Ознакомительная версия.
– Слышишь, Димочка! – Она обернулась к дому. – За удовольствия надо платить. – Вдруг увидела, как в спальне зажегся свет, и ужасающий крик вылетел в раскрытое окно, огласив всю округу. Она легко соскочила с качелей, в последний раз толкнув их изо всех сил так, что они взлетели высоко-высоко, как она сама летала только в детстве, и скрылась через калитку. Тихо заурчал мотор. Она немного сдала задом, развернулась на небольшом пятачке и поехала в гостиницу отдыхать.
Сентябрь. Отступление. Дима – Ада
На другой день, когда Дима, уже не пытаясь бороться с подступающим безумием, сидел на качелях, она зашла с парадного входа. В темных очках, белом шелковом комбинезоне с открытыми плечами и шароварах, с тонким пояском на талии, красных босоножках на танкетке, с маникюром и педикюром в тон и черным хвостом. Ей так и не удалось заснуть. Ей казалось, что она доехала до городка за двадцать минут, хотя до него было больше ста километров, потом Ада немного полежала в пенной ванне, подремала полчасика, больше не смогла из-за возбуждения, позавтракала, пошла в парикмахерскую, основательно затарилась продуктами и полетела обратно на виллу.
– Дорого-ой, ты тут?! – Она взбежала по лестнице, не скрывая своего присутствия в доме. Димы не было. Увидела несколько ползающих по балкону тараканов, усмехнулась. Потом вдруг ее посетила неожиданная мысль. Она взяла из тумбочки первую попавшуюся шкатулку, вытряхнула содержимое, легонько придавила двоих тварей, потом нашла еще нескольких под кроватью, пришлепнула и этих. Сложила всех под крышку и поставила коробку обратно в тумбочку, подальше в уголок. Затем спустилась вниз и вышла в сад.
Ада нашла его на качелях и сначала немного полюбовалась издалека. «Что там Антонио?! Тот много выпендривался, а потом набухался, накурился и сорвался, стоило ей уехать на несколько дней. Ему небось не пришлось голодать, как Димочке. И водки, и вина, и всего остального имелось вдосталь. Просто пить надо меньше, и нервы будут покрепче. А тут?! Каков результат?! Полностью раздавленное ничтожество. Но вся плата за удовольствие еще не собрана. Игра продолжается. Хотя будет ли она интересна с таким экземпляром?»
Он не сразу ее заметил. А когда увидел, сначала немного удивился, потом улыбнулся, даже, ей показалось, обрадовался.
– Мисс Совершенство с благотворительным визитом в пансионат анонимных алкоголиков, наркоманов и душевнобольных!
«Пытается шутить. Значит, не совсем с мешком говна мне предстоит развлекаться. Есть еще пара уровней, которые надо пройти, чтобы добраться до самого дна».
– Дорогой… – Она сделала потрясенное лицо. – Что с тобой случилось? В доме бардак, таракана нашла в спальне, портрет бабушки на полу.
– Ты сначала, Баба-яга, добра молодца напои, накорми, спать уложи, а потом уже расспрашивай, – сказал он по-русски.
– Что? Баба Йага?
– Да я просто сказку процитировал. Плохо мне очень.
– Я вижу, ты не в форме. Но что все-таки случилось? Ты написал статью?
– Ада, хватит врать уже. Я знаю, кто ты.
– Дима, ты о чем? – Она сделала удивленно-настороженное лицо, мол, а не сошел ли действительно с ума человек, находящийся перед ней.
Он смотрел на нее несколько секунд:
– Забудь, Ада. У меня сейчас нет сил, честное слово. Даже на разговоры.
– Пойдем в дом. Что же ты мне не звонил? Я видела один пропущенный звонок, но у тебя был все время выключен телефон.
Дима посмотрел на нее с сомнением: «Виртуозно врет или действительно?»
– Батарейка села, – ответил он.
– Ох, черт. Ты оставил зарядку в Риме?
– А когда я мог ее взять? Я же не знал, что надолго сюда еду.
– Ладно, ладно. Пойдем. – Она взяла его под руку и, как больного, повела через сад к дому.
Он и вправду чувствовал себя больным.
– Поможешь мне разгрузить машину или?..
– Помогу.
Ада достала из багажника пакеты.
– Неси на кухню.
Пакеты показались ему дико тяжелыми. Пришлось даже отдохнуть в гостиной. Ада уже несла другие. Она открыла пустой холодильник.
– Ты голодный, наверное?
– Есть немного.
– Вот пока вино, хлеб, колбаса. Ты перекуси, а я включу нагреватель и перестелю постель. Она ужасна. Я не пойму, как ты умудрился развести тараканов? Их никогда здесь не было.
– Сами пришли. Мигрировали целым поселением.
Силы настолько покинули его, что даже бутылка открылась с трудом. Вино и хлеб с колбасой показались Диме самым божественным лакомством, которое он когда-либо в жизни пробовал.
Ада тем временем убрала в спальне, перестелила постель и вытащила из-за большой рамы фотографии: «Прости, бабушка», порвала их и незаметно выкинула на дно мусорного ведра на кухне. Сверху упали пустые пакеты и обертки от продуктов. Она стояла у поглощавшего еду Димы за спиной и с презрением смотрела на него: «Вот уж действительно, человек слаб».
– Я сварю пасту. Сколько дней ты уже без еды? Как я могла не подумать про зарядку для телефона. Думала, ты обиделся, что я не беру трубку, и отключился. А у меня было столько дел, ты не представляешь. Куча встреч. Всех как будто прорвало.
Ада болтала без умолку, Дима подавал слабые реплики в ответ. От вина и еды его разморило и клонило в сон. Но хотелось еще вина и пасты. Очень хотелось. Ему было все равно, что перед ним женщина, которая хранила у себя его фотографию, замотанную в красные окровавленные нитки, и снимки повесившегося человека. «Потом скажу, – думал он, – а сейчас хочется тупо обожраться и напиться».
После пасты его вырвало. Желудок не выдержал такой нагрузки после длительного голодания.
– Иди в душ. – Ада еле скрыла подступившую брезгливость. – Вода, наверное, уже нагрелась.
Теплые струи смывали вонь, тараканов, чердачную пыль, страшные фотографии и другие потрясения этих дней. Потом он лег в чистую постель и сквозь дрему услышал:
– А ты молодец, что снял портрет. Надо быстрее разрисовывать стены. Если Дементий не скажет конкретной даты, я просто найму другого художника.
«Портрет… портрет… – подумал он, засыпая. – Что-то в нем изменилось». Дима, пересилив себя, приоткрыл глаза. Так и есть – фотографии исчезли.
Ночью его стало знобить, поднялась температура. Сначала он удивился, увидев рядом с собой Аду. Она сидела, облокотившись на подушки, и при свете ночника читала какую-то книгу. Он взял ее за руку:
– Мне плохо.
– Да ты весь горишь! – «Что же, у меня есть хорошее лекарство. Пора им воспользоваться». – Придется тебя лечить. Сделаю маленький укольчик, и завтра ты проснешься как новенький.
Она вышла к машине. В сумке лежало несколько ампул, которые ей передал человек с постоянно меняющимся номером телефона. Она достала одну. Взяла из аптечки шприц и наполнила его.
– Что это? – Дима слабо попытался отстраниться.
– Ну что ты как маленький. Обычное жаропонижающее. Давай руку.
Лекарство попало в вену, и через секунду ему стало очень, очень хорошо. Лучше, чем после ее травы, чем после самого невероятного оргазма, лучше самых приятных чувств, которые он когда-либо испытывал. Все эти чувства слились в одном и, взорвавшись ярким фейерверком, рассыпались по организму маленькими разноцветными искрами и, затухая медленно, как пламя угасающей свечи, накрывали его волной покоя. Он снова взял Аду за руку, поцеловал ее пальцы и улыбнулся, как ему показалось, про себя: «Ну и что, что ведьма. Так даже интереснее». Она протянула ему таблетку и стакан воды. Он послушно, без вопросов, выпил и поднял на Аду глаза, полные блаженства:
– Святая Мадонна!
Таблетка действительно была жаропонижающая.
– Я бы не стала горячиться с определениями.
Он подобрался к ней поближе и заглянул в глаза.
– Ада, ты такая красивая. Иди ко мне.
Сон улетучился, ему хотелось разговоров и действий. Но не быстрых, а мягких, плавных и спокойных. Тараканы со зловещими снимками растворились в небытии. Все стало хорошо.
– Дима, ты болеешь. Лежи лучше.
– Я соскучился по тебе.
– Я поставлю фильм. Надо будет завтра смотаться в город за бритвой и привести тебя в порядок. – Ей совершенно не хотелось спать с ним сегодня.
– А ты возьми меня с собой.
– Посмотрим, как будешь себя вести.
– Это далеко?
– Километров двести.
– Ада, я был на чердаке, – сказал он с видом нашкодившего, но покаявшегося мальчишки.
– И что?
– Там много интересного.
– Я знаю.
– Там всякие вещи старинные. Я хотел написать про них.
– Напиши.
– А куда? Ты ведь не редактор? Да?
– Ну и что. Можно ведь писать для себя, если по-настоящему это любишь.
– Слушай, ты права. Я вот прям сейчас пойду и сяду писать для себя. Ада, ну скажи, кто ты?
– Обычный экстрасенс.
– Ух ты! – «Ну вот. Просто экстрасенс». – А ты что, умеешь видеть будущее там всякое и прошлое?
– Умею.
– И мысли читать?!
– Ну, если ввести себя в определенное состояние, то можно, но это нелегко. Скорее считывается состояние человека с его ауры. Вот если он думает о плохом, то и аура предстанет не в лучшем свете. То есть на уровне волн. А вот конкретно мысли – нет, нельзя.
Ознакомительная версия.
