Ознакомительная версия.
Андрей вернулся около десяти часов вечера. Варя к тому времени принялась укладывать вещи. Она сухо спросила, взял ли он свой билет. Подчеркнула слово «свой» – чтобы он понял, что отныне у них все будет раздельное. Ничего общего уже не будет.
– Взял, – так же сдержанно ответил он. – Ты где была весь день?
Она с наслаждением промолчала. О, наконец-то она тоже могла промолчать в ответ! Андрей постоял рядом, наблюдая, как она быстро складывает в сумку свои майки, и ушел в ванную. В тот вечер они больше не обменялись ни словом.
Только наутро Варя сама заговорила с ним. Она сказала, что уложила вещи отдельно – в одной сумке – его, в другой – ее одежда. Что она собирается сдать сврю сумку в камеру хранения в гостинице и провести день по своему вкусу. Он может делать, что хочет. И повторила:
– Надеюсь, ты помнишь, что в Москве мы немедленно разводимся?
На этот раз до него, очевидно, дошло, что это не пустые слова. Он попытался что-то сказать, но она, опередив его, схватила свою сумку и стремительно вышла в коридор. Ее окликнула портье, и Варя сказала, что номер сдаст муж, а она спускается вниз. И до отхода поезда она больше не видела Андрея.
В этот день она бродила по городу, уже не обращая внимания на отнимающиеся, будто свинцом налитые ноги. Зато будет о чем вспомнить в Москве, когда она снова встанет за прилавок зоомагазина. Будет торговать белыми мышами, клетками, кормами для кошек, птиц и собак. Подбирать для зверья ошейники и поводки, игрушки и витамины, а раз в неделю – вести ветеринарную консультацию – здесь же, в магазине. Когда-то, учась на биофаке, Варя мечтала о серьезной научной работе. В конце-концов, пришлось поступиться честолюбивыми планами. Но зато она осталась в окружении любимого зверья, и при этом получала стабильную зарплату. Правда, в магазине стоял крепкий дух от множества клеток – здесь же, по сезону, торговали породистыми курами, утятами и гусятами. Крысы, мыши и попугаи тоже атмосферу не озонировали. Многим с непривычки становилось дурно, но Варя привыкла. Она даже шутила, что у них с Андреем очень пахучие работы. У него в фотомастерской тоже было нечем дышать – в том же помещении на нескольких машинах шла проявка и печать, студию Андрея отделял от мастерской только черный занавес. Пахло так, будто здесь только что разбили бутылку концентрированного уксуса.
Варя опомнилась. Опять она думает о муже! Какое ей дело, чем пахнет у него на работе? Больше она не переступит порога той фотостудии. «Кошек я ему тоже не отдам!» – мстительно подумала она. У них дома жили две британские кошки – Кришна и Вишну. Варя назвала их так за поразительную невозмутимость и округлые формы. На их серых щекастых мордах было написано какое-то сверхъестественное спокойствие. Сейчас кошки находились под присмотром Вариной мамы – та на время переселилась к ним.
День тянулся бесконечно. Денег после покупки билетов осталось в обрез, и Варя избегала заходить в кафе. Почти три часа она просидела в Летнем саду, с большим стаканом пива в руках. Отбивалась от наглых ос, рассматривала свадьбы – женихи с невестами появлялись здесь примерно раз в полчаса. Потом она прогулялась по набережной. Перегнувшись через парапет у Михайловского замка, долго швыряла копейки в памятник Чижику-Пыжику, стараясь попасть на крохотный постамент, укрепленный на полметра выше уровня воды. Монетки падали в воду, отскакивая от бронзовой птички. Наконец, Варя пристрелялась и попала – пятикопеечная монетка отскочила от хвостика Чижика и легла рядом на постамент. Памятник появился недавно, и вместе с ним появилась свежеиспеченная примета – кто даст Чижику «на водку», тому Чижик обеспечит удачу, выпив за его здоровье. «Удача бы мне не помешала, – подумала она, глядя на часы. – Ну, до поезда осталось немного. А завтра – клянусь! – иду в ЗАГС, подавать на развод».
В одиннадцать вечера она уже стояла на платформе Московского вокзала. В кармане у нее был билет, возле ног – сумка. До отхода поезда оставался почти час. Спешить было некуда… Но Варя почему-то нервничала. Она ругала себя за это: «Какое тебе дело – опоздает Андрей на поезд или нет? Опоздает – тем хуже для него и лучше для тебя! Не столкнешься с ним в вагоне!» Но все уговоры были напрасны – она все равно выискивала мужа в толпе и никак не могла найти.
К платформе подали московский поезд. Это была та же самая «Красная стрела», на которой они сюда приехали. Варя быстро подхватила сумку, прошла к своему вагону. Проводница уже стояла на платформе, натягивая белые сетчатые перчатки. Можно было садиться… Но Варя решила подождать. Она нервничала все больше. Андрея нигде не было видно. Посадка шла вовсю, до отправления оставалось чуть больше десяти минут… «О чем он думает? По-моему, у него почти нет денег. Не может ведь он здесь остаться…» За шесть минут до отправления поезда в конце платформы показался Андрей. Он шел не торопясь, будто у него было много времени в запасе. Варя заторопилась – ей не хотелось, чтобы он увидел, как она ждет у вагона. Еще решит, что она беспокоилась…
На нижних полках в ее купе ехала женщина с дочерью-подростком. На верхней стояла большая сумка. Парень в спортивном костюме – явно ее обладатель – стоял в коридоре, перед окном. Варя поздоровалась с соседками, парень помог ей забросить багаж наверх. Женщина колебалась. Выйти в коридор? Она столкнется с мужем. Остаться в купе? Но ей хотелось увидеть мужа, взглянуть ему в лицо. Варя места себе не находила.
Она сама не понимала, что с ней творится. В эту минуту ей вдруг захотелось остаться с Андреем наедине, заплакать, попытаться поговорить начистоту. Она не ожидала от себя такой слабости – еще несколько часов назад она ни в чем не сомневалась. «Это просто привычка, – твердила она про себя, присаживаясь на край нижней полки у открытой двери. – Я привыкла быть рядом с ним. Это уже не любовь. Мне просто неуютно без него. Это все равно, что бросить курить и тосковать о сигарете…» Она знала, о чем говорит – Варя бросила курить четыре года назад, когда у нее возникли подозрения, что она беременна. Подозрения не подтвердились, но к сигаретам она больше не прикасалась. Женщина подумала, что будь у них с мужем ребенок, все бы сложилось иначе. Она бы стала терпимей относиться к его молчанию. Не приставала бы к нему, не лезла бы в душу. У нее просто не нашлось бы на это времени. Рядом был бы ребенок. Близкое существо, плоть от ее плоти, ради которого она бы стерпела многое. И Андрей тоже хотел сына… Но ничего у них не получалось.
Она увидела в коридоре мужа и машинально отшатнулась. Но Андрей даже не посмотрел в ее сторону, хотя наверняка знал, что ее место – в этом купе. Зашел в следующее, и спустя минуту Варя услышала, как в стенку наверху ткнулась его сумка. Только теперь она сообразила, что его место находится рядом с ее полкой. Их разделяет только стена. «Можно перестукиваться, – подумала она. – Нет… Не стоит. Это глупо. Вообще все это глупо. Зачем я от него спряталась? Веду себя как девчонка. Боюсь передумать, что ли?»
Поезд тронулся. Спустя некоторое время вошла проводница, уложила на стол четыре пластиковых коробки. Там находилось то самое питание, за которое пришлось доплачивать в кассе. Булочки, колбаса, печенье… Также проводница выдала фиксатор для дверного замка – нехитрое пластиковое приспособление с пружиной – оно надевалось на дверную ручку, и купе нельзя было отпереть снаружи. Варя сходила в туалет, умылась и, вернувшись в купе, сразу залезла наверх и отвернулась к стене. Есть никто из соседей не стал. Вскоре все легли и погасили свет.
Поезд шел быстро, вагон потряхивало, полка слабо скрипела в такт тряске. Этот ритм всегда ее убаюкивал – будто качаешься в колыбели… Она устала за этот бесконечный день, глаза щипало, ей хотелось спать, но ее то и дело выбрасывало из сна. За окном все время появлялись огни – поезд мчался мимо пригородных станций. Варе показалось, что в стену стукнули, и она замерла, прислушиваясь. Ничего. Наверное, он заворочался во сне и ударил в стену локтем. Случайно. Вряд ли он вообще понял, что за стеной лежит она. Варя приказала себе думать о чем-то постороннем. О кошках, например. О работе. О крокодиле, который продавался у них в зоомагазине. Беда с этим крокодилом… Взяли его полгода назад совсем малышом, и никак не могут продать. Раз в неделю ему полагается курица. Он уже съел столько кур, что почти превысил свою продажную цену. Всего-то за него просят полторы тысячи рублей – и все-таки никому крокодил не нужен. А чего стоит чистить ему террариум? Крокодила приходилось доставать за хвост, при этом он норовил откусить Варе руку. Она набрасывала ему на морду сложенное полотенце, чтобы на несколько секунд сбить с толку. В последнее время этот маневр перестал его отвлекать. При последней чистке она едва не осталась калекой – еле успела отдернуть руку… «Интересно, продали Гену или нет? – подумала она. – Вдруг приду послезавтра на работу – а его террариум пуст… А ведь я уже привыкла к нему. Смешно он лопает… Набьет пузо за пять минут, и неделю таращит глаза».
Ознакомительная версия.