11
— Йо, я кузен Ричи.
Слишком быстро.
— Привет, дружище, я двоюродный брат Ричи.
Уже лучше. Добавь бруклинского говора.
Он сидел в своем пикапе на углу Четырнадцатой авеню и Восемьдесят шестой улицы, рядом с Дайкер-бич-парк, где — отсюда ему видно — итальянские старички играли в боччи,[17] посылая тяжелые шары по размокшей дорожке. В прежние времена он любил играть здесь в бейсбол. На той стороне улицы сейчас гастроном: некогда там был притон, который именовался «берлогой № 19»: печально знаменитое место, где расслаблялись мафиози. В свое время именно тут клан Луккезе спланировал, одобрил, заказал и назначил десятки убийств. Отец как-то сказал Рэю, чтобы он не вздумал соваться в берлогу № 19, пусть даже станет совсем взрослым и возомнит себя крутым, а если случайно познакомится с кем-то из здешних завсегдатаев, придется немедленно прервать это знакомство. Но сейчас с мафией почти покончено. По крайней мере, так говорят.
Городские власти по-прежнему убирали с улиц телефоны-автоматы, но у гастронома, помнится, один еще остался. Звонить из дома ему не хотелось, к тому же уличный шум добавит достоверности. В кабинке никого не было. Он выскочил из пикапа, пересек Четырнадцатую авеню, опустил четвертак, набрал номер.
— «Вик», — отозвался женский голос.
— Мне бы Ричи.
— Его нет.
— Мне бы с ним потолковать.
— Позвоните ему на мобильный, — посоветовала она.
— Номера-то я не знаю.
— А кто это?
— Да его двоюродный брат. — Вот он, поворот к вранью.
— Знаете, он на смене.
— Да вы мне скажите где, я подгребу и там с ним поболтаю.
— Не положено.
— Да послушайте, я его хочу выручить из одной передряги, смекаете, о чем я?
Долгая пауза.
— Подождите.
Он услышал, как женщина переговаривается с кем-то по рации или по селекторной связи.
— Ричи, ты сейчас где?
Послышался треск, в котором Рэй ничего не смог разобрать.
— Мне тут звонит один парень, говорит, он твой двоюродный.
Снова шум.
— Алло? Он спрашивает — а в чем дело?
Рэй посмотрел на Восемьдесят шестую улицу, набрал полную грудь воздуха, втягивая в себя атмосферу здешних мест.
— Да он сам знает в чем. Неохота мне говорить про это по телефону.
Она повторила его слова своему абоненту, и рация что-то ответила.
— Ладно, — сказала она Рэю. — Он сейчас работает в Рокавее, Сто двадцать третья улица, как раз перед набережной.
— Спасибо. — Он уже собирался повесить трубку, когда услышал в ней мужской голос:
— Кто спрашивал Ричи, кто звонил?
Связь прервалась.
Рэй послушал далекие гудки, потом повесил трубку. Затем снова ее снял и сунул в автомат пригоршню четвертаков, даже не пересчитав. Она не отозвалась, но автоответчик ее мобильного включился, произнес положенные слова, дал сигнал.
— Цзин Ли, — произнес он, — это Рэй, когда-то мы были вместе. Я не собираюсь говорить о том, что между нами произошло. Просто я за тебя беспокоюсь, понятно? Твой брат в Нью-Йорке, он меня нашел. С ним его ребята, и он тебя ищет… — Что еще сказать? Только не о полиции, напомнил он себе, Цзин Ли разозлится. — Он объяснил мне, что случилось с тобой и двумя мексиканками. Так что теперь я тебя тоже ищу. Можешь мне позвонить, только не на мобильный. Я его потерял. Позвони мне домой. Номер у тебя есть. Если подойдет женщина, имей в виду, это сиделка отца. Я знаю, что ты боишься. Ну ладно. Надеюсь, ты…
Телефон мелодично прозвенел: время вышло. Он повесил трубку. Раз она не отвечает, когда ей звонят на мобильный… причин могло быть несколько, и все они ему очень не нравились.
*
Рокавей — длинная песчаная отмель близ Бруклина, на каждом конце которой угнездилось по деревушке. Теоретически это часть Квинса, хотя по ощущению скорее Бруклин: сюда можно попасть по Флэтбуш-авеню — зигзагообразной дороге, которой пользуются уже больше трехсот лет, с тех пор, как голландские фермеры перегоняли по ней на рынок свиней и коров, и по сей день, когда здесь можно встретить пакистанца, везущего сделанные во Вьетнаме поддельные карбюраторы для БМВ, которые механик с Ямайки поставит на автомобиль, принадлежащий нигерийцу. Будущее Нью-Йорка часто видится в многокультурном коктейле Бруклина и Квинса, еще задолго до того как вы доберетесь до Манхэттена. Однако Рокавей с давних пор — типично итальянский и ирландский, расположенный на отшибе; главными здесь были полицейские и пожарные, державшиеся более-менее отдельно друг от друга. В восемнадцать лет он однажды провел там пустые выходные — пил, бегал туда-сюда, гонял на машине по пляжу. Он тогда сходил с ума по девчонке, чье имя теперь уже забыл, но куда больше интересовался успехами своей бейсбольной команды, игравшей в летней лиге. Когда-то он был неплохим принимающим, хорошо держал удар. Но его, как и большинство американских подростков, совершенно не трогали людские страдания и вообще весь остальной мир. В других частях света мальчишки раньше становились мужчинами и рвались навстречу своей судьбе. Однажды в Сомали, в Могадишо, пятнадцатилетний парень наставил ему в лицо автомат АК-47 китайского производства, пока мальчишки помладше растаскивали воду, медикаменты, продукты, моторное масло, таблетки для очистки питьевой воды, детскую одежду и три десятка раций с механическим приводом. Рэй два дня нагружал грузовик — и в три минуты тот оказался разграбленным. Парень заставил Рэя лечь на землю и, когда его шайка довела дело до конца, выстрелил в песок рядом с его головой. Затем он ушел. Рэй не спеша, растягивая удовольствие, встал, но прежде ему пришло в голову вырыть пулю, что он и сделал: она ушла в песок пустыни на фут. Пуля еще не остыла, и он в почти религиозном восторге приложил ее к губам, сам не зная почему. На следующий день, вернувшись в лагерь на пустом грузовике, он узнал, что парня, который держал его под прицелом, изрубила на куски конкурирующая банда, похищавшая у них припасы.
Здесь и сейчас, призвал себя Рэй, будь здесь и сейчас. Не позволяй призракам прошлого тебя преследовать. Он свернул к Рокавею, Атлантика оказалась справа. О Ричи ему известно лишь то, что он, возможно, выкачивал из сливных резервуаров Квинса те самые нечистоты, которые потом попали в стоки под одной из бруклинских парковок.
Не так уж много, чтобы заметно продвинуться. Но уже кое-что.
Рокавей означает «укатиться качаясь»: судя по названию, это отдаленное место, где можно поставить кресло-качалку на берегу океана. Так оно и есть. На Сто двадцать третьей улице стояли большие старые дома, обшитые вагонкой, каждый — на тесном участке земли. В такие места большие семейства любят уезжать на лето: дети весь день на пляже, а папа на заднем дворе возится с барбекю. Он заметил зеленую ассенизаторскую машину «Вика», стоявшую у тротуара, проехал мимо нее, нашел, где припарковаться, и вернулся пешком. Рядом с машиной стоял крупный мужчина в рабочем комбинезоне, со светлым ежиком волос, держа в руках толстый резиновый шланг, автоматически наматывавшийся на катушку.
— Привет, — сказал Рэй, подходя. — У вас найдется минутка? Я живу за две улицы отсюда. Неприятная история. Спустил в унитаз обручальное кольцо.
— Такое сплошь и рядом бывает, — ответил мужчина. — Серьги, часы, зубные протезы. Все, что угодно.
Рэй ощутил непонятное беспокойство.
— И как мне его получить назад?
— Позвоните нам, мы приедем, откачаем.
Рэй сделал вид, что рассматривает шланг, кольцами ложащийся на свое место.
— У вас там фильтр, куда попадает всякая всячина?
Ричи покачал головой:
— Тогда бы у нас шланг то и дело забивался разным дерьмом, которое спускают в унитаз. Вернее, как раз не дерьмом, если вы понимаете, о чем я.
Рэй кивнул.
— А быстро наполняется такая машина?
— За день-два. В этом мире дерьма хватает.
— Неплохая машинка, скажу я вам.
— Я ее называю дерьмовозом.
— И в него влезает?..
— Там на борту написано — восемь тысяч галлонов, но мы стараемся не заполняться под завязку. А то он становится слишком тяжелым. Трудно подниматься в горку. Да и подъездную аллею раздолбать можно.
Рэй показал на имя на дверце: «Ричи».
— Что, каждому дают по машине?
— Нет, только самым лучшим.
— А если машина сломается?
Пауза. Ричи вдруг рассвирепел:
— А если я больше не хочу отвечать на вопросы?
— Да ладно, я же так, для разговора, — пробормотал Рэй.
Ричи хмыкнул. Глянул на Рэя, поджав губы:
— Не знаю, кто ты такой, парень, но ты явно под меня копаешь. Я же вижу. Так что вали отсюда, оставь в покое и меня, и мою машину и неси свою лабуду где-нибудь еще. А не то у нас будут проблемы, а когда у нас проблемы, я знаю много способов, чтобы их решить.
Двое мужчин встретились взглядами. Да, верно, подумал Рэй, у нас тут проблема.
