Ознакомительная версия.
Дэйв рассказал ей о телефонном звонке.
— Это симпатичное место в пяти милях по шоссе через Торы в сторону от прибрежной дороги, севернее Дас Крузес. Небольшая долина. Его машина стояла во дворе. Эту машину ни с какой не спутаешь. «Лотус» ярко-желтого цвета.
Норвуд поднялся и ушел в тень.
Дэйв продолжал:
— Машину помыли, но вручную и только сверху. Я проверял под крыльями. Все в белом песке, слипшемся в комки.
Ящик в столе был выдвинут и снова задвинут с характерным скрипом. Потом Норвуд вышел из магазина.
— Эта машина побывала в Арене Бланка в тот вечер, когда утонул Джон Оутс.
Открылась и закрылась дверь магазина.
— Дождливый день. Единственный дождливый день за долгое время. А Вейд Кочран — крупный мужчина и прекрасный пловец.
Под окном захлопнулась дверца машины, ожил двигатель.
Дэйв раздавил в пепельнице свою зажженную сигарету и поднялся.
— А теперь, как мне отыскать этого адвоката?
Это был приветливый седой человек лет семидесяти в дорогом чесучовом костюме и рубашке из полотна. Тщательно ухоженные руки, выглядывавшие из рукавов, были сложены на длинном столе, выкрашенном противной коричневой краской, как и стены в комнате для допросов полицейского департамента Эль Молино. Рядом на черной кожаной папке лежала мягкая черная шляпа и серое пальто. Человека звали Ирвин Бло. Его голос похрустывал, как сухие листья.
— Вас там не было, Питер Оутс?
— Нет. Он не имеет к этому никакого отношения. Да, он приезжал смотреть спектакль. Да, он ездил с ним обедать. Да, он ездил в этот мотель. Но он хотел… — Карие глаза молили: — Поговорить. Только поговорить. Он делает картину, это как бы тайный проект. Не то, что он обычно делает. Не вестерн. Религиозную, о жизни святого Павла. Он думал, что я подойду на эту роль. Но в этом нет ничего преступного. Это бизнес. Он не имеет к отцу никакого отношения.
— Это почерк вашего отца?
Дэйв протянул через стол желтую карточку.
— Почему он написал ваше имя вместе с номером телефона Вейда Кочрана?
— Потому что… потому что подумал, что поеду туда. Я имею в виду Вейда. Мистер Кочран говорил о том, что заберет меня туда. Но он передумал. Я туда не ездил.
— Куда же вы поехали? — спросил Бло. — Теперь это не может быть тайной, не так ли?
— Я не хочу ни на кого навлекать неприятности.
— Вы это уже сделали, — заметил Дэйв.
— Я не хочу говорить об этом. Прошу вас, оставьте в покое Вейда. Он ничего не сделал. Это сделал я.
Пальцы парня сжались в кулаки.
— Сколько раз я должен это повторять? Это сделал я. Не трогайте его.
— Ваш отец позвонил ему в то время, когда он метался в поисках денег для покупки наркотика. Вейд Кочран в эту минуту уехал. Песок под крыльями его машины показывает, что он ездил в Арену Бланка. Он бы пошел на это только при условии, что ваш отец мог пригрозить ему чем-то серьезным. Я уже высказывал свои соображения, что это было. Обвинение в гомосексуализме не наносит большого вреда актерам в наше время. Но для Вейда Кочрана это явилось бы смертельным ударом.
— У вас извращенное мышление! — завопил парень.
Открылась дверь, в комнату заглянул широкоплечий молодой офицер и хмуро спросил, все ли в порядке.
— Извините нас, — сказал Бло.
Он посмотрел на парня.
— Потише, Оутс, — и прикрыл за собой дверь.
Снова заговорил Дэйв:
— Боб Виттингтон не давал вам прохода, но вы отвергли его ухаживания. Вовсе не потому, что вы были чистым, невинным юношей, а совсем по иным соображениям. Он напрямик спросил вас об этом, и вы ответили ему. Да, вы вовсе не образец добродетели. Убежден, что, если бы я поспрашивал ребят в этом театре, я бы получил подтверждение своей догадки. Смог бы я получить это, а?
Питер вскочил со стула и повернулся к ним спиной, положив руки на темный стол.
— Это не имеет никакого отношения к Вейду.
— А вот он считал, что имеет самое непосредственное, — заговорил Бло своим воспитанным голосом. — Он не поехал бы в Арену Бланка и не стал бы убивать человека, если бы это его ни капельки не касалось.
— Вы сказали отцу, — снова заговорил Дэйв, — что вы гомосексуалист. Разве это не так? И именно из-за этого расстались с ним в ссоре, из-за этого он напился в тот вечер и отказался назвать Эйприл причину вашего ухода из дома.
— Он ненавидел «фэгов», как он выразился, — заговорил Питер тихим голосом, — вечно подтрунивал на их счет. Шутки отнюдь не были безобидными. Долгое время я не понимал почему. Затем, став старше, я сообразил, что они были нацелены на Чарлза. Тот страшно переживал. Полагаю, он был влюблен в отца.
— Норвуд, — объяснил Дэйв Бло. — Партнер.
Голос Питера звучал неясно, заглушенный оконным стеклом:
— Я медленно разобрался в своих ощущениях. Это случилось — когда же? — да, год, точнее, четырнадцать месяцев назад. Я ломал себе голову, как сказать об этом отцу, когда произошел этот несчастный случай, и для него померк свет. Я не мог добавить ему горя, зная, как он относится к этому вопросу. Но потом появилась Эйприл, человек, искренне любивший его, и кого он тоже мог любить.
— Что дало вам возможность сорваться с цепи, когда явился Кочран и предложил с ним жить?
— Нет!
Он обернулся, наклонился вперед, губы у него дрожали.
— Нет! Вейд не такой. Вы должны мне верить. Ничего ему не делайте! О, Господи, как вы не можете понять? Если он даже ездил в Арену Бланка, он не убивал его. Я его убил… Вы сами сказали ради чего. Я приехал с ним повидаться, а он мне сказал, что намерен переделать свою страховку.
Дэйв покачал головой.
— Вы впервые услышали об этом после того, как я повидался с Кочраном. Он передал вам эту историю так, как я сообщил ему.
— Нет, меня там не было.
Питер подошел к ним, оперся на стол, близко наклонился. На висках надулись голубые прожилки.
— Прошу вас, пожалуйста, оставьте Вейда в покое. Не трогайте его. Забудьте о нем, умоляю! Почему он должен пострадать ни за что?
Он посмотрел на Дэйва.
— Вы же сами сказали. Он все может потерять, будет раздавлен. С какой стати? Он не сделал ничего плохого. Он просто не мог ничего сделать. Вы его не знаете!
— Вы говорите в точности, как его мать, — заметил Дэйв. — Питер! У него был весьма важный мотив. Он убил вашего отца. До Арены Бланка он доехал минут за сорок пять — пятьдесят. Значит, он был там не ранее шести. Стемнело за полчаса до этого, пожалуй, даже раньше, но он поужинал с вашим отцом. Двое мужчин, а всего один бокал на длинной ножке. Он не пьет. Голова у него остается холодной. С его стороны было весьма изобретательно захватить с собой вашу гитару. Преданный друг!
— Он этого не делал!
Питер ударил кулаком по столу.
— Я же не… — он прикусил губу.
— Что вы хотите сказать? Договаривайте.
Голос Бло звучал вкрадчиво, почти нежно.
— Не получили свою гитару? Ну…
Он отодвинул назад свой стул и поднялся.
— Она найдется. В каком-нибудь чулане на ранчо. Люди шерифа найдут ее.
— Нет, — взмолился парень, — не посылайте их туда, не вмешивайте его в эту историю, — слезы покатились по его щекам. — Я это сделал! Прошу вас!
— В таком случае, вы должны знать, где находится ваша гитара, — со спокойной улыбкой произнес Бло. — Где же она, Питер?
Парень повесил голову.
Дэйв свернул с Западной на Юкку. Тени деревьев. Темные машины, спящие у обочины или на подъездных дорогах к старым деревянным строениям, где были притушены огни, потому что люди смотрели телевизор. Через улицу проскочила кошка и скрылась в живой изгороди. Хромая старушка тащила деревянную тележку по узкому тротуару, направляясь домой из торгового центра, работающего круглосуточно. В следующем квартале тощий человек в пальто, висевшем на нем, как на вешалке, тщетно пытался оттянуть от телефонного столба здоровенного пса, с упоением обнюхивающего его.
Все это вызвало у Дэйва чувство восторга. Он задержался перед красным сигналом светофора и улыбнулся. Улыбка получилась не слишком широкой, но зато от всего сердца.
Домой…
Бло сумеет справиться с остальным. И справится неплохо. А он, Дэйв, может обо всем позабыть и спокойно лечь спать. Прошлой ночью в белой комнате у Мадж, где под окнами лениво перекатывались волны прибоя, было больше секса, чем отдыха. Как прекрасно чувствовать себя снова любимым и добрым после стольких недель отчуждения. Но в итоге он безумно устал. Дуг остался у Мадж, но у нее было все забито неожиданно нагрянувшими откуда-то гостями, а Дэйв не хотел участвовать в веселье.
Свернув налево, он подумал, что позвонит Дугу сразу же, как только переступит порог дома, а после этого плюхнется на эту несуразную кровать и…
Он торопливо нажал на тормоза, заглушил мотор и в недоумении посмотрел вперед. Там под разными углами сгрудились черно-белые машины. У них всех на крышах то вспыхивал, то затухал красный свет, а свет фар, перекрещиваясь, был направлен в одно место. В этой кровавой пульсации мелькали фигуры людей в темной форме. А через улицу на это представление таращила глаза возбужденная толпа мужчин в одних рубашках, женщин с бигуди на головах, притихших ребятишек.
Ознакомительная версия.
