Ознакомительная версия.
– Улучшения очевидны, – ответил доктор. – Думаю, совсем скоро мы сможем выписать вашу подругу из клиники. Какое-то время ей придется посещать меня… думаю, пару раз в неделю… но в целом лечение можно считать успешным.
Светлана вздохнула и сдвинула темные брови.
– Она очень любила своего мужа, – тихо сказала она. – И ребенка ждала пять лет. Она никак не могла забеременеть, вы знаете?
– Да. Об этом я знаю.
– Долго ходила по врачам, потратила кучу денег на лечение и ЭКО. Забеременеть ей удалось только с четвертого раза.
– Да, я знаю, – снова произнес доктор. – Настя мне рассказывала.
– Когда точно ее выпишут? – спросила Светлана.
– Через пару дней. – Доктор поправил пальцем золотые очки. – Я как раз хотел с вами об этом поговорить. Видите ли, первое время Насте будет очень трудно одной. Нужно, чтобы рядом с ней постоянно находился близкий человек. Насколько я понял, отца у Насти нет, а с матерью они в ссоре?
– Да. Поссорились, когда Настя вышла замуж за Лешку. Он очень не нравился Ирине Тимофеевне. Она считала, что Настя заслуживает лучшей доли. Она была бы удовлетворена, если бы Настя вышла замуж за банкира или богатого бизнесмена. А Лешка был всего лишь врачом-педиатром. Это потом он занялся фармацевтикой и открыл собственную фирму.
– Но Настя даже после этого не помирилась с матерью?
– Мать была уверена, что Алексей неудачник и что он обязательно прогорит. У них с Алешей была… как это по-умному?.. идиосинкразия. Они не могли друг друга терпеть – буквально, на физиологическом уровне. Он считал ее мещанкой и занудой, она его – отребьем с улицы.
– Значит, на поддержку матери мы рассчитывать не можем.
– Я могу поговорить с ней.
Макарский покачал головой:
– Не стоит этого делать. Алексея нет, но между ними стоит его «тень». Настя отлично помнит, как Ирина Тимофеевна ненавидела ее мужа. Она уверена, что на подсознательном уровне мать желала ему смерти, а значит – она косвенно виновата в том, что с ним произошло.
– Да, понимаю, – согласилась Светлана. – Я могла бы пожить у Насти пару недель. Моя дочь сейчас в Англии, а муж… думаю, он не будет против.
– Хорошая идея, – одобрил доктор. – Но вы уверены, что ваш муж не станет возражать?
Светлана хмыкнула.
– Мой муж работает по двадцать часов в сутки. И, кроме своего офиса, ему в этой жизни ничего не нужно.
– Что ж, тогда вам осталось уговорить Настю.
* * *
Больничная палата больше походила на обычную комнату. На окнах не жалюзи, а уютные кремовые шторы, рядом с кроватью – этажерка, заваленная журналами и детективными романами. На прикроватной тумбочке стоял раскрытый ноутбук, а на подоконнике тихо и мерно тикали старые часы, которые доктор принес в палату по просьбе Насти. Она решила, что тиканье часов действует на нее успокаивающе и напоминает о детстве, когда все было хорошо, никого не нужно было хоронить и ни о чем не нужно заботиться.
Света присела на неудобный белый стул, взглянула на подругу, лежащую на кровати, и участливо спросила:
– Настена, как ты?
– Нормально, – последовал ответ.
– Слушай, врач сказал, что тебя через два дня выпишут. Что, если я немного поживу у тебя?
Настя чуть прищурила темно-синие глаза и сухо ответила:
– Я не нуждаюсь в опеке. – Но тут же опомнилась и добавила смягчившимся голосом: – Прости. Я просто хотела сказать, что справлюсь одна.
Светлана белозубо улыбнулась:
– Конечно, справишься! Но мне будет спокойнее, если я буду рядом с тобой. Я твоя подруга и люблю тебя.
Настя немного помолчала, затем сказала:
– Свет, я пока не готова сказать «да». Но я подумаю над твоим предложением. Правда – подумаю. Ты ведь не обижаешься?
– Нет, конечно. Для меня главное, чтобы с тобой все было в порядке.
– Я уже в порядке.
Настя протянула подруге исхудавшую руку. Та крепко и ободряюще стиснула ее в своих полных пальцах.
Вишневая «Тойота-Камри» остановилась возле подъезда кирпичной семнадцатиэтажной «башни». Светлана повернулась к Насте, которая сидела на пассажирском месте, рядом с водительским, но явно не спешила выходить.
– Приехали, – сказала она.
– Да, – неопределенно отозвалась Настя.
– Если хочешь, можем поехать ко мне. Наш дом в Малаховке сейчас пустует, и если тебе нужно…
– Нет. Я буду жить дома.
Светлана покорно кивнула:
– Конечно. Если тебе так будет удобнее. Мне с тобой подняться?
Настя покачала головой:
– Не надо. Я должна сама.
– Уверена? Доктор Макарский сказал…
– Он сказал, что я должна справиться сама, – с нажимом проговорила Настя. – И чем раньше я это сделаю, тем быстрее и вернее оклемаюсь.
– Хорошо, – согласилась Светлана. – Я еще немного постою здесь. Минут двадцать, не больше. И если ты захочешь, чтобы я поднялась, просто позвони мне, ладно?
– Ладно. Спасибо тебе за все, Светка!
– Не за что.
Подруги обнялись и поцеловались, после чего Настя взяла пакет с продуктами, которые купила по пути в маленьком продуктовом магазине, и выбралась из салона машины.
– Подожди! – Светлана достала из кармана пальто ключи и протянула через открытое окно Насте. – Ключи от твоей квартиры! Я присматривала за ней, как ты просила, но теперь они мне…
– Оставь себе, – сказала Настя. – Скоро увидимся!
Она улыбнулась Светлане, махнула ей на прощание рукой, затянутой в черную перчатку, после чего повернулась и быстро зашагала к подъезду.
…Поднявшись на девятый этаж и остановившись в нерешительности перед дверью своей квартиры, Настя усилием воли заставила себя достать ключи и открыть замок. Потом еще немного постояла, пытаясь взять себя в руки, нажала на стальную ручку и распахнула дверь. В лицо ей пахнуло знакомым запахом родного жилья, который не успел выветриться за полтора месяца, и от этого сердце у Насти слегка защемило.
«Возьми себя в руки», – приказала она себе и решительно вошла в прихожую.
В квартире ничего не изменилось с тех пор, как Настя была здесь в последний раз. Разувшись и сбросив плащ, она прошла на кухню и проверила холодильник. Он был выключен, разморожен и вымыт. Настя включила его в розетку – как бы утверждая себя этим жестом в собственной квартире, сообщая невидимым духам уюта, что хозяйка вернулась и больше не намерена уходить.
Огромный «Либхер» цвета металлик мягко и удовлетворенно заурчал, как домашний кот, забравшийся на колени к хозяйке. От этого урчания Настя почувствовала себя спокойнее, будто жизнь и впрямь могла вернуться в прежнюю колею.
Час спустя, приняв душ, переодевшись в мягкий халат и отдохнув, Настя решила, что пришло время для решительных действий. Для начала она обошла квартиру, заново привыкая к ней. А потом решила сделать уборку. Целых два часа она пылесосила ковры, мыла полы, выбрасывала скопившиеся журналы и старые квитанции.
После этого Настя решила устроить перекур. Но вспомнила, что бросила курить много месяцев назад, как только узнала о том, что беременна. Поискав по шкафам и ящикам стола, она нашла помятую пачку «Мальборо», в которой оставалось две сигареты.
Настя зажгла сигарету и села в кресло, вытянув ноги и блаженно прикрыв глаза. От первой затяжки у нее слегка закружилась голова. Но вскоре это прошло. Глубоко затянувшись сигаретой, она выпустила три кольца и проследила за тем, как они друг за дружкой медленно плывут к потолку.
За окном гудел и сигналил густой поток машин. Настя повернула голову и посмотрела в окно. Еще не стемнело, но до вечера совсем недолго. Впрочем, ей не надо никуда торопиться. Теперь не надо.
Она снова прикрыла глаза и стала думать о своей опустевшей квартире. Каждая вещь, каждое место здесь было связано с Алексеем. Вот он лежит на диване, в одних шортах, закинув загорелые босые ноги на спинку дивана, в руках – журнал «Авторевю». Полистав журнал, он откладывает его и смотрит на Настю. А Настя в это время, пытаясь вспомнить давнишние мамины уроки, пытается связать детскую кофточку. Вернее сказать – тренируется, поскольку «первый блин» все равно выйдет комом.
– Ма-амочка, – удовлетворенно, с улыбкой протягивает Алексей, глядя на неуклюжее мелькание спиц у нее в пальцах.
– Чего?
– Я говорю: хорошо смотришься с вязаньем в руках. Тебе идет.
– Не издевайся!
– И не думал.
Она начинает новый рядок и спрашивает:
– Лучше расскажи, как у тебя дела в бизнесе?
– В бизнесе все нормально, – нехотя отвечает Алексей.
Как всегда, когда речь заходит о делах, Алексей тут же уходит от разговора и замыкается в себе. И снова между ними вырастает пестрая обложка журнала с каким-то сверхмощным и сверхмодным спорткаром.
Настя открыла глаза и посмотрела на незакрытые жалюзи. Эти жалюзи Алешка вешал сам. Настя вспомнила его горделивое, самоуверенное лицо.
– На кой черт нам мастер, когда я сам – мастер с большой буквы «М»!
Ознакомительная версия.
