Фредрик пробился к щиту. Прочитав статью, он чуть не расхохотался во весь голос. Все случилось, как он и предполагал: военных высмеяли, разгорелся скандал, когда по телевидению в защиту заговорщиков выступил некий человек, выдававший себя за Фредрика Дрюма. Прежде всего, этот человек был совершенно не похож на известного ученого, а во-вторых, как было объявлено ранее, норвежский ученый стал четвертой жертвой убийцы из пирамиды Хеопса. Блеф офицеров высмеивался довольно едко и, в частности, говорилось, что руководители этого движения далеки от повседневной жизни Египта и просто фанатики и фантазеры, самовлюбленные карьеристы, представляющие лишь малую коррумпированную часть национальной армии. Руководители заговора предстанут перед трибуналом и получат по заслугам.
Ниже красовались две фотографии Дрюма: каким он был в жизни и каким предстал на пленке офицеров. Сходства не было и в помине.
Фредрик выбрался из толпы. Он парил над мраморным полом вестибюля редакции. Господи, подумать только, что мертвец смог помешать заговору военных и полностью расстроить их планы! Такая мысль льстила Фредрику. Он почувствовал себя очень важной персоной.
Стоит ему шевельнуть пальцем, и Нил тут же пересохнет.
Вот так. С погибшим невидимым Фредриком Дрюмом шутки плохи. Он представлял собой черную дыру и со страшной силой поглощал живую материю, которая находилась вокруг него.
Он выдохнул. Замер посреди вестибюля. Мимо, не обращая на него внимания, сновали люди. Хотелось пить. И есть. Хотелось хорошего вина. Он должен сделать то, что должен. Сейчас.
Он подошел к женщине за стойкой. Спросил, можно ли купить месячную подшивку «Cairo Chronicle». Дежурная мило улыбнулась. Можно. Она исчезла между стеллажами и отсутствовала довольно долго, но вернулась обратно с толстенной пачкой газет. Он заплатил три фунта, вежливо поблагодарил и уложил газеты в пакеты.
Без надлежащего грима он не рискнул появиться в дорогих ресторанах и отелях, где его могли узнать. Пришлось довольствоваться маленькими кафе на улице эль-Мансура рядом с американским университетом.
Он заказал baba gaoug, запеченное мясо с фруктами, лимоном, чесноком и луком пореем, бутылку красного вина «Омар Хайям» и кувшин воды со льдом.
Он ел и пролистывал газеты.
Убийства. Он должен прочесть от корки до корки все написанное об убийствах. Могут быть детали, сведения, слова, которые наведут на след.
Полбутылки вина было выпито и все газеты прочитаны. В голове гудело. Все убийства совершались по определенной схеме: все происходило днем, когда в пирамиде полно туристов, жертвы лежали в гробнице, мирно скрестив на груди руки. Но лицо без кости было разъедено кислотой. Жертвы умерли без единого звука. Смерть наступала мгновенно. Эксперты назвали причиной смерти остановку сердца без всякой видимой причины. Никто из убитых не принадлежал к какой-либо туристической группе или определенному бюро путешествий. Все жертвы были мужчинами в возрасте от 28 до 35 лет.
Никаких сведений. Никаких следов.
Он посмотрел на лист бумаги на столе с выписанными датами убийств, именами, возрастом и национальностью жертв:
18 августа Фердинанд Бессмер, 31, Мэн, США.
27 августа Бен Кирк, 33, Вермонт, США.
8 сентября Дитер Дунсдорфф, 28, Вупперталь, Германия.
12 сентября Фредрик Дрюм, 35, Осло, Норвегия.
На полу высилась гора газет. Он сделал официанту знак унести их. Прищурился и стал рассматривать капли на стенках стакана.
Общее для всех убийств: жертвы — молодые мужчины. Больше ничего общего нет. Фердинанд Бессмер, безработный. Дитер Дунсдорфф, студент психологического факультета. Бен Кирк, гомеопат. Дрюм? Дрюм это Дрюм.
Вермонт находился неподалеку от Мэна. Но зато Мэн был далеко от Вупперталя и Осло. Каир, пирамида Хеопса, роковое место для них всех.
Фредрик попивал вино и раздумывал. Ему в голову внезапно пришла совершенно идиотская идея, но почему бы и не попробовать? Он встал. Нет, слишком глупо. Он снова уселся. Да нет, попытка — не пытка: может, стоит позвонить этим людям? Вдруг их родственники смогут ему что-нибудь рассказать? Поскольку других идей у него не было, Фредрик решил воспользоваться тем, что было.
* * *
Было уже почти одиннадцать. Он не знал, сколько сейчас в Мэне, США. Фредрик пришел на центральный телеграф Каира и уже отдал телефонистке бумажку и с именами, и адресами трех первых жертв. Попросил отыскать их телефоны.
Через каких-нибудь полчаса ему отдали бланк телеграфа с тремя номерами телефонов. Сердце бешено заколотилось, он вошел в телефонную будку и набрал первый номер. На другом конце провода раздались гудки, затем трубку подняли, и Фредрик услышал мужской голос:
— Ferdinand Bessmer speaking.[15]
Фредрик чуть не бросил трубку, она жгла ему ухо.
— What?[16] — вскрикнул он, но вовремя спохватился. — Oh yes, я говорю с Фердинандом Бессмером? Прошу простить за столь поздний звонок, но я звоню из Каира. Вы меня не знаете, мое имя Фредрик Дрюм. Вы, кажется, были убиты в Каире?
На другом конце молчали, но Фредрик слышал прерывистое дыхание.
— Алло, мистер Бессмер?
Кликк. Разговор прервался. Фредрик тупо уставился на трубку. Пот скатывался по шее на грудь. Он весь взмок. Воздух в телефонной будке был тяжелый, пропитанный запахами табака и дешевых духов.
Что такого он сказал?
Он приоткрыл дверь и набрал второй номер. Долгие гудки. Наконец он услышал:
— Yes. Who is it?[17] — Хриплый голос.
— Я звоню издалека. Прошу простить, что в такое время. Могу я поговорить с мистером Беном Кирком?
— Это я.
Фредрик задохнулся.
— Прекрасно. Вы говорите с другом. Из Каира. Вы ведь были в Каире пару недель тому назад?
— Кто это? Наступил рассвет? — Хриплый голос шел откуда-то издалека.
— Рассвет? Нет, здесь вечер, прошу прощения, мистер Кирк, вы меня, наверное, не помните, в пирамиде мы собирались вместе ложиться в саркофаг…
— Forget it![18] — Кликк.
Фредрик застонал. Он разговаривает с людьми, которых каирские газеты давным-давно объявили мертвыми, но которые тем не менее находятся в добром здравии. Неблагодарные люди, они должны были бы радоваться тому, что остались в живых, кажется, он слышал в их голосе страх? Почему они не хотели с ним говорить? Что за этим скрывалось?
«Думай, Фредрик, думай!»
Он думал. Долго. И набрал номер в Вуппертале.
— Jа, bitte?[19] — Женский голос.
— Ist Dieter zu Hause?[20] — Фредрик старался изо всех сил.
— Moment.[21]
Девушка что-то крикнула, звуки концерта Моцарта стали тише, а в трубке раздался мужской голос:
— Dieter.[22]
— Добрый вечер. Наступил рассвет.
— Ach so.[23] Прекрасно. Что будем делать?
— Я звоню из Каира. Не могу сказать вам всего, но вы должны быть готовы. Кроме того, у нас есть вопрос: вы бывали в США? — Фредрик неотрывно смотрел на темные пятна на столе рядом с телефоном.
— Вы прекрасно это знаете! Я учился в университете в Бангоре два года. Именно там я и познакомился с доктором Эдвардсом. Почему вы спрашиваете?
— Безопасность.
— Ach so.
— Вы в хорошей форме? Как вы себя чувствуете, я имею в виду, у вас не возникло никаких проблем? — Теплее и теплее.
— Никаких побочных явлений. Как много раз я вообще могу умирать? Может, я могу жить вечно? — Немец пришел в экстаз.
— Именно. — Напрягись же, Фредрик! думай! скажи что-нибудь умное! — Именно, ну да, человек может жить вечно. Но не стоит испытывать судьбу, не переходите улицу на красный свет.
Смех.
— Рассвет. Что дальше? — Дитер перешел на шепот.
— А вы как думаете?
— Ну, может, мне стоит пойти в газеты здесь, в Германии. Простите, с кем я, собственно, говорю? Что вы хотите мне передать? — В голосе появилась подозрительность.
— Успокойтесь, Дитер. Всему свое время. Но если вы хотите о чем-то спросить, спрашивайте. Надо, чтобы все шло по плану.
Тишина. Вздох. Кликк.
Фредрик, пошатываясь, выбрался из будки. Механически заплатил по счету у стойки. Он был в состоянии, когда от человека можно ждать чего угодно — и смеха, и слез.
Но не было ни того, ни другого… Он просто вышел на улицу и поймал такси. Бросился на заднее сиденье и назвал адрес отеля. Не расслышал, что ответил шофер. В голове билась единственная мысль: «Никто не умер».
Но ведь убийства произошли. И были трупы.
Terminus.[24] Граница между светом и тьмой.
Такси подъехало к отелю и остановилось в неразберихе людей, автобусов и пустых ящиков из-под овощей. Он не мог дождаться, когда встанет под душ, а потом уляжется в чистую постель, будет смотреть в потолок и посылать мысли в тихий поток, где существует четкая граница между главным и второстепенным. Вечер был полон предстоящих развлечений. А потом он будет спать. Глубоким, спокойным сном. И голова сможет отдохнуть.
