– Воздух здесь благодать! Даже в комнате пахнет сосной. Раз уж выбрался за город в кои веки, надо подышать, – говорил Леон, разгуливая.
Его то и дело сносило к лестнице. Он так и описывал возле нее круги, словно та была намазана медом.
Иногда Сергей Сергеич перехватывал хитрые взгляды, которые Леон исподтишка адресовал Семену. Тот имел над Семеном какую-то власть. А питомец держался скованно, точно не знал, как себя вести. Все было бы просто, появись возможность вытрясти из Семена истину, оставшись с ним с глазу на глаз. Тогда, может, будет легко избавиться от нахального гостя. Но бросать Леона одного в комнате было рискованно. Чуть что – и он полезет по лестнице. В этом-то и была вся штука. Так появилось неведение. Неведение порождало неопределенное ожидание. И не было ничего хуже неопределенного ожидания в этот момент, когда с минуты на минуту предстояло действовать.
А пока ситуация становилась нелепой. Неожиданно свалившийся на голову незнакомец шарил глазами по грязной комнате, и, вероятно, в его голове волей-неволей вертелся вопрос: «Что здесь делают эти люди, на даче, у которой вид отнюдь не жилой?»
Вообще-то Леон был внешне беспечен, как человек, который торчал в гостях только потому, что один из присутствующих был его знакомым. Словом, отдавал дань условности. Но при таком стечении обстоятельств следовало быть готовым к худшему. Даже к тому, что это работник милиции. Так считал Сергей Сергеич.
При всем при том даже самый неудачный вариант – ну, если Леон из милиции – сулил пока лишь неудобство. Мастеру, сколько бы он там ни изрыгал проклятья, придется набраться терпения и посидеть впотьмах. Да, после ухода Леона надо будет сматываться отсюда немедля!
– До чего запустили дачу! Не слушает отца Михаил. Не желает, – сказал Сергей Сергеич. – У отца просто руки опускаются. «Хоть бы ты, – говорит, – повлиял». И вот застиг на месте. Но посудите сами. Что же мне, каждый день туда и обратно? И это после рабочего дня...
Порция лжи на этот раз была велика, и Сергей Сергеич почувствовал глухое раздражение оттого, что этот человек его заставляет лгать и изворачиваться.
«Конечно, не поверил», – подумал он, глядя Леону в глаза.
– Говорят, Веселов слыл способным когда-то. Но попойки и женщины для спортсмена – смерть, – разглагольствовал между тем Леон, заложив руки за спину. – Год еще можно продержаться кое-как, туда-сюда, а потом наступит крышка.
– Не только для спортсмена. Для всех, – сказал Сергей Сергеич веско. – Пить очень вредно.
– Ну да. Если не в меру, – согласился Леон. – Но спортсмену тем более. Сколько пропало ребят из-за этого!
– Теперь такая молодежь. Одно и то же на уме, – произнес Сергей Сергеич.
Семен хихикнул. Он уже освоился с присутствием этого типа, немного ожил и, как видно, находил в ситуации что-то смешное.
Леон тоже взглянул на Семена, подошел и поправил замок-«молнию» на кожаной куртке питомца. Спросил при этом Сергея Сергеича:
– Вы Михаилу родственник?
– Просто знакомый. Он меня уважает, и отец попросил повлиять. Но, вероятно, бесполезно. Едва увидел нас в окно, как ноги – в руки, только и видели его! – сказал Сергей Сергеич и добавил: – Может, ваши повлияют на него? Тот же тренер?
– Я передам, – пообещал Леон. – Конечно, надо что-то делать, если уж так далеко зашло.
Этой канители не было конца, и Леон пока еще не собирался восвояси. Сносить такое фальшивое положение дальше не хватало сил, и Сергей Сергеич решился.
Он вышел в переднюю, погремел для видимости какой-то жестяной утварью на кухонном столе и крикнул потом:
– Сема, подойди-ка на минутку!
Семен нехотя вывалился на зов из комнаты. Зацепил плечом за дверную раму. Из-за его головы в прихожую хлынул электрический свет.
– Притвори. Дует, сквозняк.
Семен не спеша закрыл дверь за собой. Буркнул:
– Ну?
Эта уловка была слишком откровенной. И тот, оставшийся в комнате, конечно, сообразил, что к чему. Но Сергей Сергеич не видел другого выхода.
– Что за птица? – шепнул он, следя за полосами света, опоясавшими дверь, и одним ухом прислушиваясь.
Там скрипнула половица где-то в глубине комнаты.
– Да фарцовщик один, – ответил Семен низким голосом.
Большего из него не удавалось вытащить. Он уперся – и все тут! И как уж Сергей Сергеич ни шипел:
– Пойми, глупая голова, он все испортит.
– Я говорю: один фарцовщик, – заладил Семен.
– Ладно, – оборвал Сергей Сергеич. – Тогда ты его...
Сверху долетел характерный звук, в котором невозможно было ошибиться – кто-то налетел на стул. Там, наверху, в мансарде.
Не закончив начатую мысль, Сергей Сергеич оттолкнул Семена и дернул дверь на себя. Она открывалась вечность. Влетев в комнату, Сергей Сергеич бросил первый взгляд на лестницу и увидел ноги Леона. Они стояли на верхних ступеньках, пятками к Сергею Сергеичу, а голова их хозяина торчала в мансарде.
– Нет лампочки. Я поднимался туда, – сказал Сергей Сергеич.
Леон обернулся, сделал шаг вниз, за ним второй и начал спускаться.
– Там кто-то есть. Мыши или кошка, – произнес он без тени смущения.
– Мыши, – категорично сказал Сергей Сергеич. – Обычные мыши.
– Подсыпать бы мышьяк. Или битое стекло. Иначе изгрызут все, что можно, – сразу зарассуждал Леон, сходя с последней ступеньки.
– Здесь им приволье. Каждый раз объедки, – сказал Сергей Сергеич.
Не сводя глаз с Леона, он услышал, как подошел Семен и твердо стал на шаг позади. Дыхание питомца заработало, точно перед броском.
– А вообще ничего отгрохали дачку. Летом благодать! – сказал Леон и положил ладони на спинку стула, не то собираясь взвесить его, прикинув на руке, не то всего лишь переставить.
«Если сейчас не уйдет, придется что-то предпринимать. Экстренно! – подумал Сергей Сергеич. – Даже будь у него еще кто-нибудь на улице».
Леон будто прочитал его мысли, снял руки со стула и сказал:
– Спасибо за компанию. Мне пора. Вы правы: ждать его бесполезно.
Он поднял с подоконника плащ и начал одеваться.
Сергей Сергеич был вначале огорошен таким неожиданным подарком. Когда уже казалось – не избавиться от этого въедливого типа обычными мирными средствами, он поразительно легко убрался сам.
– Салют! – сказал Леон на прощание и шагнул за дверь, точно одним движением снял с Сергея Сергеича каменную плиту.
Питомец тоже задышал с облегчением.
Когда за Леоном закрылась дверь и простучали его шаги по крыльцу, Сергей Сергеич сказал Семену:
– Ступай присмотри за ним. И жди на платформе.
Семен кивнул и, набросив плащ, ушел немедля. А Сергей Сергеич повернулся к лестнице, готовясь к объяснению.
Мастер не заставил ждать себя. Он показался на лестнице уже со своим чемоданчиком. Еще ступая по верхним ступенькам, злобно прохрипел:
– Расскажешь после. Но покуда не накрыли, надо сматывать удочки.
Он сходил так, будто неистово топтал ступени, но больше не сказал ни слова.
Сергей Сергеич быстренько собрался, и они вышли на улицу. Постояли у калитки – проверились. Переулок был пуст. Потом торопливо зашагали на платформу, спотыкаясь на рытвинах. Шли молча и за всю дорогу не проронили ни слова. Лишь временами Мастер отфыркивался сердито.
Семен дежурил на платформе, привалившись к газетному киоску.
– Уехал, – сказал он. – Только что уехал. Минут пяток прошло, как сел себе в вагон и покатил.
– Билет взял? – спросил Мастер отрывисто.
– Да нет. Ждал вас, – сказал Семен удивленно.
– Я спрашиваю: он взял билет или сел без билета? – повторил Мастер раздраженно.
– Взял, взял, – сказал Семен торопливо. – Подошел к кассе и взял.
– Хитер, значит, – буркнул Мастер.
Только теперь Сергей Сергеич сообразил, что к чему. Работники милиции ездили без билетов. Сунет свою книжку под нос контролеру – и не придерись. И если Леон из таких, значит, он умен и маскируется умело. Это Мастер и имел в виду.
Но Семен только пожал плечами. Ему подобные тонкости были не по плечу.
– Ничего себе словчили! Прихватили милицию на хвост еще за пять часов до дела, – не выдержал, съязвил Мастер, когда они взяли билеты и прошли в конец платформы.
– Вы считаете, он из милиции? – спросил Сергей Сергеич.
Семен было хмыкнул и хотел что-то вставить свое, но они так глянули на него разом, что он заткнулся на полуслове.
– Это видно за версту. На лбу так и было написано. Да вы что, оба ослепли? – сказал Мастер грубо.
Мастер, видно, не терял времени даром, изучая Леона, как подопытную свинку, из своего укрытия. Сверху читал, точно открытую книгу. Ему-то уж был заметен каждый жест этого молодого человека.
– У меня тоже мелькало такое подозрение, – кротко сообщил Сергей Сергеич.
– Мелькало, мелькало, – проворчал Мастер.
А в глазах у питомца так и было написано: «Трусят старички». Но в это-то Сергей Сергеич всегда твердо верил: осторожность еще никогда не была излишней.
