Васькин и Прокопьев выделили звонок Николая Васильевича. А в 13.40 позвонила кассир Финляндского вокзала и сообщила, что девушка, очень похожая на фотографию в газете, только с черными волосами, купила три билета на электричку до Светловска, отправляющуюся в 13.44.
Васькин тут же сообщил об этом звонке капитану Петренко. Тот отреагировал мгновенно: «Готовь тачку, едем».
***
Полковник Зимянин по-отечески любил свои кадры. К капитану Петренко он благоволил особенно. Ему нравились цепкость, ум и ясность капитана. И еще – он доверял его, петренковскому, оперативному чутью, этому нюху молодой жесткой гончей, которая берет след там, где другие легавые беспомощно вертятся и юлят.
Положив трубку после звонка капитана Петренко, Зимянин неторопливо прошелся по своему солнечному кабинету на Литейном. Потом решился, сел за стол и запросил по электронной почте оперативную разработку на Б.П. Савельева.
Дело пришло через две минуты. Зимянин набрал код доступа, потом еще один.
Сразу же он заглянул в последние страницы. Последний раз Савельев Б.П. находился в разработке в июле прошлого года в связи с хищением из Н-ского краеведческого музея трех полотен Айвазовского. Находился под наружным наблюдением. Наружное наблюдение снято 28 октября 1997 года по распоряжению генерала Паскевича…
Генерал Паскевич. Опять генерал Паскевич… Ведь именно из его службы прозвучал тогда звонок с требованием выпустить тех самых двоих обожженных, задержанных по делу о рейсе 2315… Зимянин грешным делом подумал тогда, что эти двое обожженных – на самом деле свои «кроты» и их случайное задержание в Пулкове ломает игру товарищам из «дома два»… Но когда этот Кротов повесился в туалете, все запуталось…
Кстати, тогда, в 1997-м, полотна Айвазовского, несмотря на все усилия, обнаружены не были. От друзей из Ясенева спустя полгода появились данные, что картины всплыли в Испании…
Зимянин закрыл файл, посвященный БП, и набрал один из номеров АТС-1.
– Слушаю, – с хрипотцой ответил его московский кум, полковник Залежнев, несущий службу в Девятом («наружное наблюдение») управлении.
– Не в службу, а в дружбу, – сказал Зимянин после ритуальных приветствий. – Возобнови наблюдение за Савельевым.
– Айвазовского все хочешь найти? Или новое что?
– Новое.
– Когда хочешь начать?
– Еще вчера.
– Для тебя сделаю. Только учти – без санкции руководства могу только на одни сутки. Потом сам будешь бумаги писать. И визы собирать.
– Давай хотя бы на сутки, – вздохнул Зимянин.
***
Электричка неспешно катила по направлению к Светловску. Вагон был полупуст. Таня поймала себя на мысли, что старается отворачиваться, когда мимо них проходят случайные пассажиры.
– У меня уже мания преследования началась, – горько прошептала она.
– А нас и в самом деле преследуют, – спокойно проговорил Игорь.
Электричка неспешно подкатывала к месту своего назначения.
Что же им делать дальше? Переходить границу? Как? Они что, диверсанты? У них нет воздушных шаров, ходулей, лосиных копыт, или с помощью чего там еще незаконно пересекают границу?…
Обратиться к местной мафии? У них наверняка есть свои окна через границу… Но это все равно что броситься под преследовавший их джип. Мафиози по-любому тебя, чужака, сдадут. Если не тем бандюкам, что за ними гнались, так милиции…
По поездному радио объявили, что следующая станция – Светловск.
Друзья смотрели в окно, на проплывающие осенние пейзажи.
– Мужики, смотрите – аэродром! – воскликнула Таня.
– Откуда здесь аэропорт? – удивился Игорь.
– Не аэропорт, а аэродром. Наверное, военный. Или пограничный. А может быть, и спортивный. Вон, видишь, желтенькие самолетики – это «Сессны». Я такой водила.
Вошли контролеры. Они подозрительно посмотрели на Таню, Диму и Игоря. Но быстро успокоились, когда ребята предъявили им полные – не студенческие! – билеты.
***
Синеглазов, Марк, Золик и еще двое головорезов выехали на двух джипах из Питера в 13.45, сразу после того, как Синеглазов получил информацию о звонке кассирши с Финляндского вокзала.
Электричка до Светловска ушла минуту назад. Но джипы гонят куда быстрее электричек…
***
Петренко и Васькин выехали в 13.55. Они уселись в видавший виды «жигуленок», но все равно надеялись, что он домчит их до Светловска быстрее электрички.
***
Электропоезд пришел в Светловск точно по расписанию. Таня, Дима и Игорь вышли на привокзальную площадь. Они казались вполне безмятежными.
Синеглазов чуть не зарычал от радости, когда увидел «деток», которые спокойно шли по направлению к стоянке такси.
***
Сержант Есин стоял на привокзальной площади Светловска и болтал с симпатичной хохлушкой, которая подошла к нему спросить, есть ли тут обмен валюты. Есин внимательно разглядывал свою собеседницу, но успевал посмотреть и на привокзальную площадь. Девушка ему нравилась, да и на площади все было спокойно – если не считать двух джипов с московскими номерами, припаркованных неподалеку от стоянки такси. «Интересно, дает девчонка? – думал Есин. – Может, документы у нее проверить? Задержать на три часа?… Интересно, а что эти джипперы тут делают?»
Хохлушка многообещающе похохатывала в ответ на шуточки Есина. Может дать, решил для себя сержант.
Неожиданно быстро он получил ответ и на второй вопрос.
Из джипов выскочили шестеро бритоголовых. Они быстрым шагом направились к двоим парням и девушке, сошедшим с электрички. За братвой неотвратимо, как судьба, на малой скорости двинулся джип. Бритые мгновенно налетели на троицу. Еще через секунду они уже запихали их в машину. Все произошло так быстро, что никто на привокзальной площади не успел ничего понять. Оба джипа тут же рванули прочь.
Капитан Петренко появился на площади семь минут спустя. В пути у их «жигуленка» полетел бензонасос. Пока разбирали, покуда заменяли мембраны кусочками полиэтиленового пакета, пока снова собирали… Потом летели 130-150 километров в час по пустынному шоссе, но…
Сержант Есин, увидев удостоверение капитана Петренко, тут же рассказал в подробностях о том, что пять минут назад произошло на привокзальной площади. Помнил он и номера джипов.
22 сентября, вторник. Вечер
Все произошло супернеожиданно. Вот они мирно идут по привокзальной площади. Светит солнце. Бабуля продает яблоки. Стоят два раздолбанных такси. Милиционер кокетничает с полной молодайкой.
И вдруг – чьи-то жесткие ладони сзади. Их руки заломлены. В рот вбит кляп. Их бросают в машину. Тут же на головы надевается мешок. Руки загибают глубоко за спину. Привязывают их к лодыжкам. Машины срываются с места. Их трясет на полу.
Это не менты, подумала Таня. А раз не менты – значит, бандиты. А если бандиты, то… Но эту, самую ужасную мысль, она не хотела додумывать до конца.
Они ехали не больше получаса. Так же, не снимая мешков, их выволокли из машины. Развязали. Потащили куда-то с заломленными назад руками. Под ногами шуршали листья. Потом – какой-то дом. Ступеньки. Ступеньки круто ведут вниз. Лязгнула дверь. С них сорвали мешки. Втолкнули куда-то внутрь. Дверь тяжело хлопнула. С противоположной стороны загрохотал засов.
Трое друзей оказались в обширном подвале, где светила одна голая электрическая лампочка.
***
– Ну, давай колись, – спокойно проговорил Дмитрий.
Они трое сидели на трех табуретках посреди подвала. Вокруг были трубы. Голая лампочка светила в углу.
– Да, Игорь, – сказала Таня. – Не делай вид, что ты здесь ни при чем. Мы с Димой давно уже поняли: очень даже при чем.
– Давай-давай, – поторопил Дима. – Будут убивать – хоть будем знать, за что. – Он старался казаться бесшабашным, но голос не выдержал: выдал, дрогнул.
– Хорошо, сейчас, – спокойно сказал Игрек.
Он отвернулся и вытащил из внутреннего кармана куртки небольшую коробочку, обтянутую черным бархатом. Раскрыл ее. И протянул на ладони своим спутникам. И Дима, и Таня в один голос ахнули. В неверном свете подвала они увидели: на черном бархате лежал изумительной красоты красный камень размером с перепелиное яйцо.
– Это рубин? – осторожно спросил Дима.
– Это бриллиант.
– Бриллиант? Красный?
– Вот именно.
– Не может быть!
– Может, друг мой, может.
– Это подделка!
– Ради подделки не поджигают самолеты.
– Я знала, что это сделал ты… – грустно протянула Таня.
– Могу сказать одно: мне очень жаль, друзья мои, что вы оказались запутаны в эту историю.
– Значит, мы были для тебя просто прикрытием, – презрительно сказала она. – Ты нас использовал.
– Таня, я еще раз повторяю: мне очень жаль. Ты спасла мне жизнь. Я ценю это. Мы вместе сыграли в эту игру. Давайте доиграем ее до конца. Этот камень слишком тяжел для одного. Его цены хватит, чтобы обеспечить всех нас. Нас троих – до конца жизни. Я предлагаю: будем партнерами.
