— На месте начальник.
— Отведите нас к нему.
Дежурный нехотя поднял телефонную трубку, ткнул в кнопку памяти.
— Иван Петрович, тут опять к тебе пожаловали… Угу. Ясно. — Он положил трубку, подошел к окну и указал пальцем. — Машину оставьте около проходной и следуйте вон туда. Двенадцатый кабинет. Только сначала я запишу ваши фамилии.
Когда с формальностями было покончено, мы протопали к административному зданию.
— Сазонов Иван Петрович, — сразу представился пухлощекий усатый начальник охраны порта, как только мы вошли в кабинет. — А ваше имя-звание?
За всех ответил Коршунов, представив меня капитаном.
— С проверочкой к нам? Или вопросики имеются? — прищурился Сазонов.
— Меня интересует, мог ли на один из кораблей в вашем порту пройти Олег Назаров. Имеется его фотография и даты возможного появления в порту.
— А кто он, с вашего позволения?
— Полковник СВР.
Сазонов вернулся к столу, нацепил на нос очки и раскрыл одну из папок.
— Существует Положеньице о режиме в морском порту Калининград. Вот раздельчик номер пять о «Порядке пропуска лиц на территорию (с территории) морского порта Калининград». — Говорил он вкрадчиво и обстоятельно. — Смотрим дальше. Пункт 44. «Правом прохода на территорию порта по служебным удостоверениям пользуются: руководители областной, городской и районной администрации; депутаты…» Так, так. А вот и про вас! «Должностные лица ФСБ». Так что имел право ваш полковник сюда пройти. — Он поднял взгляд и смотрел на нас поверх очков. — Хотите ознакомиться с документом?
— Это теория. А меня интересует практика. Был здесь Назаров или нет?
— О каких датах идет речь? — любезно поинтересовался Сазонов. Коршунов ответил. Начальник охраны причмокнул. — Семь лет прошло, много воды утекло… Но мы проверим! Учет у нас налажен, не беспокойтесь. Сейчас все через компьютер, а тогда в журнальчик записывали. Прошитый, с печатью, как положено. Поднимем из архива, и вы сами посмотрите. Здесь подождете?
— Мы прогуляемся и через полчаса вернемся. Времени достаточно?
— Постараемся, — заверил Сазонов.
Мы прошлись по территории порта. К причалам были пришвартованы несколько торговых судов. Мы попытались подняться на одно из них. Никто нас не остановил. При определенной наглости можно было продолжить путешествие и внутри корабля. Мы обменялись красноречивыми взглядами.
В кабинете начальника охраны нас ждал раскрытый потрепанный журнал.
— Нашли вашего Назарова. Пятого июля он был здесь, — радостно начал объяснять Сазонов. — Москвичей я требую отмечать особо. Мне сразу о них звонят.
— Вот как?
— Вы поймите, своих проверяющих мы знаем как облупленных, а вот московских… Оттуда залетают птицы высокого полета.
— Вы помните Назарова?
— А покажите фотографию. — Сазонов взял протянутый смартфон в вытянутую руку и рассмотрел изображение. — Нет. Ко мне этот товарищ не заходил.
— Можно установить, сколько Назаров пробыл в порту?
— Посмотрим в журнал… Вот. Всего час.
— И что он здесь делал?
— Этого я сказать не могу, — развел руки Сазонов. — Не будем же мы следить за сотрудниками спецслужб. Вот за вами же никто не наблюдал? И за вашим коллегой тоже.
— СВР — это отдельное ведомство, — пробурчал Коршунов.
— А я про сегодняшнего коллегу говорю.
— Какого еще коллегу? — нахмурился Коршунов.
— Так был один ваш сегодня. Интересовался заходом судов в порт за прошлые годы.
— Как его звали?
— Подполковник Станкевич. Вы с ним знакомы?
Коршунов мрачнел на глазах. Еще немного, и мы услышали бы скрип его зубов.
— Какой период интересовал Станкевича? — поспешила спросить я.
— Я не знаю. Он сразу пошел в архив.
— Нам надо поговорить с человеком, который помогал ему в архиве. — Я изобразила вежливую улыбку, хотя далось мне это нелегко. То киллер-дублер на шаг впереди, то неизвестный коллега. Что за двойную игру ведет Контора?
Умудренный жизнью начальник посмотрел на нас, как на великовозрастных детишек, которые никак не наиграются в войну.
— Пройдите в архив, вам расскажут. Я распоряжусь.
Вскоре мы знали, что подполковник ФСБ Андрей Станкевич интересовался тем же самым периодом, что и мы. Началом июля семилетней давности. А по описанию он сильно смахивал на нового дружка официантки Надежды Веселовой, с которым мы столкнулись в клубе. Да и звала она его Андреем.
— Что происходит, черт возьми! — ругался Коршунов по пути в «Усадьбу».
Войдя в номер, он схватился за смартфон, но на этот раз не стал долбить отчет, а позвонил. Пока шло соединение, он нервно жестикулировал губами, двигал бровями и хлопал ладонью по стене.
— Мне выйти? — спросила я.
— Наоборот. Послушай, — и он включил громкую связь. Ему ответили. Кирилл развернулся и зашагал по комнате. — Товарищ генерал, докладывает Коршунов. Я не могу работать, когда в дело вмешиваются посторонние люди. Мне что, не доверяют?
— Ты что себе позволяешь? Ты должен слать отчеты, а не звонить по незащищенному каналу.
— Произошло неординарное событие.
— Ты нашел досье?
— Пока нет, но…
— Так какого хрена ты звонишь?
— Я хочу знать, почему расследование дублируется? Почему мне ничего не известно об этом? — попытался перейти в контрнаступление Коршунов.
— Что ты несешь?
— Наш сотрудник Станкевич раскапывает ту же историю.
— Я никого не посылал. И не знаю никакого Станкевича!
— Товарищ генерал, семь лет назад появился второй исполнитель. Сейчас кто-то опять действует параллельно. Не лучше ли объединить усилия?
— Вот что я тебе скажу, Коршунов. Пока баба держит тебя за яйца, твои мозги не работают! Тебе кажется, что ты руководишь ею. А на самом деле она вертит тобой. Семь лет назад ты выгородил ее, хотя надо было сразу пустить в расход эту дрянь. Потом она наплела тебе про второго киллера, а сейчас вы опять сочиняете историю про дублера.
— Но ведь так и есть!
— Не пройдет, Коршунов, не пройдет. Это ты провалил предыдущую операцию. Из-за тебя мы упустили досье. Сейчас на волоске висят жизни наших офицеров, а я слушаю твои байки.
— Мы продвигаемся. Вот-вот нащупаем ниточку.
— Я пошел у тебя на поводу и дал тебе шанс. Сколько дней осталось? Два! Если на шестой день ты не дашь результат, я выкину тебя из Конторы.
— Нам нужна полная информация.
— Ты будешь ее получать. Еще два дня. По обычному каналу.
— Мы работаем. У СД свежий взгляд на старые факты. Она…
— А про чертову сучку я и слышать не хочу! Проект «СД» закрыт. Ее судьба решена в любом случае… Чего замолк? Отвечай согласно уставу.
— Так точно, товарищ генерал, — выдавил Коршунов.
Я вышла на балкон. Лучше смотреть на умиротворенные яблони, чем на то, как дергается подвластный чужой воле любимый человек.
41
Четвертый день, Калининград, 13-30
На мою талию легла большая ладонь. Кирилл попытался прижать к себе мое окаменевшее тело. Раньше я ощущала тепло от его прикосновений, а сейчас почувствовала холод. Мы смотрели вперед. Возможно, в одну точку. Но не в глаза друг другу.
— Проект «СД», «Светлый Демон» — это я? — спросили мои губы. Он кивнул. — Спасибо, что дал послушать. Теперь я — отработанный материал.
— Генерал Рысев хотел закрыть тебя еще в Валяпинске, неделю назад.
— Закрыть… Еще одна нейтральная одежка для грязного дела.
— В те дни в Штатах арестовали Денисенко-Монтеро, и всплыла проблема пропавшего досье. Руководство не знало, что делать. Я пообещал с твоей помощью найти пропавшие документы и примчался в Валяпинск.
— Ты спас меня ради этой недели. Теперь я поняла твою ненасытность.
— Ты жалеешь?
Я позволила мышцам расслабиться. Площадь соприкосновения наших тел увеличилась, и тепло вернулось.
— Ты с самого начала знал, что это авантюра. Никаких документов нет? — спросила я.
— Досье существуют. Есть ценности, которые не пропадают, как золото и бриллианты. За ними охотятся, их ищут, но их умеют прятать. Я не знаю, где документы, в Калининграде или где-то еще, но они есть. Они не могли исчезнуть, — убежденно говорил Кирилл.
— Связавшись со мной, пообещав невозможное, ты подставил себя.
— Я не мог больше без тебя, Светлая.
— Нам дали шесть дней?
— Осталось два. Не считая сегодняшнего.
— Это вечность.
Он рывком развернул меня к себе. Мы утонули в глазах друг друга. Сцепившиеся губы больше не могли говорить. Я была слишком строга к нему, позабыв, что жизнь скоротечна.
Умиротворенные, мы лежали в кровати. Пальцы Кирилла бродили в моих коротких волосах. Наверное, я не успею их отрастить. Я слышала, как тикают часы на его запястье. Это единственное, что мы не сорвали друг с друга по пути в постель. Часы отмеряли остаток нашего счастья.
