Головин поспешно взял себя в руки.
— Я очень рад, что вы здесь, — сказал он и тут же понял, что изливается напрасно. — Очень хорошо, что Большой Джо…
— Где они? — прервал его Феррари, сверля глазами.
Голович поперхнулся и стал заикаться. Он беспомощно взглянул на Сейгеля.
— Вы имеете в виду тех двоих, о которых вы приехали позаботиться? — спросил Сейгель дрожащим голосом.
— А кого же еще? — нетерпеливо сказал Феррари. — Где они? Или вы не знаете?
— Они в охотничьем домике в Батчервуде, — поспешно ответил Голович, получивший только сегодня утром подробную информацию от Мак Кена. — У меня есть карта.
Он выбрал из ящика стола нужную папку, достал аккуратно составленный план и протянул его через стол Феррари. Тот взял план, сложил его вчетверо и положил в карман, даже мельком не посмотрев.
— Как бы вы хотели, чтобы я убил их?
— Это я полностью оставляю на ваше усмотрение, — поспешно сказал Голович, — но важно, чтобы казалось, что они умерли случайно.
— Когда они должны умереть? — спросил Феррари, продолжая сидеть.
— Не лучше ли сначала обсудить, как добраться до них? — предложил Головин, задетый наглым тоном убийцы. — Если бы все это было так просто, я бы за вами не посылал. Их охраняют днем и ночью. Никто не может подойти близко к домику незамеченным. Целое подразделение полиции с собаками и прожекторами охраняет все подступы. Шесть специально отобранных детективов — все прекрасные стрелки — по очереди охраняют этих двоих. Две женщины-детектива ни на минуту не расстаются с Фрэнсис Колеман, даже когда она спит. Таким же образом два детектива охраняют Вайнера. Не важно, когда они умрут, гораздо важнее, как мы доберемся до них.
Феррари пробежал по носу костлявым пальцем по всей его длине, рассматривая Головина, как ученый, который рассматривает неизвестный микроб.
— Я вас спросил, когда им нужно умереть? — повторил он свой вопрос.
Головин посмотрел на Сейгеля и пожал жирными плечами.
— Как можно быстрее, — резко ответил он.
— Очень хорошо. Когда я изучу карту и осмотрю местность, я сообщу вам дату, — сказал Феррари, говоря по-английски медленно и старательно с заметным итальянским акцентом. — Вероятно, это будет через два дня.
— Это значит, что вы убьете их через два дня? — воскликнул Сейгель. — Это невозможно!
— Возможно, они оба не умрут через два дня, — сказал Феррари, — но один из них непременно умрет к тому времени. Они могли бы оба умереть через два дня, если бы вы не настаивали, чтобы их смерть выглядела случайной. Если два человека так быстро и одновременно умирают, получается невероятное совпадение. Вы совершенно уверены, что их смерть должна выглядеть случайной?
— Это весьма существенно, — сказал Головин, втайне радуясь, что сделал задачу Феррари более трудной. — Если газеты заподозрят, что они были убиты, то поднимется такой вой, что начнется расследование. Мы не должны этого позволить.
— Хорошо, — Феррари провел своей хрящевидной рукой по волосам. — Очень хорошо. Один из них исчезнет через два дня или через три. Когда мы выполним первую часть работы, нам придется подумать, что делать с другим.
— Вы простите мне мой скептицизм, — сухо сказал Головин, — но мы здесь обсудили все средства и пути, как добраться до них, но решения найти не удалось. Вы же говорите так, как будто эта работа уже сделана, а вы еще даже не изучили место действия.
Феррари снова пробежался пальцем по носу. Похоже, это было его привычкой.
— Но я специалист, — спокойно сказал он. — А вы — любители. Вы неверно подошли к этой работе. Вы смотрели на трудности. Вы сами себе говорили, что это невозможно. Вы сами нанесли себе поражение, а не ситуация заставила вас признать поражение.
Феррари откинулся назад, сцепив костлявые пальцы на коленях. «Он смотрит, как никто другой в мире», — думал Сейгель, наблюдая за ним в каком-то состоянии болезненного восхищения.
— Я же приступил к работе уверенно. У меня не было неудач, и я не собираюсь их терпеть. Мне приходилось выполнять и более сложную работу, чем эта.
— Это очень серьезная работа, — сказал Сейгель, пытаясь поймать взгляд этих глубоко запавших глаз, которые казались дырами в мозг. — Вам сильно повезет, если вы доберетесь хотя бы до одного из них, не говоря уже об обоих.
Феррари подался вперед и улыбнулся, Зубы у него были большие, желтые и испорченные. Он напоминал Сейгелю злобную лошадь, протягивающую морду, чтобы укусить.
— Удача ни при чем, — сказал Феррари. — Если бы я рассчитывал на нее, я бы никогда ничего не добился. Я говорю вам: они оба умрут. Я гарантирую это, Я не надеюсь, что вы поверите мне на слово. Ждите и смотрите. Не забывайте, что я вам уже сказал: когда я берусь за работу, я делаю ее! У меня не было провалов. И никогда не будет!
Слушая его, Голович почувствовал, как стало уменьшаться то тошнотворное напряжение, которое он испытывал с того самого момента, как узнал, что девушка с Вайнером в руках Конрада. У него вдруг появилось предчувствие, что этот маленький ужасный человек спасет его королевство.
— Входи, Пол, — сказал Форест, отодвигая бумаги, которые держал перед собой. — Садись. Какие новости?
Конрад сел и, вытаскивая из пачки сигарету, сказал:
— Тактика, наконец, сработала. Вайнер заговорил.
Форест кивнул.
— Я так и думая, что он заговорит. Это была рискованная игра, и мы выглядели бы довольно глупо, если бы он согласился выйти на свободу под залог. Мне почему-то верилось, что у него не хватит самообладания выйти в этот холодный жестокий мир. А как девушка?
Конрад нахмурился.
— Она по-прежнему клянется, что ничего не видела в Тупике, но, по крайней мере, не просится больше домой. Я думаю, что она понимает, что ей надо прятаться, пока все это немного не остынет.
— Мы вернемся к ней попозже, — сказал Форест, беря сигарету. Затем он продолжал: — Что же рассказывал Вайнер?
— Он признался, что преследовал мисс Колеман. Он сказал, что убить ее приказал Сейгель. Но больше я ничего не могу из него выжать.
— Другими словами, он рассказал тебе достаточно, чтобы ты держал его здесь и охранял от опасности, но не больше.
— Примерно так. Он говорит, что ничего не знает о Маурере, что он человек Сейгеля и даже не знает, что тот работает на Маурера. Он лжет, конечно, и я надеюсь убедить его рассказать всю правду. Я думаю, нам нет сейчас смысла брать Сейгеля. Нам нужен Маурер, а если мы арестуем Сейгеля, то сами свернем с главного пути.
Форест кивнул.
— Надо будет связать Сейгеля с Маурером, если мы хотим хоть как-нибудь использовать показания Вайнера.
Конрад нахмурился и стряхнул пепел в стеклянную пепельницу, стоящую на столе Фореста.
— Мне никак не удается заставить Вайнера поверить, что он у нас в безопасности, — раздраженно сказал он. — Он абсолютно убежден, что рано или поздно организация доберется до него. Если бы я смог убедить его, что они не смогут до него добраться, я думаю, он раскололся бы.
— А он в безопасности, Пол? — спокойно спросил Форест.
Конрад кивнул.
— Да. Я принял все меры предосторожности. К охотничьему домику, где я их обоих поместил, невозможно приблизиться. Вот почему я выбрал это место. К нему ведет только одна дорога. Она проходит по такой местности, на которой негде укрыться. Единственным другим путем является подъем над пропастью по высокой отвесной скале, там и муха не могла бы взобраться. Но я и там поставил людей на случай, если кто-нибудь все же попытается подняться при помощи веревок и другого альпинистского снаряжения. Мисс Колеман и Вайнер не остаются одни ни на мгновение. Пока они в этом домике, они в достаточной безопасности.
— И все же Вайнер считает, что банда его уничтожит?
— Он ведь думает, что никто из когда-либо приговоренных членов банды не оставался в живых и рука Маурера настигает повсюду. Как только мне удастся разубедить его в этом, он даст нам всю необходимую информацию.
— Честно говоря, я его не осуждаю за его страх, — серьезно сказал Форест. — У Маурера есть неприятная привычка убивать людей, которые слишком много разговаривают. Ты принял во внимание чисто человеческие слабости своих людей, Пол?
— Конечно, — ответил тот. — Я позаботился о том, чтобы отобрать самых проверенных. Никто не дежурит в одиночку. С каждым все время находится напарник. Все они подчиняются сержанту О’Брайену. Вы его хорошо знаете. Ему я могу доверять, как самому себе.
— Конечно, — согласился Форест. — Я знаю О’Брайена много лет. Он — первоклассный полицейский. А как насчет отпусков? Нет ли опасности, что эти люди могут проникнуть туда тогда, когда у охраны будет выходной день?
— У них нет выходных дней, — возразил Конрад. — Я их предупредил, что, пока не закончится работа, выходных не будет. Лишь трое могут покидать домик: Ван Рош, О’Брайен и я. Этим двоим я доверяю, как самому себе.
