Врачи ему сразу же десятку поставили. Высший балл! А ваша девчонка едва на семерочку натянула!
Это было уже слишком. Виктор Семенович вскочил со своего места и заорал:
— Что происходит?! Черт подери, Сергей! Объясни нам, кто эта баба?
— Я не знаю! Первый раз в жизни ее вижу!
— Врешь! У меня и доказательства есть! — закричала на него Наташа. — Твоя жена мне не только долларов отсыпала. Но и еще кое-что дала.
— Что?
— Медальон! Вот!
И Наташа с торжеством вытащила из-за ворота тяжелую золотую цепь с подвеской в виде медальона, чья крышечка была густо усыпана рубинами.
— Это наш медальон! — ахнула Татьяна Владленовна. — Там частица святых мощей из Иерусалима. Только… Ничего не понимаю, как он попал к этой женщине? Я подарила его Анне, когда она забеременела! Специально привезла.
— А она отдала его мне!
— Зачем?
— Вместо платы. Небось, дорогая вещица! Уникальная! Вот она и отдала его мне вместе с деньгами, чтобы я согласилась своего Ромочку обменять на вашу девчонку.
В столовой наступила тишина. Все гости осмысливали услышанное. А Наташа продолжала говорить. Тараторила она быстро-быстро, явно опасаясь, что ее в любой момент могут остановить, а то и вовсе вышвырнуть из этого богатого и чванливого дома, куда она явилась незваной-непрошеной.
— Не знаю, что на меня нашло, когда я согласилась на этот обмен. Наверное, после родов у меня в голове что-то помутилось. Опять же, отец моего Ромочки нас бросил, когда я была в середине беременности. Привезли меня в родильный дом, а я лежу и думаю: вот рожу, а куда нам с сыном потом идти? Дома ни кроватки не приготовлено, ни коляски. Ни вещей детских. Ничего. Ни денег у меня, ни еды для младенца. Ведь умрем же!
— И что же?
— А тут жена его подошла ко мне! У вас, говорит, я знаю, мальчик родился. А у меня девочка. Мне девочка не нужна. УЗИ показало, что пацан будет. Родители мужа меня теперь со света сживут. Да еще и ребенок слабенький родился. Снова недовольны будут.
— И что? — хрипло спросил Виктор Семенович.
— И обменяться предложила.
— А ты?
— Ну, я два дня думала, а на третий согласилась. Уж я и не знаю, как ваш сын обмен совершил. Только все ему удалось. Небось, за деньги все купить можно. И справку, и молчание. Мне дали бумагу, что у меня девочка родилась. А вашей невестке, Анне, что у нее парень. Мой Ромочка! Вот! А теперь отдайте его мне!
И женщина снова потянулась к младенцу. Но Маргарита была начеку. И ребенка ей не отдала. Наташа залилась слезами и принялась истошно кричать:
— Отдайте! Отдайте! Отдайте!!
— Да у нее истерика, — брезгливо сморщилась Татьяна Владленовна. — Сделайте же что-нибудь!
Но Наташу удалось увести из столовой только после того, как оттуда ушла Маргарита с ребенком. Несчастная женщина пошла за ней, словно коза на веревочке, протягивая руки к свертку с ребенком. А оставшиеся принялись обсуждать сложившееся положение.
— Лично мне совершенно ясно, что эта женщина безумна.
— Да. Но откуда у нее в таком случае наш медальон?
— Украла! Украла у Анны, пока та лежала в роддоме.
— А ребенок?
— Павлуша — наш внук! Мало ли что там говорит эта ненормальная! Сами же слышали, она сказала, что у нее родилась девочка. Слабенькая и хиленькая. Небось, эта авантюристка тоже мечтала о сыне. Позавидовала, какой у нас классный парень. Вот у нее в мозгу и произошел сдвиг.
— Да, после родов у некоторых женщин крышу совсем сносит, — подтвердил кто-то из гостей. — Я об этом читал. Так и называется: послеродовый невроз или психоз.
Нашлись и другие, кто подтвердил, что такое у рожениц бывает. Не слишком часто, но все же случается. После родов обостряются психические заболевания. И некоторые женщины буквально сходят с ума. Виктор Семенович, послушав всех, слегка успокоился, отошел. Во всяком случае, цветом лица он уже не напоминал баклажан, а всего лишь походил на недозревший помидор. Вполне приемлемый цвет, говорящий о том, что он тоже постепенно успокаивается.
— И за что нам такое несчастье?! — воскликнула Татьяна Владленовна. — Что нам теперь делать с этой ненормальной? Подумать только, ведь сегодня Рождество. А она испортила нам весь праздник!
— И Аня пропала, — задумчиво произнес Еремей. — А ведь она одна могла бы объяснить, что происходит.
— А ничего не происходит! Сумасшедшую вон! А мы продолжаем праздновать.
Но едва Виктор Семенович произнес эти слова и, присев за стол, налил себе рюмку водки, как в дверь снова позвонили.
— А это еще кто?
Посланная разузнать служанка вернулась быстро.
— Мужик там какой-то, — сказала она. — С младенцем на руках. Говорит, чтобы мы забрали ребенка и заплатили бы ему за проезд. А то он целый день ждать не может. Он всего лишь таксист, а не гибрид детского сада и молочной кухни.
— Молочной кухни? — растерянно переспросила Татьяна Владленовна. — Что он имеет в виду?
— Ребенок есть хочет. Орет.
— Какой ребенок?
— Я так понимаю, которого эта сумасшедшая баба с собой привезла.
— Она оставила младенца на улице?
— Не на улице. В машине. С шофером.
— Все равно! Она ушла в дом, а ребенка оставила с незнакомым человеком?
— Да.
— Тогда она точно сумасшедшая! — решительно подвела итог Татьяна Владленовна.
Служанка нерешительно переминалась у входа.
— А что с ребенком-то делать?
— Тащи его сюда.
— А с шофером? Он денег требует! Говорит, что пассажирка обещала ему заплатить, когда вернется. И ребенка в залог оставила. Он ждал ее, ждал у себя в машине. Потом ему это надоело. И он к нам пришел.
— Господи! — вздохнула Татьяна Владленовна. — Вот еще не было печали! Ну, заплатите ему! Вон из этих денег и заплатите!
И она кивнула на доллары, по-прежнему рассыпанные по полу. Служанка подняла пару бумажек. Ушла. И вскоре вернулась с младенцем на руках. На этот раз одеяльце было совсем невзрачное, стираное-перестираное. А вместо розовой ленточки его украшал обычный медицинский бинт.
— И что мне делать с этим ребенком?
— Отнеси младенца Маргарите. Нет! Постой! Покажи мне сначала.
Татьяна Владленовна отогнула край одеяльца, взглянула на новорожденную, вздрогнула и вроде бы даже отшатнулась.
— Что, мама? — встрепенулась одна из ее дочерей.
— Ничего.
Голос Татьяны Владленовны звучал странно, словно из глухого погреба. Но затем она взяла себя в руки и, обращаясь к служанке, произнесла хотя и сдавленным голосом, но все же спокойно:
— Отнеси. Отнеси ее к Маргарите. Пусть, пока мы тут думаем, она позаботится об обоих младенцах. Покормит. Перепеленает. Ну, и всякое такое. Сама понимаешь.
Та кивнула. И унесла девочку.
— Продолжаем праздновать рождение моего
