-- Что вы думаете? - дрожащим голосом спросила Сидякина. - Неужели возможно такое?
-- Явная фальшивка.
Фальшивка-то явная, но она ни на милиметр не приближает частных детективов к разгадке. Наоборот, отдаляет, ибо роль, отведенная бывшему старшине, блекнет, на подобии миража в пустыне. И все же проверить, покопаться не помешает.
-- К сожаления, я сейчас лишен возможности помочь вам, - максимально официальным тоном продолжал Романов. - Но меня заменит сотрудник фирмы, опытный детектив, Петр Дружинин, - почтительный жест в сторону ракрывшего рот компаньона. - Он ни на шаг не отстанет от вас. Полная гарантия безопасности. Учитывая уважение, которое мы к вам испытываем, охрана бесплатная.
-- Никаких бесплатных охран - все будет оплачено... А что делать с газетной статьей? - оживился Ефим Маркович. - Написать опровержение?
-- Ни в коем случае! Делайте вид - не читали. Все... Но я не закончил.
В порядке ответной услуги вы сведете меня со своим дедом.
Получив гарантию безопасности, Сидякин был готов свести частного детектива не только с дедом, но и с самим Господом-Богом. Его не удивила странная просьба сыщика, рыночный бизнес разучил его вообще чему-нибудь удивляться.
-- Через пару дней устроит? Мы с женой собираемся навестить деда в его недавно отремонтированном особняке. Заодно бы познакомили.
-- Вполне устроит.
Возвращался Романов один - несчастный кандидат в депутаты ни за что
не соглашался расставаться с новым телохранителем. Даже за рукав ухватил,
самолично, не призывая служанку, налил Петьке фужер дорогого вина.
Провожая шефа в прихожую, Дружинин негромко спросил.
-- Надолго?
В ответ - недоуменное пожатие плечами. Роман, действительно, не знал на сколько растянется задуманное знакомство с таинственным завистником, что удастся выжать из него. На всякий случай не мешает продумать каждое слово, для чего проштудировать еще несколько пачек писем из дедова архива.
-- Постараюсь ускорить, - неопределенно пообещал он.
Добравшись домой, Романов сбросил в прихожей куртку, минуя гостиную, пошел на кухню. Сейчас вскроет старомодный баул и усядется за работу. Все же не удержался, заглянул в большую комнату. Дашка сидела на диване с книжкой на коленях. До того увеклась чтением, что не заметила прихода приемного отца.
На кухне баула не оказалось. Он стоя рядом со столом в гостиной, прислонившись выцветшим боком к ножке. На столе - распечатанная пачка, аккуртно развернуто недочитанное письмо. Сюда же перекочевала хрустальная пепельница, сигареты с зажигалкой, бокал для пива.
-- Что за фокусы? - со злостью спросил Романов. - Зачем трогала мои вещи?
-- А почему ты, как бедный родственник, сидишь возле газовой плиты?
Если нет домашнего кабинета, работай здесь. Не бойся - не помешаю.
В об"яснении - скрытая обида. Дескать, я старалась создать человеку нормальную обстановку, а он еще злится. Бедная, разнесчастная девочка! Романову показалось - вот-вот заплачет. И хотя по прежнему общению с Дашкой он понял - из нее никакими силами слез не выдавить, почувствовал неожиданную жалость.
-- Что читаешь? - примирительно спросил он. - Детектив? Или - сладкую сказочку про вечную любовь?
-- Сказочку, - коротко ответила девушка. - Фантастику.
-- Ну-ну, читай... А я минут сорок поработаю.
Десятиминутное молчание нарушила Дашка. Она не читала - притворялась, на самом деле незаметно следила за "отцом". Вот он принес из кухни три банки охлажденного пива, вскрыл одну, отпил несколько глотков. Потянулся за сигаретами и испуганно отдернул руку. Будто прикоснулся к раскаленной сковороде.
-- Кури, кури, - со смехом разрешила девчонка. - Я и сама бы попробовала, боюсь заругаешь... Есть будешь или - поужинаем позже?
-- Позже. Через часок.
В отведенное время Романов, конечно, не уложился - увлекся очередным посланием, на первый взгляд не имеющим ничего общего с похищением женщины.
Дашка на цыпочках пошла на кухню - готовить ужин. Хорошая девчонка, не отрываясь от пожелтевшего письма, машинально подумал сыщик. Если все сложится, не придется искать новую жену или просить соседок помочь ему в ведении домашнего хозяйства. Заживут они вдвоем с дочерью на славу!
И еще он подумал, что не мешает купить Дашке какую-нибудь обнову. Хотя бы новые шлепанцы или красивый халатик. Заботливаый папаша умудрился заметить и стоптанные тапочки и порванный подол халата.
Но эти мысли промелькнули рикошетом - сыщика поглотили письма.
На этот раз перед ним появился вечный комибат. Дерзкий и ласковый, грубый и нежный, самодовольный и самокритичный. Короче, обычный человек, со слабостями и недостатками...
Г л а в а 10
"... О Семене Видове я знала задолго до нашего знакомства. О нем рассказывали курсанты, посещающие вечера отдыха педагогического института. Одни - с осуждением за наивную честность, другие - за прямоту и бескомпромиссность. Впоследствии я сама убедилась в сложности характера мужа..."
Подпись выписана аккуратным учительским почерком. Без закорючек и росчерков. Гурьева-Видова...
"... С первых дней пребывания в полку лейтенант Видов
вошел в его жизнь, как патрон в обойму. Грамотный. Общительный. Недостатки: нежелание учавствовать в общественной жизни коллектива, излишне обостренное чувство справедливости и болезненная реакция на критику. Делу коммунистической партии Ленина-Сталина предан..."
Бывший секретарь комсомольской организации полка. Подпись неразборчива.
Человек общается с внешним миром с помощью зрения, осязания и обоняния
- азбучная истина. Но социологи и психиатры утверждают, что у некоторых категорий людей имеется еще одно средство общения, условно названное душеведением. Они с первого взгляда отличают правду от лжи, доброту от зла, открытость от закрытости, истину от фальши.
Если это имеет место, то Семен Видов - один из самых ярких представителей подобной группы. Удивительно, никто не воспитывал парня в духе всеоб"емлющей честности и правдивости. Родители больше налегали на изучение школьных предметов: отец - математики, мать - литературы.
Однажды помкомвзвода, остроносый младший сержант, обожающий воспитывать курсантов, так сказать, нетрадиционными способами, вознамерился провести показательный под"ем. Утвердился на кривых ногах в коридоре, разделяющем койки спящих отделений, поднес к глазам секундомер и пронзительно пропел: "Под"ем!". Так, что у дремлющего дневального уши заложило.
С разочарованием следил за слаженными действиями подчиненных. Ему больше по душе возможность наказать запаздывающих. И вдруг увидел, что на койке возле окна безмятежно спит малорослый, слабосильный курсант. Он только болезненно простонал и перевернулся с боку на бок.
-- Команда под"ем не для вас? - внешне миролюбиво спросил младший сержант, трогая спящего за плечо. - Встать!
И вдруг из строя донесся звонкий голос.
-- Разрешите доложить, он болен. Всю ночь кашлял.
Пораженный грубым нарушением дисциплины помкомвзвода оставил в покое больного, спрятал секундомер и вплотную подошел к курсантам.
-- А вы, Видов, в адвокаты нанялись, да? Кто разрешил говорить в строю?
- помедлил и выпалил. - Два наряда вне очереди! - с наслаждением добавил.
- Только не на кухню.
Молодым парням назначенного рациона питания не хватало, поэтому наряд на кухню ими воспринимался не как наказание - как поощрение. Повара охотно подбрасывали оголодавшим лишние порции, нередко разрешали облизывать жирные протвини.
-- Слушаюсь два наряда вне очереди! - в точном соответствии с уставом четко ответил Видов. И все же добавил. - А Нефедова не наказывайте, его нужно отправить в санчасть.
Первая попытка восстановить попранную справедливость окончилась сравнительно легко - два наряда отстоял дневальным по роте. Зато вторая...
Как-то замполит училища долго и нудно читал курсантам двухчасовую лекцию о достижениях советского сельского хозяйства. Сам утомился до того, что пот стекал на глаза, и слушателей уморил. После завершения лекции к нему подошел крепкий, розовощекий курсант.
-- Разрешите вопрос?
Любопытные курсанты немедленно окружили их плотным кольцом, всем хотелось узнать какой вопрос задаст Семка Видов? К тому времени он уже успел прослыть правдолюбцем.
-- Задавайте, - неохотно разрешил комисссар, предчувствуя подвох. Только покороче, спешу.
-- Вот вы говорите о том, что сто процентов крестьян уже вступили в колхозы. А если кто-нибудь решит остаться единоличником? Ему разрешат? Должны разрешить! У нас ведь теперь, не то, что в царские времена, свобода.
Замполит уцепился за последнее слово, как утопающий за случайную доску. Принялся перечислять статьи Конституции, гарантирующие гражданам все виды свобод. О судьбе злостных единоличников - ни слова. Ибо в районе их предостаточно и партийное руководство, чтобы не понизить уровень коллективизации, изо всех сил прижимает противников коллективного хозяйствования.
