Ознакомительная версия.
Местный колорит по-прежнему не спешил себя проявлять, но вот как-то вдруг, помотавшись по плохо освещенным улицам, «Ситроен» остановился на перекрестке, и на указателе мелькнули волшебные названия: «Гаванная» и «Дерибасовская». Алёна восторженно вздохнула: да ведь это и в самом деле Одесса!
— Вон ваша гостиница, — показал водитель. — Ближе подъехать не могу: Дерибасовская — пешеходная улица. Но, если угодно, чемоданчик ваш до крылечка донесу.
— Спасибо, давайте, — согласилась Алёна, расплачиваясь купленными еще в Москве гривнами.
Она выбралась из машины и замерла, оглушенная. Было такое ощущение, что на нее обрушилась лавина ароматного шума — или шумного аромата, кому как больше нравится. Одуряюще пахло чем-то цветочно-сладким, южным, жарким. И в то же время раздавался жуткий, оглушительный грохот.
— Что это пахнет? — крикнула Алёна, хватая за рукав водителя, который уже вытащил из багажника ее чемоданчик и напористо поволок его через дорогу. Колесики бойко подскакивали на мостовой, но ни звука не доносилось до Алёны. Поскольку водитель не обернулся, можно было догадаться, что вопроса он не слышал. Значит, не услышит и второго: «Что это за шум?!»
Ей хотелось остановиться и поглядеть на Дерибасовскую, ей хотелось осмыслить сам этот факт: она стоит посреди Дерибасовской! — но разрывающий мозг, нервы и уши шум не давал сосредоточиться.
И тут же Алёна поняла, откуда этот шум исходит. Напротив гостиничного крыльца находилась стройплощадка. Там ремонтировали и обновляли какой-то старинный дом, и работа воистину кипела, несмотря на то, что было уже около часу ночи.
Тем временем водитель рысью добежал до двери, около которой висела скромненькая, но весьма интеллигентная золотая с черным табличка, извещавшая, что для входа в отель «Дерибас» нужно нажать на кнопку автоматического открывания двери или воспользоваться «ключом постояльца». Пока Алёна читала табличку, водитель прислонил к двери ее чемодан и, беззвучно пошевелив губами, — видимо, попрощавшись, — зажал уши и бросился к своей машине во всю прыть.
Алёна поспешно нажала на кнопку. Дверь открылась, она проворно проскочила в коридор — и сначала вздохнула с облегчением, потому что шум сразу стал тише, но тотчас с ужасом покачала головой, потому что прочла очередную интеллигентную табличку: «Отель «Дерибас», 3-й этаж» .
Эх, зря она водилу отпустила! Если уж не смог обеспечить ей позолоченную машину, должен был чемодан не до крылечка, а до номера дотащить!
Но после драки кулаками не машут. И Алёна поволокла наверх свой совсем даже не легкий чемодан, в котором, кроме всего прочего, необходимого для трехдневного пребывания красивой женщины в чужом, вдобавок — южном, курортном и жарком городе, лежало несколько пар танцевальных — точнее, танговских — туфель.
Боже мой… неужели вы еще не знаете, что Алёна Дмитриева страстно, самозабвенно увлекалась самым чувственным и в то же время самым интеллектуальным танцем на свете — аргентинским танго?! Ну, так это истинная правда. И в Одессу она приехала хоть и не на кино-, но все же на фестиваль — фестиваль аргентинского танго. Мастер-классы с аргентинскими преподавателями, милонги, то есть вечеринки, на которых танцуют только аргентинское танго… ах, как же любила Алёна весь этот праздничный, музыкальный, волнующий мир прекрасных движений лучшего в мире танца! А чтобы хорошо танцевать, нужны хорошие туфли. Желательно подходящие к каждому платью. А для каждой милонги — платье свое! Именно поэтому в чемодане Алёны, кроме всего прочего, лежали не только три нарядных платья, но и четыре пары туфель. Три для милонг, а одна для тренировок. А это какой-никакой, а все же вес…
Наконец она вскарабкалась на третий этаж. Прямо на площадке стоял маленький столик дежурной.
— Добрый вечер, вернее, ночь. Я бронировала номер. Елена Ярушкина меня зовут, — сказала Алёна.
— Добрый, — так уныло ответила дежурная, что Алёна насторожилась:
— А что такое? Какие-то проблемы? Номера нет, что ли?
— Номер-то есть, — вздохнула девушка. — Да там шумно.
— Шумно?! — встревожилась Алёна, вспоминая сущий ад, царивший снаружи. — Только не говорите мне, что мое окно выходит на эту ужасную стройку!
Дежурная кивнула:
— Не скажу. Но ведь вы сами увидите!
Она не без труда выбралась из-за столика (столик был маленький, а дежурная — больша-ая такая деваха с бейджиком «Татьяна Мазур» на необъятном бюсте), взяла ключ и проводила Алёну до двери с номером десять. Открыла ее…
— Спасибо, — сказала Алёна, пятясь. — Большое человеческое спасибо. Я лучше пойду в другую гостиницу или останусь жить прямо вот тут, на площадке. Около вашего столика. Здесь потише. А обстановка в номере — не для моих слабых нервов. Каждую ночь спать в таком ужасе… Да меня первым же утром в психушку надо будет увезти!
— Да не каждую ночь! — воскликнула дежурная. — Они в девять вечера уже уходят все. Но им сегодня по графику надо что-то срочно закончить, как раз на этой стороне здания. Они специально предупредили, что до трех ночи будет очень шумно. А вообще-то такого кошмара даже днем не бывает. Я сказала постояльцам, что работа до трех, так некоторые нарочно в ресторан пошли, чтобы пересидеть и заодно повеселиться. Может, и вы… А? — Она с намеком улыбнулась Алёне. — Осталось-то всего два часа! Там, внизу, отличный ресторан!
— Я стараюсь не наедаться на ночь, — высокомерно ответила наша героиня, и Татьяна со вздохом окинула взглядом ее стройную фигуру… но это был вздох не зависти, а сочувствия.
Алёне стало смешно, и она миролюбиво предложила:
— Давайте решим вопрос проще: вы меня поселите в другой номер, окна которого выходят на противоположную сторону. Вот и все.
Татьяна задумалась.
— Понимаете, все номера-то заняты, — сказала она виновато. — На той стороне жить желающих много… Те, кто у нас часто останавливаются, знают, что к чему…
— А я не знала, — мрачно констатировала Алёна. — Вот и попалась, как тот кур в тот ощип.
— Таки да… — кивнула Татьяна. — Вообще-то один свободный номер есть…
— Ну?! — оживилась Алёна. — Так в чем же дело?
— Дело в том, что женщина, которая забронировала этот номер, приедет в девять утра с вокзала. То есть номер был заказан с сегодняшнего вечера, но она вот буквально перед вашим приездом позвонила и предупредила, что задерживается.
— Слушайте, — сказала Алёна, — но ведь до девяти утра масса времени! Я успею выспаться и смыться.
— Ага, а мне там потом убирать… — проворчала Татьяна и бросила на Алёну выразительный взгляд.
Так… Понятненько!
— И во что вы оцениваете эту уборку? — спросила Алёна покорно.
— Ну, гривен в пятьдесят… — задумчиво сказала Татьяна.
Алёна кивнула. Сто пятьдесят рублей (а таков нынче курс хохлобаксов к рублю, один к трем) за то, чтобы перестелить постель, это круто, но ее они не разорят.
— Договорились.
— Тогда так, — заговорщически шепнула Татьяна, — вы вещички в своем номере оставьте, в десятом, двери закройте на ключик, переоденьтесь на ночь, а потом идите до пятнадцатого номера. Ну, сумочку свою с деньгами и документами прихватите, чтоб не думалось. Поспите спокойненько, а утречком, уж не позднее, чем в полвосьмого, я вас разбужу. Утром и оформите свое проживание. А то сейчас позднотища, глаза закрываются.
Алёна была с ней полностью согласна. Она получила ключ с номером десять на блямбе, потом переоделась в своем очень симпатичном, но дико шумном номере и, в ночнушке, халате и тапочках, с сумочкой через плечо, пронеслась в номер пятнадцать. Сюда, конечно, тоже долетал шум, но гораздо более мирного, даже как бы убаюкивающего свойства. Алёна поставила будильник на двадцать минут восьмого, упала в постель и, с блаженным стоном вытянув усталые ножки, закрыла глаза.
Морфей, который уже давно нетерпеливо переминался с ноги на ногу, немедленно бухнулся рядом и заключил нашу героиню в свои объятия…
Она уже почти спала, когда вспомнила, что надо отключить звук у телефона, чтобы какая-нибудь сила нечистая не вздумала прислать среди ночи эсэмэску кретинско-рекламного свойства. Потыкала в сенсорный экран своей «Нокии» пальцем, выбрала команду «Без звука» и наконец-то уснула крепко и сладко.
Но, к сожалению, спустя какое-то время Алёна проснулась от громкой, протяжной мелодии — сигнала о поступившем сообщении. Неужели все-таки не отключила звук?!
Алёна вскинулась, ненавидя саму себя за рассеянность, а сенсорные экраны — за нечувствительность, однако ее телефон лежал темен и нем. Опция «Без звука» была задействована.
Приснилось, что ли?
Алёна снова откинулась на подушку и только закрыла глаза, как вдруг сигнал раздался снова.
Алёна включила бра у изголовья и выдвинула верхний ящичек тумбочки, но там, кроме «Пам’ятки для пожильца», не оказалось ничего. А во втором ящичке обнаружился источник беспокойства: «Нокиа», такая же, как у Алёны, только в обычном черном, а не в белом с красными драконами, корпусе. Наша героиня, видите ли, была по году Драконом, да и вообще не любила ничего черного, хоть это и культовый танговский цвет.
Ознакомительная версия.
