Его положили на что-то холодное, гладкое. Сильный толчок в спину сбросил его в какую-то дыру. В нос ударил резкий запах, и из груди вырвался крик, который покатился вдоль стен металлического цилиндра.
Крик еще долго отдавался в пустоте.
9. Фредрик Дрюм познает мир звуков в цилиндре, возносит горячую благодарность индейцам Юкатана и наблюдает какое-то движение под сливой
Он услышал собственный крик.
Почувствовал, как в легкие врывается язык пламени; одновременно мозг взорвался фосфорическим фейерверком, возвращая ему сознание. Доля секунды — и он пришел в себя, сознание вернулось с многократной силой, мысли шипами прокалывали череп, возрождая способность к восприятию.
Некий дракон оживил его своим дыханием.
Испарения кислоты подействовали в сто раз сильнее, чем нашатырь, который дают понюхать штангисту перед решающим толчком, в сосудах забурлил адреналин, и он заметался внутри цистерны, точно муха в абажуре, тяготение не работало, трение отсутствовало, на гладких круглых стенах не за что было ухватиться, он бился на дне цистерны, на стенах, наверху — одновременно везде.
Он затаил дыхание, все сжалось в ничто, содержащее все, в долю секунды он увидел окружающее в свете, выявляющем все до малейшей детали.
С того места, где он находился, ему ничего не стоило легким пинком отправить Землю за пределы солнечной системы, за пределы галактики в холодный безбрежный мрак. Но он не стал этого делать. Он мог также продолжать сжиматься, втиснуться в самую малую частицу атома и выйти с другой стороны этаким ужасащим анти-Дрюмом. Он воздержался и от этого.
Он видел. Пламя в груди и торчащие из черепа фосфорические шипы придали Мгновению власть схватить Время и не отпускать его.
Он видел.
Отчетливо видел Луммедаленского канюка, который танцевал во мраке, приплясывал в светящемся облачении и улыбался:
— Я — Боморил-Боморил-Боморил, чи-хи.
— Обманиха, иные собирают обманиху, обманиху, обманиху.
— Я горю, чи-хи, я прыгаю!
Фредрик поймал короля эльфов, безжалостно прижал его к стенке цистерны, заставляя петь все громче и громче:
— Жабий сок для питья, чи-хи.
— Обманиха, обманиха, обманиха, слышишь, полный бидон обманихи, полный бидон!
— А ты кто, ты кто, ты кто?
— Я — Фредрик, друг Халлгрима, пой, король эльфов, не то совсем расплющу тебя, отправлю к злым черным жителям подземелья, которые едят эльфов!
— Собирать ягоды, собирать ягоды, я ем ягоды.
— Три без трех, камень на камень, чи-хи, чи-хи!
Катись к дьяволу, король эльфов! Не мешай другим! Я не могу глядеть на тебя, прочь, прочь, я заброшу тебя в кольцо астероидов, и будешь парить там вечно, словно ледышка, слышишь, исчезни!
— Чи-хи, чи-хи!
— Три без трех, камень на камень!
Остановись, кончай кружиться, не исчезай, помоги мне, видишь — я тут, я хочу на волю, нет, я сплю, я не Фредрик Дрюм, была холодная звездная ночь, когда они ворвались в дом, я увидел вспышки, потом услышал выстрелы, крики? Нет, они не успели вскрикнуть, я держал на руках мертвую дочь, моя жена лежала вся в крови, это я кричал, не от боли в ноге, не от вида собственной крови, это кто-то другой кричит, не я, Фредрик Дрюм никогда не кричит, он не чувствует боли, Фредрику неведома боль, он дешифрует неизвестные письмена, пьет хорошее вино, готовит вкусные блюда, дегустирует изысканные соусы, он побывал во Франции, в Италии, в Египте, он ловит гольца в горах, возможно, он — Фдр Дp, Без Рыбы, а может быть — Д-р М, мрачная тень Эдгара По, я друг Тоба, друг Фредрика, мой собственный друг, Анна, Анна!
Он не видел «Кастрюльку».
Металлические стены цилиндра вибрировали, пели, все двигалось, все было светом, секунда еще не прошла, и он продолжал парить, затаив дыхание. Халлгрим?
«Культуры Матери-Земли были почти равнодушны к смерти, Фредрик. Радость жизни, цветущей жизни была для них главной. Так продолжалось тысячи лет. Но затем, Фредрик, все было извращено, приспособлено к служению культу войны, понимаешь, Фредрик?»
Помолчи, Халлгрим, они не тебя хотели убить, скройся с глаз, растворись в металлической стенке, не желаю слушать тебя, ты на ложном пути.
«Все подчинялось служению войне».
«Теория о матриархальных ценностях опасна».
«Она не оставляет камня на камне от политики и религии».
«Все должно быть подчинено служению войне, Фредрик!»
Он прижал ладони к стальной стенке, заставил Халлгрима молчать, выдавил его за пределы яркого света, за пределы Мгновения, которое все еще длилось.
— Гнилые кости, в натуре.
— Сушить вилóк!
— Перст ведь наш.
— Это его батарея.
Фалес Милетский. Анаксимандр. Плутарх и Гесиод. Четыре лица, четыре оранжевых венчика вокруг бритых макушек распластаны на стенке цилиндра. Хяппи. Светопоклонники. Я вас не знаю, вы случайно нашли меня, я ничего не видел, ничего не слышал, я не присутствовал, когда убили Евридику!
Белый кот замяукал, Ясер открыл рот, между острыми клыками показался розовый язык.
— Выйдем на Дрюма — выйдем на перст!
— Гадюки кумекают.
— Политика провалится, если они не определят Дрюма.
— Гадюки определили Дикке.
Конечно, конечно, конечно! Крикнул он беззвучно. Значит, это противник убил Дикке, теперь собрались убить меня, понимаете? Не только Дикке, но и меня, меня, меня! Разбейте эти стены, Наксиманн, Анаксимандр, древние греки, помогите, выпустите меня!
— Я лжец. Попробуй опровергнуть.
— Он украл маятник.
— Энергетическое поле сознания Халлгрима материализовало Ашшурбанипала.
— Это сверхъестественные силы.
Лицо Каана де Берга вращалось вместе с его лицом внутри цистерны, их головы находились рядом друг с другом, за спиной профессора он угадывал четыре темных силуэта, четверых мужчин, масонов, повелителей всякой материи, Четырех Белых, которые одной силой мысли перенесли ассирийского царя в Луммедален, тени без лиц.
— Маятник.
— Мы воспользовались маятником.
— Мать-Земля была там.
— Она убила.
Рот Каана де Берга открывался и закрывался, но говорил не он, звучали голоса Злой Четверки, да замолчите вы все! Твоему макету, профессор, недостает одной важной детали — солнца! Понимаешь? Солнце обладает силой и лучами, оно может все исцелить, оно управляет всем. Серина Упп, возможно, поняла, но поди пойми ее речи, она инопланетянка, а ты стыдись, Каан де Берг, за твоей спиной стоят четыре тени, и вы ничего не смыслите, ничего, это я вам говорю! Я вовсе не здесь, я не заточен, никогда не был заточен, смотрите, я могу открыть дверь, выйти в коридор и позвать Анну, и она придет, все придут, я скоро забуду все дурное, забуду кровь, я одинок, но они знают, что я скоро воскресну и явлюсь им, стой! Все мелькало, сверкало, лица, знакомые, незнакомые, была женщина, был ребенок, стой! Никаких детей, никаких женщин, стой, говорю я!
— Поле тяготения не состоит из частиц, Макс.
— Свет, ты показал нам, как предметы могут парить.
— Пусть победит Круг.
— Статуя. Круг ждет объяснения, Макс.
Макс, Макс, Макс! У Дрюма острый ум, острее рокфора, он поймет, бумаги, я — Дрюм, смотрите, стою неподвижно, совсем неподвижно, за пределами тяготения, голова полна антенн, кристаллов льда, и еще не прошла секунда, я не дышал, мои легкие горят, прекратите! Прекратите это! На лице Евридики были капельки крови, прекратите! Сейчас же!
— Три без трех, камень на камень, чи-хи!
— Все должно быть подчинено цивилизации войны, Фредрик!
— Им нужна его батарея.
— Он украл Мать-Землю.
— Пусть победит Круг.
Крик прекратился, вращение остановилось. Мгновение вырвалось на волю, и время пошло, секунда была на исходе. Гладкие стальные стенки перестали петь, и лица отступили. Воздух в легких грозил разорвать тело в клочья, и он выдохнул.
Он лежал неподвижно.
Мысли прояснились, очищенные кислотными испарениями.
И тотчас стало ясно, что он умрет через несколько минут, если раньше не выберется отсюда. Он знал, где находится, в голове отдавалось каждое слово, произнесенное черными колпаками. Он заперт в цистерне для кислоты, цистерна пустая, но в ней достаточно испарений, чтобы он навсегда потерял сознание.
Он попытался делать короткие, частые вдохи, но и они обжигали легкие. Что за кислота? Растворитель? Возможно, мозг его уже поражен на всю жизнь.
Он встал, ноги держали его. С неожиданной для самого себя быстротой и тщательностью принялся исследовать стенки, сантиметр за сантиметром. Похоже, эти испарения по своему действию сродни амфетамину. В кромешном мраке он водил руками по гладкому металлу. Люк наверху, как и следовало ожидать, был надежно заперт.
Меньше чем через тридцать секунд после того как Фредрика сбросили в цистерну и задраили люк, он уже завершил свое исследование и обнаружил — в передней? в задней? части дна сливное отверстие. Опустившись на колени, прильнул губами к дырке размером чуть больше пятака. Сделал вдох. Свежий воздух! Его легкие наполнились свежим воздухом; стоя на коленях, он вдыхал свободный от кислотных испарений чистый воздух. Он простоял так одну, две минуты.
