— Сделаем, — кивнул Стержень.
Ничего нового он не услышал. Давно предполагал подобное развитие событий. Знал, что Стилет хочет дождаться, когда Знахарь вернется в Россию, отобрать деньги и грохнуть. Поэтому был готов к любым поворотам.
— Сделаем, — повторил Стержень.
Больше им говорить было не о чем. Они развернулись и пошли в обратном направлении. Только перед тем, как расстаться, Стилет улыбнулся и спросил:
— Не обидел девчонок?
— Довольны…
* * *
Но довольны они, естественно, не были. Больше того — были они сильно огорчены. И если Людмиле пожаловаться было некому, то черноволосая Дарья тем же вечером обо всем рассказала Вензелю.
Они лежали в кровати, в номере небольшой частной гостиницы на Васильевском острове. За окном было темно. Помещение освещала только слабая лампочка бра, так что видеть лицо девушки Вензель не мог. Даша не была мастером разговорного жанра, но интонации и многозначительные паузы вперемешку со вздохами дополняли то, что она не умела выразить словами.
— Урод вонючий! — заключил Вензель, когда девушка замолчала и прижалась к его плечу. — Как его зовут?
— Он мне не представлялся.
— Выглядит как? Она описала.
— Ну-ка, поподробней о шрамах! — Вензель насторожился.
— …и пистолет еще у него, — закончила Дарья. — На кресле, под одеждой лежал.
— Какой пистолет?
— Большой такой, черный…
Вензель потянулся за сигаретами. Нервно щелкнул бензиновой зажигалкой. Пистолет — это фигня. Пистолет ни о чем не говорит. А вот спина, иссеченная шрамами… Во, бля! Во, значит, как!
Оттолкнув девушку, Вензель встал и подошел к окну. Форточка была приоткрыта. Вензель облокотился на подоконник, выставил наружу голову. Ночной ветерок приятно свежил.
Мозаика складывалась. Он давно понял, что Стилет положил глаз на миллионы, якобы имевшиеся у Знахаря. Если тот в общак отстегнул такую кучу бабок, то сколько же осталось на руках?! Стилет бы не был Стилетом, если бы не попытался их заграбастать. Вот сучий потрох! Давно нарывается, чтобы ему дали по ушам. Трактует воровской закон так, как ему выгодно. Тратит бабки не грев зон и не на общее благо, а на свои удовольствия. Многим это не нравится. Многим… Но пока все молчат. Шушукаются промеж собой, но не дозрели до открытой предъявы. Ведь еще буквально пару лет назад Стилет был в полной уважухе, ни одного косяка не допускал, пользовался непоколебимым авторитетом. А как все изменилось! И одно тому объяснение — деньги. Нет, что ни говори, а мудрые люди писали воровской закон в двадцатые-тридцатые годы. Вор не должен иметь дома, не должен быть связан семьей, не имеет права на собственный капитал… Иначе он из вора переродится в барыгу, которого ничего, кроме наживы, не интересует. Вот Стилет и переродился!
Вензель плюнул в форточку. Бросил следом окурок. Провел ладонью по голове. Однако, отвлекся. Дело сейчас не в Стилете. Со Стилетом все ясно. Дело в этом, со шрамами. Вензель не знал ни имени, ни погонялова этого человека. Но догадывался, кто он такой. И эта догадка сильно не нравилась. Заставляла насторожиться. Неспроста он появился в загородной резиденции Стилета именно тогда, когда на сходняке решалась судьба Кости-Знахаря. Неспроста… Появился и чего-то ждал. Понятно чего — окончания сходки. Чтобы по ее результатам получить инструкции от Стилета.
Эх, бля, как бы не было поздно!
Вензель схватил сотовый телефон, торопливо набрал номер Славы-Крокодила. Потянулись гудки. Слава не отвечал. Наконец, автоматика разорвала соединение. Матерясь, Вензель принялся звонить Михе Ворсистому…
* * *
Слава поставил свою серебристую «ауди» на парковку неподалеку от дома, забрал с заднего сиденья пакет с продуктами, которые полчаса назад закупил в супермаркете, и запер машину. Открыл баночку пива, сделал два мощных глотка и замотал головой от удовольствия:
— Хор-рошо, блин!
Не торопясь, направился к выходу. Ворота были открыты. В будке охраны горел яркий свет, чернели в окнах фигуры сторожей, уставившихся в телевизор. Один встрепенулся, повернул голову. Слава отсалютовал ему рукой, в которой было пиво, крикнул:
— Бывайте, мужики! — и вышел за ворота.
До дома предстояло идти с километр. Далековато, конечно, но ничего не поделать. Старый район, свободных площадей мало, автостоянки на вес золота и цены у них с каждым месяцем растут как на дрожжах. Но и перед домом машину не бросишь. Хоть все и знают, что с Крокодилом лучше не связываться, а все равно боязно. Какой бы навороченной ни была сигнализация, а выпотрошить тачку, если надо, успеют…
Размышляя об этом, Слава повернул в темный проходной двор. Обошел лужу, которая была под аркой всегда и в которую неминуемо наступали все, кто не был знаком с местным ландшафтом. Одновременно допил пиво и отбросил банку. Она тонко звякнула, катясь по асфальту. Вырывая кольцо новой банки, Слава громко рыгнул и сказал сам себе:
— Из-звините!
— Ничего страшного, — донеслось вдруг из темноты.
Крокодил замер как вкопанный. В конце длинной арки, в самом темном углу, кто-то стоял. Кто именно — видно не было. Мужчина, если судить по голосу. Мужчина не старый и не молодой. В себе очень уверенный, потому как «ничего страшного» он сказал с заметной насмешкой и габариты Крокодила, при отсутствии освещения казавшиеся еще более внушительными, его не смутили.
— Ссышь ты там, что ли? — напряг зрение Слава.
— А подойди, посмотри!
— Слышь, ты меня не заводи. Я заведусь — до конца жизни кровью ссать будешь. Конкретно!
— Да? Тогда извини!
Мужчина вышел из угла. Обычного телосложения, невысокий. В правой руке что-то длинное. Крокодил хотел приколоться: «Хер у тебя, что ли, отстегивается? В кармане таскаешь?»
Хотел, но не прикололся.
Длинный предмет оказался пистолетом с глушителем. Две остроконечные пули пробили грудь Крокодила, его легкие, спину и раскрошили кирпич стенки арки. Он не почувствовал боли, но ноги ослабли, начали гнуться. Крокодил захрипел и уронил пакет, набитый продуктами. Выронил пиво. Бухнулся на колени и стал валиться набок. Киллер приблизился и с расстояния в один метр сделал контрольный выстрел, точно в висок, после чего опустил пистолет.
Он подходил к луже, когда за его спиной рухнуло мертвое тело. Не обернулся. Бросил в лужу «тэтэшник» с глушителем, прошелся вдоль стеночки, по сухой полоске асфальта, на ходу сдирая с рук тонкие перчатки.
Вдогонку киллеру тихо понеслась мелодия «ламбады» — в кармане мертвого Крокодила пиликал сотовый телефон…
* * *
Ворсистый был в казино. Ему чертовски везло. Он сидел за рулеточным столом с максимальными ставками, и перед ним сверкала груда фишек. Девчонкакрупье улыбалась. Миха улыбался в ответ и думал, как бы здорово было бы вдуть ей прямо здесь, на зеленом сукне. Жаль, что им запрещено знакомиться с клиентами. Дождаться, что ли, после работы? Интересно, во сколько у нее пересменка? В любом случае — утром. А до утра еще далеко. Ой как далеко! Можно сказать, только ночь началась. Так что не будет он ее ждать. Склеит другую телку, попроще. Хотя хочется эту. Она как стрельнет глазками — сразу весь организм пробуждается, требует действия.
— Девушка! Это вам на чай, — Ворсистый толкнул ей солидную часть нового выигрыша — он поставил сто баксов «на дюжину» и угадал.
— Благодарю, — сгребая фишки, она улыбнулась, и Михе почудилось, что улыбка у нее не дежурная, как для всех щедрых клиентов, а особенная, с теплотой. Многообещающая улыбка. Может, все же дождаться?
Он поманил пробегавшую официантку и заказал виски с содовой. Вообще-то он предпочитал водку, но сейчас решил выпендриться. Как удержаться, если попер такой фарт?
— Какой сорт? — спросила официантка.
— Шотландское, — наугад бухнул Миха. — И подороже!
— Сейчас принесу…
Разговор с официанткой занял меньше минуты, но, повернувшись к столу, Ворсистый обомлел: вместо смазливой девчушки теперь стоял рослый парень с зализанными волосами. А она, бесшумно ступая по ковролину, удалялась в сторону двери с табличкой «Служебное помещение».
Вздохнув, Миха раскидал несколько фишек на числа и поставил «на цвет». Не угадал ничего. Видать, удача отвернулась. Ворсистый не стал ее догонять. Сгреб выигрыш и пошел к кассе.
