послушайте…
После осмотра музея бриллиантов последовала большая поездка по городу. Все как обычно – налево ратуша, направо каналы, налево Ван Гог, направо мадам Тюссо. Потом остановка на площади Дам, и три часа свободного времени.
Гаев и не собирался следить за Ольгой. Просто сработал цепкий глаз бывшего разведчика и синдром легавой. Раз от тебя убегают, то ты должен догнать и схватить.
А Ольга действительно волновалась и старалась ускользнуть от группы. Ни в Париже, ни в Брюсселе она этого не делала.
Три пожилые дамы, которые панически боялись потеряться в городе с Кварталом Красных Фонарей, так они чуть не держали гида за рукава. Но Ольга петляла, бегала по самым многолюдным магазинам и, наконец, оторвалась. Молодость победила! Она оторвалась от трех дам, но не от бывшего афганца.
Ольга обогнула Главный причал, проверилась и, поглядывая на часы, побрела по тихой улочке с непроизносимым названием из двадцати трех букв… Антон Иванович был почти рядом, он всё видел четко, но она его видеть не могла… Наш разведчик – самый скрытный в мире! Тем более, если он еще недавно имел духовный сан.
Очевидно, время встречи наступило, и Ольга юркнула в подъезд мрачного дома. Гаев заглянул туда через двадцать секунд и услышал, как хлопнула дверь на втором этаже.
Он поднялся чуть выше и замер в ожидании… Зачем он это делал? Он не знал. Но чувствовал, что это важно. Более важно, чем толкаться в шумных сувенирных лавках центра Амстердама.
Долго ждать не пришлось. Замок внизу щелкнул, дверь скрипнула и послышались голоса. Женский – Ольга, а мужской… Неизвестный говорил на чистом русском языке, но с непонятным акцентом. Смесь немецкого, еврейского и белорусского.
– Как вы провезете такую сумму? В том интимном месте, где вы везли камушки, сто тысяч не поместятся.
– А вы шутник, Пауль. Шалунишка… Мы на автобусе прямо до Москвы. Такие группы таможня не трогает. Да и тайничков в машине много.
– Жаль, Ольга, что вы не можете провести со мной хотя бы час. Вы просто прелесть… До следующей встречи. Привет Виктору. Да и Федору тоже… А магазин-то мой вы видели?
– Сейчас загляну.
Они распрощались, и дверь захлопнулась. Для Гаева провожать Ольгу не имело смысла. Всё важное уже произошло.
Бывший разведчик четко сориентировался и, обойдя квартал, вышел на торговую улицу Дамарк. На уровне того мрачного дома был шикарный ювелирный магазин. Уже не боясь столкнуться с Ольгой, Антон Иванович зашел… На колонне в центре зала – плакат. Пятидесятилетняя добродушная физиономия и три строки текста. С трудом разбирая английский, Гаев понял, что хозяин сего заведения приветствует своих покупателей. Но самое интересное – подпись под портретом. Имя хозяина – Пауль Ван Гольд.
– Вы понимаете, милый мой Алексей Юрьевич, что рассказал я вам это только по одной причине. Ольга не просто мертва, а её убили… Вы собираетесь найти убийцу и наказать его?
– А почему вы решили, что Ольга моя жена?
– Я запомнил вас, когда вы провожали группу. Вы привезли Ольгу на красном Опеле.
Ознакомительная версия.
