– То есть все они были ее любовниками? Во дает!
Я пожал плечами:
– Похоже, что так.
– И ты думаешь, Вэймену стало известно и про Макбрайда?
Я беспомощно развел руками:
– Понятия не имею.
– Видишь ли, получается какое-то странное совпадение. За одну неделю он убивает двух своих соперников. И все из-за женщины, которая не так уж хороша собой, верно?
– Знаешь пословицу? Любовь слепа.
– Но не до такой же степени.
– Кажется, у меня еще не было такого сложного дела об убийстве. Буквально ни одной серьезной зацепки. Понимаешь? Во всей этой истории логики нет. Возьми хоть Фаулера. Если он не имеет отношения к убийству Мэттьюза, то почему исчез?
Мы долго молчали, так ничего и не придумав. – Понимаешь, – наконец сказал я, – я сегодня так устал, что больше не в состоянии шевелить мозгами.
– Может, пойдем куда-нибудь выпить пива? Заканчивай свои дела.
Я не долго раздумывал над ее предложением. Работа могла подождать.
– Почему бы и нет? С удовольствием пропущу кружечку холодного пива.
Мы пошли за угол, в «Бродячий волк», и я заказал первые порции: пинту «Прайда» для нее и пинту «Фостера» для себя. Вот еще одна черта, которая мне нравилась в Бойд: в ней не было ни малейшего жеманства. Хоть она и была выпускницей колледжа, как Беррин, но при этом оставалась своим парнем. В пабе в этот час было тихо и почти пусто: большинство посетителей, уже отяжелевших от пива, сидели снаружи, поэтому мы выбрали себе столик подальше от косых лучей вечернего солнца, бьющих в окна, и болтали, наслаждаясь тем, что рабочий день закончен и спешить нам некуда. Она заказала еще по порции пива, и я почувствовал, что мне очень нравится вот так сидеть с ней. Она была хорошим товарищем и тоже одинока. Я даже подумал, не сделать ли мне исключение из собственного запрета на какой бы то ни было флирт на службе. Я поставил это себе за правило после одной любовной связи с женщиной-констеблем десять лет назад, когда Рэйчел была еще крошечным ребенком, а у меня вдруг возникло назойливое стремление испробовать что-нибудь новое. Но та история кончилась ужасно. Девушка потребовала, чтобы я сделал выбор между ней и Кэти, и я выбрал Кэти. Отношения между мной и той девушкой, как и атмосфера в участке, где все были в курсе наших любовных приключений, угнетали меня еще целый год, пока она не попросила перевода в другое место и ей пошли навстречу, к моему огромному облегчению. Сейчас я не женат, но я по-прежнему считал необходимым придерживаться этого правила, слишком хорошо помня, что значит работать с женщиной, которую ты никогда не хотел бы больше увидеть.
Поэтому, когда Бойд спросила, не хочу ли я где-нибудь перехватить карри, меня раздирали сомнения. Но, вспомнив о мрачных событиях предыдущего вечера и одиноком торчании перед телевизором, я решил, что жизнь слишком коротка и не стоит отказываться от ее предложений. Бойд позвала меня в ее любимое кафе недалеко от станции метро «Кингс-Кросс», и, хотя я предпочитал европейскую обстановку Аппер-стрит сомнительному району в конце Юстон-роуд, я не стал возражать. Справедливости ради должен сказать, мне даже понравился ее выбор. Еда была отличной, видимо, благодаря местонахождению кафе, и я чувствовал себя раскованным и беспечным, чего давно уже не испытывал в обществе женщины.
Когда официанты убрали со стола, я рассказал Тине о реакции Каппера на мое упоминание о «Райских девушках».
– Как по-твоему, уж не заходит ли он туда расслабиться? Определенно он не впервые слышал название этого борделя.
Она скорчила гримаску.
– Лично меня это не удивило бы. Он из тех мужчин, кто посещает подобные заведения. У него вид извращенца, ты не находишь? Как у тех мужчин, которые ходят в бордели подглядывать за актом в дырочку. Уверена, он заставляет девочек стегать себя розгами.
Я засмеялся:
– И ты говоришь это про своего босса! Страшно представить, что ты думаешь про меня!
– О, куда хуже. Намного хуже.
– Не сомневаюсь. Но могу с полной определенностью заявить: меня никто не стегал и не стегает розгами. Даже моя мама была против телесного наказания.
– Все когда-нибудь происходит в первый раз, – застенчиво улыбнулась Тина.
Она явно кокетничала со мной, и я не знал, насторожиться мне или обрадоваться.
Она достала из сумочки пачку сигарет.
– Не возражаешь, если я закурю?
– Милости прошу.
Я смотрел, как она щелкает зажигалкой и затягивается, и вспомнил даже спустя год воздержания от табака, как приятно закурить после вкусной и сытной еды.
– Нужно иметь в виду, – сказала она, выпуская струйку дыма, – если Каппер посещал или по-прежнему является клиентом этого заведения, то он может знать Фаулера.
– Я уже думал об этом, но не очень рассчитываю на такое совпадение. Он слишком хитрый и наверняка ходит туда украдкой.
– Верно, – согласилась она, затягиваясь. (Просто поразительно, как элегантно иногда выглядит курящая женщина!) – Но из-за этого он может оказаться в компрометирующем положении. Если кто-нибудь узнает, что он коп, это могут использовать против него. А вдруг кто-то тоже хочет найти Фаулера?
– И кто, ты думаешь, это может быть?
– Бог его знает, – пожала она плечами.
Я задумчиво покачал головой, уж слишком все это было сложно.
– Нет, скорее всего он обычный извращенец.
Она выпустила вверх струйку дыма.
– Я тоже так считаю, но ведь люди меняются? Может, стоит понаблюдать за ним.
Я кивнул, думая, как странно, когда болтаешь с другим копом, пусть это даже симпатичная женщина, в конце концов все сводится к разговорам о работе. А сегодня мне хотелось о ней забыть. Я надеялся побеседовать о самой Тине, узнать, чем она интересуется, чем восхищается, что она ищет в мужчинах, а главное, действительно ли она кокетничает со мной.
Но момент был упущен, и вскоре она потушила сигарету в пепельнице и заметила, что ей пора уходить. Мы пополам заплатили по счету и вышли на улицу. Было уже очень поздно, и обитающие в «Кингс-Кросс» преступники с наступлением темноты выползли из своих щелей и осматривались в поисках клиентов и жертв. Я предложил Тине вдвоем нанять такси, но она заявила, будто прекрасно доберется домой и на метро.
– Не забывай, Джон, я все-таки офицер полиции, – на прощание произнесла она.
– Не стоит говорить это так громко.
– И не надо идти дальше. – Она улыбнулась. – Послушай, мы с тобой приятно провели время, верно? Нужно будет как-нибудь повторить.
Я кивнул.
– Обязательно.
Мы слегка смутились, хотели было попрощаться за руку, но не решились, и тогда она просто сказала: «До свидания» – и направилась к станции метро, а я стал оглядываться в поисках такси, чтобы вернуться на Тафнел-парк.
Я все думал: нужно было ее поцеловать или каким-то другим способом дать ей понять, что она меня интересует, но, с другой стороны, какое-то чувство подсказывало мне, это маленькое огорчение может спасти меня от большего разочарования в дальнейшем.
– Ну и как же ты познакомился со своей бывшей женой? – спросила Элейн.
Было воскресное утро, мы сидели обнаженными в ее кровати и пили кофе. Часы на столике показывали половину одиннадцатого, правой рукой Элейн поглаживала меня по бедру, словно подавая надежду, что она еще не скоро меня выгонит.
– Я работал в фирме, которая занималась производством и установкой в домах стеклопакетов.
Элейн рассмеялась:
– Хотелось бы мне тебя видеть!
– Это случилось сразу после того, как я уволился из армии. Если честно, то работа у меня была ерундовая. Нас учили всяким приемам, чтобы заинтересовать клиента и заставить его заполнить бланк заказа, но я просто возил эти стеклопакеты с места на место. Понимаешь, некоторые загорались идеей поменять рамы, кто-то плевал на это новшество, а я их не очень-то и уговаривал. Так вот, моя бывшая жена работала секретаршей в фирме, и почему-то я ей понравился.
– Что ж, ты же симпатичный, Макс.
– Спасибо на добром слове.
– Не стоит.
– Ну, мало-помалу мы стали с ней встречаться и в конце концов поженились. Бог его знает, как это получилось. Мне кажется, мы не любили друг друга по-настоящему, просто это вышло само собой. Но долго это не продлилось. На медовый месяц мы поехали на Майорку, и там, представляешь, каждый день шли Дожди. Как-то раз, когда я что-то сказал о ее матери, она прямо взбесилась, и с тех пор все пошло под откос. Думаю, нам удалось с ней более или менее нормально пожить не больше четырех месяцев. А тут еще меня уволили из фирмы, и она восприняла это тяжелее меня. Я-то даже обрадовался увольнению, но для нее это оказалось вопросом чести. Она стыдилась перед сослуживцами, что ее муж не сумел справиться с такой ерундовой работой, и не уставала мне твердить об этом. В конце концов я понял, что мы все равно с ней не поладим и вполне можно пойти на разрыв. Поэтому в один прекрасный день, когда она была на работе, я собрал свои нехитрые пожитки и ушел. С тех пор я виделся с ней только один раз, в суде, когда нас разводили. Ей присудили половину моего имущества, что означало – ровно ничего. А я вернул себе свободу. Мне кажется, это была справедливая сделка.
