Девушка жадно напилась, а потом стала спасать перед зеркальцем, вмонтированным в солнцезащитный козырек, свой изрядно пострадавший макияж.
Приведя себя в относительный порядок, стала рассказывать о том, что сначала все шло по плану. События развивались даже стремительней, чем они рассчитывали. Брагин запал на нее и довольно быстро предложил пойти к нему домой «посмотреть гобелены», и она, конечно же, согласилась, потому что только того и добивалась. Они вышли из ресторана и пешком отправились в дом продюсера на Патриарших. Едва они вошли в квартиру, Брагин обнял ее, однако она вырвалась и убежала в ванную, а когда минут через двадцать или, может, тридцать вышла оттуда, то увидела…
Пока она рассказывала, частный сыщик буравил Лесю своими глазками.
Ник Кривошеев был симпатичным парнем, только лицо его уже успело слегка оплыть. Ему немного за тридцать, а над ремнем свисает изрядный животик. И еще – слишком много ментовских ухваток. Однако две недели назад, когда Леся сдала летнюю сессию и пришла наниматься к нему в помощницы, он показался ей надежным и благородным…
Может, Ник что-нибудь придумает?
Леся рассказала, как вышла из ванной и увидела труп. Поведала о ранах, и об орудии убийства, и о том, что постаралась не наследить и стерла отовсюду отпечатки своих пальцев… Только о найденных ключах промолчала, сама не могла понять почему. Кривошеев слушал невозмутимо, а когда она кончила, спросил:
– Когда вы с продюсером пришли на квартиру, Брагин запер входную дверь?
– Нет. Все, как ты просил. Я постаралась отвлечь его. Дверь оставалась незапертой. Во всяком случае, пока я не пошла в ванную.
– А зачем ты туда отправилась? Мы так не договаривались.
В глазах девушки мелькнули растерянность и страх.
Совершенно невозможно выложить ему всю правду.
Леся пробормотала:
– Когда мы входили в подъезд, я не заметила твоей машины. Я побоялась, что ты опоздал.
Ник быстро спросил:
– Что ты делала в ванной?
Простой вопрос заставил Лесю задуматься. И правда, что она там делала? Она не могла вспомнить. Казалось, целых двадцать минут бесследно улетучились из ее памяти. Девушка отвела глаза.
– Я принимала душ, – брякнула она.
– Неправда, – покачал головой Ник.
– Почему это?
– Ты не смыла с себя косметику.
– Да, – призналась она, – я просто включила воду и… и переоделась…
Кривошеев не стал развивать тему. Спросил:
– Когда ты там была, что-нибудь слышала? Спор, голоса, крик? Может быть, шум борьбы?
Леся задумалась, старательно припоминая.
– Нет. Ничего. У меня там шумела вода. И потом – Брагин сразу включил в гостиной телевизор. Очень громко, и вот его я слышала.
– А когда ты выходила из квартиры, входную дверь заперла?
– Нет. У меня же не было ключей.
Детектив потеребил свой нос, а потом выпалил:
– Ты убила его?
И уставился на нее маленькими пронзительными глазками. Леся опешила и похолодела, она не нашлась, что ответить, и тогда Ник в упор повторил:
– Ты убила продюсера?
В глазах у Леси полыхнул ужас.
– Нет!! – выкрикнула она.
– Почему – нет? – Сыщик пожал плечами, словно речь шла о вещах совершенно обыденных, и спокойно продолжил: – Все очень логично. Брагин привел тебя на квартиру и сразу же стал к тебе приставать. Ты сопротивлялась, а он настаивал, или сделал тебе больно, или оскорбил… И тогда ты потеряла контроль над собой, вырвалась из его объятий, схватила первое, что попалось под руку, и нанесла ему удар по голове. Убийство в состоянии аффекта. Знаешь, дорогая Леся… – Кривошеев опять потеребил нос и, так как она молчала, продолжил: – Я советую тебе прямо сейчас пойти в ментовку. И написать явку с повинной. Тебе дадут года три-четыре, на общем режиме. Неплохо для убийства.
Растерянность и страх затопили Лесю.
– Нет! – отчаянно воскликнула она. – Я не убивала его!
– Ты уверена? – переспросил босс.
– Говорю тебе: нет! – выкрикнула она.
– Ну что ж… – протянул Ник. Он опять подергал себя за нос. «Психологи считают, – отстраненно подумала Леся, – что этот жест означает: собеседник неискренен».
Частный сыщик сказал:
– Сейчас я отвезу тебя домой. И мы с тобой распрощаемся. Навсегда.
– В смысле? – нахмурилась Леся.
– В смысле – разбежимся. Я тебя не знаю, а ты меня. Мы с тобой никогда не встречались. Ясно? Аванс, так и быть, можешь оставить себе.
Глаза девушки наполнились слезами. В какой-то миг она показалась частному детективу бесконечно растерянной и запутавшейся. И почти сдавшейся. Он подумал, что сейчас она начнет молить его о помощи.
Однако… Лесе удалось взять себя в руки, и буквально через пару секунд выражение ее лица совершенно переменилось. Оно вдруг стало излучать решительность и даже ярость.
– Хотите отмазаться, товарищ Кривошеев?! – прошептала, нет, скорее прошипела Леся, заменив дружеское «ты» вежливо-ледяным «вы». – Желаете остаться в стороне? Будто вы тут и ни при чем? Не выйдет!
– Очень даже прекрасно выйдет, – хохотнул сыщик.
– Да? Однако если меня арестуют – а меня, наверное, рано или поздно арестуют, слишком многие видели, что я уходила из ресторана под ручку с продюсером… Так вот, если я попаду в милицию, расскажу им, почему я оказалась в квартире у Брагина! И – кто меня туда направил. И – зачем.
– Да болтай, что хочешь, – отмахнулся Ник, однако голос его прозвучал не столь уверенно, как раньше.
А Леся яростно продолжала:
– Вы, товарищ Кривошеев, подбили меня. И страховали внизу. Вы собирались нарушить неприкосновенность жилища. И закон о частном сыске.
Он усмехнулся.
– После того, как я расскажу о ваших методах, уж лицензию у вас отберут как пить дать, – добавила она.
– Да не волнуйся ты за мою лицензию, – хохотнул детектив.
Леся проговорила со сдержанным гневом, снова перескочив на «ты»:
– Мы с тобой в одной лодке, Кривошеев! И если меня задержат, я скажу ментам, что это тыубил Брагина .
Голос Леси звучал столь убежденно, что частный сыщик аж отшатнулся и пробормотал:
– Что за бред!
– Бред? Нет, чистая правда! – рассмеялась Леся. Растерянность детектива придала ей сил. Она стала вдохновенно импровизировать: – Дело было так: пока я отсиживалась в ванной, ты проник в квартиру продюсера. Входную дверь я, по предварительному сговору с тобой, оставила открытой. А ты вошел и нанес Брагину пару ударов по голове орудием убийства.
– Мели, Емеля! – усмехнулся детектив, однако голос его прозвучал растерянно.
– А я, – продолжала девушка, – расскажу, что из ванной комнаты слышала голоса мужчин. Один голос принадлежал убитому продюсеру, а другой – тебе, Кривошеев. И тогда я выглянула из ванной (ты не заметил, стоял ко мне спиной) и увидела, как ты, Ник, замочил Брагина!..
Детектив остолбенело глядел на нее. Он не мог поверить своим глазам: двадцатилетняя девушка, только что обнаружившая труп, находящаяся в диком стрессе, полностью уничтоженная, плачущая, растерянная, вдруг словно воскресла. Что за наглость: она начинает угрожать – ему! Шантажировать – его!
– Поэтому, если уж меня будут судить за убийство Брагина, – победительно усмехнулась Леся, – я позабочусь, чтобы ты сидел на скамье подсудимых рядом.
– У меня не было никакого мотива убивать продюсера! – воскликнул детектив. Он хотел казаться высокомерным и ироничным, но в его голосе прозвучали растерянные нотки. – Я даже не видел Брагина ни разу в жизни!
– Значит, фотографировать меня в объятиях Брагина у тебя мотив был? Я послужила тебе отмычкой, чтобы ты проник в его квартиру. И ты по заказу его жены намеревался его скомпрометировать. Именно ты спланировал нашу операцию. Но, может, я знаю далеко не все? И ты хотел уничтожить Брагина не только морально? И это ты убил его?
На секунду Лесе показалось, что Ник ее ударит. Он даже вскинул правую руку, однако потом безвольно уронил ее на руль. А после отвернулся и долго смотрел в сторону, за окно машины. Девушка поняла, что первое противоборство с начальником она выиграла. И верно: он глянул на нее прищурясь и устало выдохнул:
– Что тебе от меня надо?
Леся улыбнулась и заявила:
– Я хочу, чтобы мы расследовали это дело вместе. Ты и я.
Ник высокомерно усмехнулся, однако она сделала вид, что не заметила его скепсиса, и добавила:
– Мы с тобой должны оправдать сами себя. А это можно сделать лишь одним способом – найти настоящего убийцу.
– Бред, – хмыкнул частный сыщик. – Ты, что ли, хочешь заказать мне расследование убийства Брагина? Да у тебя штанов не хватит со мной расплатиться.
Леся саркастически молвила:
– Ты хочешь, чтобы я заплатила тебе за твою свободу?
Ник задумался, а потом осторожно изрек:
