Ознакомительная версия.
Лизонька взяла под руку доктора и вышла с ним из церкви. Она спросила старичка:
– А возможно ли такое, что... чтобы мертвец говорил?
Тот снисходительно усмехнулся и пояснил:
– Елизавета Порфирьевна, это полностью исключено! Мертвец на то и мертвец, чтобы быть мертвым. Со времен чудес Иисуса Христа истории неизвестны случаи, чтобы люди подымались из мертвых, оживали и начинали говорить – Лазарь был первым и, смею предположить, последним представителем рода человеческого, который смог побыть весьма долгое время мертвым, а затем вновь возвратиться к жизни.
Лизонька чуть слышно прошептала:
– Но доктор, когда я целовала папеньку... Его веки открылись, и он смотрел на меня, как живой! Я уверена, что он прошептал несколько фраз. Это был его голос!
Доктор потрепал Лизоньку по руке и сказал:
– Елизавета Порфирьевна, я могу понять, в каком сломленном состоянии духа вы находитесь сейчас из-за безвременной кончины его сиятельства. Поэтому вполне естественно, что вам мерещится то, чего нет на самом деле! Не хочу пугать вас анатомическими подробностями, но если через тело усопшего человека пропустить слабый электрический разряд, мертвец начнет шевелить конечностями, откроет глаза и даже сядет. Ваш папенька мертв, можете быть уверены, что это так. И зачастую мертвые тела...
Старик-врач запнулся и продолжил:
– Мертвые тела, в особенности те, что уже подвергаются тлению, как в случае с графом, ведь с момента смерти прошло уже четыре дня, мертвые тела... издают странные для нашего уха звуки, которые объясняются идущими внутри организма процессами кхм... распада внутренних органов. Простите мою бестактность, Елизавета Порфирьевна, но, уверяю вас, то, что кажется многим странным и вызывает шквал суеверий и беспочвенных страхов, не более чем проявления последней воли Господа, создавшего нас и пожелавшего, чтобы после смерти с нами происходило то, что происходит с вашим батюшкой!
Немного успокоенная, Лизонька следила за дальнейшей процедурой погребения старого графа. Гроб осторожно вынесли из церквушки, процессия направилась в сторону кладбища, миновала узорчатые чугунные ворота и двинулась к склепу, в котором покоились Белогорские. Лизоньку всегда пугало это здание из розового гранита, в котором лежала ее маменька и прочие родственники. В далеком детстве она часто играла на кладбище, а по вечерам старшие сестры, жившие тогда в поместье, пугали ее ужасными историями об упырях и вурдалаках, которые в самый темный час выбираются из могил и рыщут в поисках подходящей жертвы, дабы утолить кровью и плотью смертельный голод.
Гроб поднесли к склепу, открыли скрипящую дубовую дверь, окованную железом. Лизоньке пришлось проследовать вниз по сырым ступеням. Она оказалась в просторном подземном помещении, заполненном десятками гробов. Она подумала, что, когда настанет и ее час покинуть бренный мир (а это произойдет еще очень и очень не скоро, как минимум лет через шестьдесят!), она завещает похоронить себя на обыкновенном кладбище, а не в фамильном склепе.
Внезапно Лизоньку осенило, что покойный папенька был последним представителем старинного рода графов Белогорских. У него не было сына, который бы унаследовал титул. Лизонька всплакнула, следя за тем, как гробовщики готовили место в нише, чтобы поставить туда гроб. Настало время завинтить крышку. Лизонька в последний раз взглянула на папеньку, который немигающим взором следил за всем происходящим, и в тот момент, когда гробовщики накрывали гроб крышкой, она увидела, как нижняя челюсть мертвеца распахнулась и изо рта выпал почерневший разбухший язык. Вслед за этим мертвец шевельнул пальцами, как будто пожелал подняться из гроба. Лизонька подскочила к гробовщикам и крикнула:
– Быстрее, прошу вас, быстрее!
Те с удивлением посмотрели на нее, а Лизонька, дрожа всем телом, думала о том, что оживший мертвец вдруг вылезет из гроба. Она внимательно проследила за тем, чтобы крышка гроба была плотно завинчена дюжиной железных винтов, и приказала охватить домовину тремя металлическими скобами.
Наконец гроб с телом папеньки установили в нишу. Гробовщики один за другим покинули склеп, и Лизонька подошла к домовине. Положив на нее руку, она сказала:
– Папенька, вам не следует сердиться на меня за то, что я сделала. Это вы во всем виноваты: если бы вы не прокляли меня, то мне бы не пришлось идти к колдунье, и она бы не совершила обряд, и вы бы остались живы.
Лизонька была готова поклясться, что гроб тихонько сдвинулся с места, как будто тот, кто лежал в нем, раскачивал его изнутри. Она поспешно покинула склеп и самолично заперла дверь, а ключ от нее положила в карман манто.
Последовали поминки, и после обильных возлияний седой доктор поведал Лизоньке историю кончины графа Белогорского.
– Меня вызвали к вашему папеньке поздно ночью, я думаю, было около полуночи, я, если честно, находился уже в постели. Один из ваших слуг прискакал ко мне и доложил, что его сиятельство плохо себя чувствует. Пожалуй, это было слишком хорошо сказано: когда я приехал к вам в поместье, то обнаружил Порфирия Порфирьевича в саду – он лежал лицом вниз на траве. Помочь ему уже было нельзя, он скончался за несколько часов до того, как его обнаружили. – Помолчав, доктор обернулся по сторонам и, убедившись, что никто не внимает их разговору, прошептал: – И знаете, что самое жуткое в этой истории, Елизавета Порфирьевна? Я по специфике профессии своей – материалист и агностик, и не верю в чудеса, нечистую силу и загробный мир, хотя допускаю возможность, что в природе существует доброе и злое начало. Ваш батюшка лежал на траве, вцепившись в нее руками, как будто он спасался от чего-то. Такое бывает – видимо, инфаркт застал его неожиданно, и, когда он упал на траву, его сразили судороги. Но я заметил странные следы, которые вели к телу вашего батюшки, и это были не его следы, клянусь вам!
Лизонька поежилась и взглянула в окно, за которым сгустились сумерки. Ей показалось, что на улице промелькнула серая фигура. Да нет же, это ее воображение!
Доктор, отпив из бокала, заявил:
– Эти следы были очень и очень странные! Они не принадлежали человеку! Чтобы некто так продавил землю, ему требуется весить не менее пятнадцати-двадцати пудов! Это были отпечатки когтистых звериных лап, причем один отпечаток позволял сделать заключение, что лапа повреждена – как будто этот диковинный зверь хромал или одна из его конечностей была снабжена копытом!
Лизонька вспомнила непонятное существо, которое так напугало ее у старухи-ворожеи. Это нечто тоже хромало и стучало копытом!
– А на плече вашего батюшки я обнаружил несколько длинных черных волос. Я дилетантски занимаюсь биологией, но мне неизвестен зверь, да еще живущий в наших местах, у которого могла быть подобная шерсть.
– Медведь? – предположила запинающимся голосом Лизонька.
Доктор отмел ее предположение:
– О нет, Елизавета Порфирьевна, я – страстный охотник, и уверяю вас, ни следы, ни шерсть не походили на медвежьи. Да и не могу я себе представить, чтобы медведь забрел на территорию усадьбы и так напугал вашего батюшку, что у него случился обширный инфаркт.
Лизонька боялась взглянуть в окно, за которым, и она была в этом абсолютно уверена, мелькали непонятные тени. Ей даже показалось, что некто облаченный в старинный военный мундир медленно прошел мимо окна. И такой мундир был только у одного человека – ее папеньки!
Поминки завершились, и Лизонька была рада, что может покинуть отцовское поместье. Однако кучер огорошил ее неприятной новостью: лошадь подвернула ногу, а у кареты отлетело колесо, и им придется задержаться в поместье на ночь. Лизонька не хотела признаться самой себе, что ее гложет страх. Она заперлась в своем будуаре, подтащила к двери небольшой шкап, опустила на окнах плотные занавески и, не задувая свечку, улеглась в постель.
Сон никак не шел, она лежала с открытыми глазами и вслушивалась в звуки, которые разносились по пустому особняку. Раньше она не обращала на них внимания, дом был для нее родным гнездом, но за последние два года все изменилось. Кроме пары старых слуг, которые спали в другом крыле, и кучера, больше в доме никого не было.
Лизонька услышала шаги и, вскочив, подбежала босиком к порогу. Кто-то замер перед ее дверью с обратной стороны. Она слышала сопение и легкий скрежет – ручка повернулась, и Лизонька налегла на дверь, чтобы незваный гость не вошел к ней.
– Дочка! – раздался тихий шепот.
Лизонька вздрогнула, потому что голос шел не из-за двери, а со стороны окна. Она метнулась к нему и, зажав в руке свечку, распахнула одну из занавесок.
За окном никого не было. Ну конечно же, а что она думала – покойный папенька парит в воздухе на высоте десяти метров и просит ее впустить к себе?
Лизонька закрыла портьеру, опустилась в изнеможении на кровать, и в это мгновение нечто три раза громко ударило по стеклу.
Ознакомительная версия.
