Тут с кухни позвали Лену. Она побежала туда. Гордеев пошел за ней.
Один из оперативников слезал со стула. В руках у него был пакет со странным содержимым внутри. Там лежало нечто красно-коричневого, совсем непривлекательного цвета. Оперативник — симпатичный молодой мужчина со смуглым лицом и темными усиками почему-то сразу внушил Гордееву какое-то недоверие. Он протянул пакет Лене.
— Что это? — спросила она, с отвращением глядя на эти сушеные куски неизвестно чего и отдергивая от него руки. — Где нашел?
— Это? В самом-самом дальнем ящичке наверху, — оперативник указал на верхний ящик.
— Юра, это Роман, — представила их Лена.
Парень слегка кивнул, но руки не подал. Гордеев неприязненно посмотрел на него.
— Ну, давай, Ром, рассказывай, что это такое, ты же у нас эксперт во всех вопросах!
— А это, Леночка, похоже на сушеные мухоморы.
— Да ты что?! Зачем, интересно, Соболеву, сушеные мухоморы?
Гордеев в это время как будто находился в каком-то забытьи. Слова о мухоморах долетали до него откуда-то издалека. Он с презрительным видом смотрел на Романа.
— Я не знаю точно, зачем, но то, что это отрава, я тебе могу сказать на сто процентов. Добавляешь такие мухоморчики в еду какому-нибудь неугодному хлыщу… У тебя, Леночка, есть какие-нибудь неугодные хлыщи, которые тебе жить мешают? — он приобнял Лену за плечи.
Гордееву этот Роман явно не нравился. «Ревную?» — ловил себя на мысли Гордеев.
— Да полно! — смеясь, ответила Лена.
— Ну, вот! — продолжал Роман. — Добавляешь такие мухоморчики в еду этому хлыщу, а дней этак через двадцать он ноги протягивает. Ну, если организм сильный, месячишко-другой продержаться сможет. Но не больше.
— Правда?! — вдруг очнулся Гордеев. — Вы уверены, что это точно мухоморы?
— Да, — недоуменно посмотрел на него Роман. — Конечно, на экспертизу все равно надо отправить… Но я почти на сто процентов уверен, что это именно мухоморы.
— Юра, в чем дело? Что такое?!
— Соболева травили. мухоморами! Я вспомнил только сейчас об этом! Понимаешь, врачи в больнице сказали, что у него в организме найден какой-то яд. А когда я спросил, что это за яд, врач ответил, что такое вещество — гиосциамин — содержится, в частности, в мухоморах!
— С ума сойти! — протянул Роман. — Просто сериал какой-то.
Гордеев с Леной вышли в коридор.
— Вот и еще одна разгадка! Или загадка? Но кто травил его? Юра, вот ты как себе это видишь? — спросила Лена.
— Все сходится на его жене. Смотри, она засадила его за решетку, а до этого травила этими чертовыми мухоморами. А теперь и сама смоталась…
— Да, но это же странно…
— Что именно?
— Если она хотела его отравить, зачем она засадила его в тюрьму, там-то его ведь никто не стал бы кормить мухоморами?
— Может, просто не рассчитала? Женщина все-таки…
— Что значит «женщина все-таки»? Что, по-твоему, все женщины такие глупые?
— Лена, не заводись! Хорошо, не все. Ты умная. А она нет!
— То есть хочешь сказать, что в любом случае ты умнее ее, раз так уверен в том, что это придумала она… А если где-то не сошлось, так, значит, она — дура, упустила, просчиталась. А может, все наоборот?..
— Хорошо. Вы нашли какие-нибудь документы, ценные бумаги?
— Heт, ничего такого не обнаружено.
— Вот тебе и еще один ответ! Соболева отравила мужа и смылась со всеми его бумагами и деньгами.
— Все как-то очень просто. С плеча ты рубишь…
— Нет, ну а ты какие предположения можешь сделать?
— Хорошо, хорошо, — пожала плечами Лена. — Пусть официальная версия будет та, которую ты предложил.
Гордеев даже повеселел. Это ж надо! Как заметно распутал клубок один только обыск в доме Соболева!
— Ленок, можно я тебя расцелую?
— Что, настроение поднялось?
— Слушай, а кто такой этот назойливый Роман, и почему он обнимает тебя за плечи?
— О! Да это никак ревность!
— А почему это я не могу тебя ревновать?
— Он не назойливый, а очень даже хороший и симпатичный молодой человек!
— Ах, вот как! — надулся Гордеев. — А что за надоедливые хлыщи, которыми полна твоя жизнь?
— Один из них — ты, — засмеялась Лена.
Гордеев помрачнел.
— Да ладно! Я же шучу! — Она игриво поцеловала его в висок, и Гордеев растаял.
— Слушай, а что, если сегодня вечером мы с тобой…
— У! Глазки загорелись! Гордеев, как тебя легко, оказывается, развести…
— На что? — спросил Гордеев.
— Сам знаешь.
Юрию нравилась эта странная игра между ними, недомолвки, флирт… Никогда не знаешь, когда дружба перейдет свои законные границы и станет уже не дружбой, а чем-то другим… К тому же Гордееву всегда интересно было с Леной. Она была умным и непредсказуемым человеком. Короче говоря, он опять попался в ее ловко поставленные сети.
— Ну, уж если ты так настаиваешь… — она таинственно улыбнулась. — Но только не сегодня. Завтра.
— Почему не сегодня?
— Без вопросов, — отрезала Лена.
— Ну, хорошо. Завтра так завтра… Завтра? — тут он вспомнил про волоокую Динару.
— Угу, завтра. Или ты уже на попятную? — Лена сверкнула своим загадочным взглядом.
— Вот еще! С чего бы это! — уверенно парировал Гордеев.
Динара, увы, была в пролете. Да и слишком зол на нее был Гордеев. «Не хочет так не хочет! Черт с ней! Пусть остается со своим Рашидом!»
— Ну что, обыск закончен? — спросил он Лену.
— Пока нет.
Он направился к столу и начал открывать ящики один за другим. На кухне слышался голос Романа. Там, наверно, составляли протокол.
— Лена, — позвал Гордеев.
Лена прибежала из комнаты с ненормальным блеском в глазах, в руке она держала золотое ожерелье с бриллиантами.
— Что это? — Гордеев кивнул на ожерелье.
— Безделушки всякие… Драгоценности осматриваем.
— Эта безделушка потянет на сумму с четырьмя нулями в долларах! — сказал Гордеев. — Тебя надо отсюда скорее уводить, иначе презренный металл вскружит тебе голову, и ты, чего доброго, ограбишь квартиру! Ну-ка, ты там в карманы ничего не прихватила?
— Перестань. Ты меня звал? Я думала, что-то важное…
— Н-да, — протянул Юрий. — Auri sacra fames! Что в переводе с латыни означает — проклятая жажда золота! Слушай, ты видела, сколько тут ключей? — он показал на открытый ящик.
Там горстью валялись различные ключи, длинные и короткие, изящные и грубой работы.
— Да… От сейфа, от гаража, от дома любовницы, — стала перечислять Лена.
— Не подумываешь ли ты о том, что не лишним было бы обыскать и эти помещения?
— Подумываю, подумываю. Ты меня за этим звал?
— Давай, Леночка, закругляйся. Твои коллеги, как я вижу, уже давно закончили, — он указал на проходящего по коридору Романа.
— Да, — вздохнула Лена. — Пойду отнесу на место, — и она бережно, как ребенка, понесла ожерелье в комнату.
В этот момент у Гордеева зазвонил телефон. Он взял трубку…
Когда Лена вошла в комнату, она столкнулась с Гордеевым, который явно был чем-то озабочен.
— Что случилось? — спросила она испуганно.
— Лена, едем, — не своим голосом ответил ей Гордеев. — На Соболева в больнице совершенно нападение. Он похищен!
— Ну и ну! — только и успела выговорить Лена и устремилась за Гордеевым.
У больницы Лену с Гордеевым встретил взволнованный Козырев.
— Ты кого мне привез?! — накинулся он с порога на Юрия. — Вся больница на ушах стоит! Мне еще завтра на пятиминутке вставят по первое число. Соболев твой здесь нелегально оказался, по старой дружбе, так сказать. Теперь меня по полной программе…
— Погоди, не кипятись, — пытался успокоить друга Гордеев. — Объясни лучше, что случилось?
— Да ничего не понимаю. С утра мы зашли к твоему Соболеву в палату, а там все перевернуто, раскурочено, самого Соболева нет.
— А соседи по палате?
— Нет там никаких соседей, он один лежал.
— А медсестры неужели ничего не видели?
— Юра, только между нами, идет?
— Идет, — кивнул Гордеев.
— У старшей сестры день рождения был, персонал больных уложил, ну и, как водится, устроили празднование. В общем, я предполагаю, что часам к двум они все перепились так, что даже если бы случилась атака инопланетян, они бы ничего не услышали.
— Ну, здорово вы здесь живете, Серега. Что ж нам делать-то теперь?
— Ты меня спрашиваешь, что вам теперь делать? Я-то откуда знаю? Кто из нас известный адвокат?
— Но больница-то твоя. Я даже не знаю, куда кинуться, с кем разговаривать. Кто у вас здесь, нянечки, дежурные, санитары? Кто мог что-нибудь видеть?
— Ну, мой совет такой, — сказал Козырев. — Походите опросите пациентов. У нас народ разный, может, найдете полуночника какого-нибудь. А к персоналу сейчас приставать бесполезно, абстинентный синдром у всех поголовно. Они маму родную не узнают сейчас. Так что ищи не спящего по ночам свидетеля.
