Ознакомительная версия.
Вероятно, наметанным глазом Игорь Ильич сразу выделил Владимира среди полудюжины сотрудников милиции как руководителя операции.
– Проведению следственных мероприятий. Вот мое удостоверение, а вот ордер на проведение обыска. Если у вас есть какие-то пожелания или сообщения, готов их выслушать.
– Пожелания всего два: звонок адвокату, а то я тут слышал вашу просьбу об отключении всех мобильных, а я как законопослушный гражданин…
– Можете не продолжать. Звоните. Если не ошибаюсь, адвокатская коллегия «Добкин и Сухарев».
– Не ошибаетесь.
Разговор с адвокатом ограничился одной фразой: «Валентин Исидорович, очень прошу вас незамедлительно приехать ко мне в офис».
Зубов выключил телефон и демонстративно замолчал, уставившись в пространство.
– Так, ну а второе пожелание? – поинтересовался Воронцов.
– Этот особняк является памятником архитектуры, мы вложили огромные средства на реставрацию…
– Понятно. Наши сотрудники ценят старину и будут действовать чрезвычайно деликатно. У меня тоже просьба – ответить сейчас на наши вопросы и заодно подписать обязательство о явке в наше Управление на беседу, а возможно, и на допрос. После этих формальностей можете ехать в «Павлин». Ведь ланч вы проводите обычно там?
– Все-то вам известно. Но я дождусь Валентина Исидоровича. А вот вам придется дождаться президента банка – он в Кении.
– Наслышан. Дождемся, – сказал Владимир с абсолютной уверенностью и добавил: – Да, Игорь Ильич, у вас ведь есть план здания из БТИ[5]?
– Все изменения в планировке согласованы. Вот. – Вице-президент протянул руку к стене. – «За образцовую реставрацию памятника истории и архитектуры девятнадцатого века». У нас ведь и огромные благотворительные программы.
Действительно вся стена была завешана дипломами, благодарностями, грамотами…
– А вот наша гордость. – Игорь Ильич подвел Володю к стеклянной витрине, в которой красовались около десятка призов, среди которых выделялась небольшая скульптурная композиция, явно на библейскую тему «Старец отдает последнюю рубаху нищему» на подставке сверкала надпись «За бескорыстную помощь».
Обыск продолжался практически весь день. После того как были проведены опросы, зафиксированы паспортные данные сотрудников, большинство из них выпустили из здания. А возле «Аргента» томилась съемочная группа известного московского журналиста Петра Касимова. Впрочем, поводов задействовать аппаратуру было мало – из-за дверей появлялись и снова исчезали люди в масках и камуфляже, изредка проскальзывали сотрудники в штатском. На вопросы они упорно не отвечали.
Интерес ушлого журналиста переключился на банковских служащих, выходивших из здания, но и тут его постигло разочарование. Касимов безуспешно пытался узнать, что происходит внутри, но комментарии секретарей, кассиров и операторов были до обидного скупыми. К обеду у перепуганного до истерики курьера удалось выяснить, что правоохранительные органы ведут обыск уже в кабинете президента, который три дня назад отправился в Кению. Еще один доброхот предположил, будто в помещениях службы безопасности банка обнаружена аппаратура для незаконного прослушивания, позволявшая осуществлять перехват сообщений и разговоров по радиотелефонам. Эту отрывочную информацию Касимов поспешил сообщить в эфир, ссылаясь на некий загадочный источник в правоохранительных органах.
Звездный час настал для тележурналиста лишь через несколько часов. Из офиса вышел вице-президент банка. Рысцой подбежав к нему, Касимов, задыхаясь от избытка гражданской позиции, проговорил, заранее подготовленную фразу:
– Игорь Ильич, я обращаюсь к вам как к вице-президенту банка «Аргент», это что же – маски-шоу продолжаются? Сейчас, когда все мы должны думать о репутации нашей банковской системы, мы видим полное пренебрежение законностью.
– Не горячитесь, молодой человек. Мы живем в правовом государстве, и я уверен, что законность восторжествует. Хотя, конечно, я и мои сотрудники испытали настоящий шок. Нам нечего скрывать, нам нечего бояться, у нас прекрасная репутация. Это знают не только наши деловые партнеры, но и тысячи людей, которым мы бескорыстно помогаем. Общественность должна держать руку на пульсе деятельности правоохранительных органов.
– Но что вам инкриминируют? – выпалил Петр, одновременно подумав, что «руку на пульсе» нужно будет вырезать.
– Обращайтесь за ответами к этим господам, – махнул рукой Зубов в сторону ребят в камуфляжной форме, стоящих у входа в банк. – А за то, что мы чисты перед законом, говорит тот факт, что я не задержан и отправляюсь на ланч.
После чего поспешно сел в машину и укатил.
А между тем, внутри здания происходили удивительные события.
Обыск не давал никаких результатов – сотрудники Воронцова не нашли ни денег, ни каких-либо документов. Тщательно разработанной операции грозил позорный срыв. Владимир был на грани отчаяния, но все же продолжал размышлять: он не мог поверить в провал.
От невеселых мыслей Владимира отвлек его верный друг и правая рука Алексей Максимов.
– Можно тебя на минуту? – позвал он. – Полюбуйся!
Подойдя к окну, друзья увидели на другой стороне улицы Петра Касимова со своим отрядом, ощерившимся телекамерами и микрофонами.
– Интересно, кто их вызвал?
– Законопослушный Игорь Ильич. Ты понаблюдай за ними издалека. Да, и вот что, сверь метраж планов БТИ с фактом, не может быть, чтобы у них не было маленького чуланчика.
Через десять минут Максимов оторвался от планов и сообщил:
– Володь, на первый взгляд все чисто…
– А на второй?
– Несоответствие – на первом этаже по факту с планом БТИ расхождение метров в десять.
– Зови специалистов. Посмотрим. И закрой жалюзи, чтобы телевизионщики не снимали через окна.
Алексей нашел блок управления электроникой и пытался с помощью нехитрых манипуляций заставить жалюзи закрыться. Тихо ворча себе под нос, что техника – враг человека, он совсем потерял надежду, но, нажав наконец определенную комбинацию кнопок… Жалюзи медленно закрылись, не оставляя ни единой щелки. Автоматически включилось освещение. Витрина, в которой находились наиболее ценные свидетельства благотворительности, приподнявшись на несколько сантиметров, плавно поехала в сторону, обнажив массивную стальную дверь с вмонтированной панелью кодового замка.
– А вот и чуланчик, – удовлетворенно прошептал Володя.
И дело пошло веселей. Через десять минут дверь была полностью обнажена. Еще пятнадцать минут потребовалось для того, чтобы ее отворить. И вот уже они в комнате с сейфами. Вскрыв сейфы, оперативники обнаружили валюту и «черную» бухгалтерию. Была в потайном помещении и еще одна бронированная дверь. Ее пришлось открывать спецгруппе. Внутри стояли лишь несколько компьютеров, к которым были подсоединены кабели, уходящие в стену за шкафом, за которым оказалась дверь в комнату-склад. Там находились главный сервер, диски с ключами к системе Банк – Клиент, печати, уставники, образцы подписей более сотни компаний, документы на офшоры, доверенности на управление ими.
А еще – папка с рисунками.
В результате, к делу по статье о незаконной банковской деятельности, совершенной организованной группой, добавились уклонение от уплаты налогов и мошенничество в особо крупном размере. И пятнадцать карандашных рисунков.
* * *
Пятнадцать рисунков на сероватой шершавой бумаге притягивали взгляд. Все они изображали одну женщину – изящную, хрупкую, утонченную, с копной темных непослушных волос и характерным горбоносым профилем. Подписей ни на одном из рисунков не было, но Владимиру почудилось в них что-то знакомое или просто похожее на уже виденное раньше. Когда он прочитал акт экспертизы, смутно припомнились прошлогодние сообщения о том, что какая-то скандинавская фирма преподнесла в дар России неизвестный портрет Анны Ахматовой, сделанный знаменитым Амедео Модильяни. Какая-то романтическая история об утерянном шедевре, любви и страсти. Помнится, ему сразу подумалось, что надо спросить у Наташи…
И тут его взгляд наткнулся на подпись под актом экспертизы.
В этот день Наталья с Ксенией улетали в Швейцарию. Провожать он не поехал – не мог, да и не хотел, боялся встретиться с ней, увидеть ее глаза, заговорить. Сразу решил, что путать ее в историю с банком не станет, даже порадовался, что она уедет из России хоть на время. Позвонил, скомканно попрощался. А потом отправил рисунки на повторную атрибуцию. Почему? Он же прекрасно знал, что Наташа – профессионал своего дела и пользуется уважением коллекционеров не за красивые глаза и эффектную внешность, а за бескомпромиссность и точность оценок. Но тот факт, что рисунки были найдены в сейфе «Аргента», сомнительного банка с весьма неоднозначной репутацией…
А потом три дня мучительного ожидания результатов анализа. И вот они, эти результаты. Максимум через десять дней Наташа будет в Москве, говорила, что должна готовить какую-то очень важную выставку. Как же он ее встретит – наручниками вместо роз?
Ознакомительная версия.
