Она рассмеялась и провела пальцами по стеблю единственной розы, стоявшей на столе. «Ее руки похожи на руки врача, – подумал Томас. – Ногти коротко подстрижены, пальцы выглядят сильными и совсем не тонкими». Он знал, как бы она назвала их. Крестьянские руки, сказала бы она. Или цыганские. Или рабочие. Но не те руки, которые ожидаешь увидеть у аристократки, которой она, в сущности, и не была.
Неожиданно оказалось, что говорить-то и не о чем, после всего того времени, прошедшего с их последней встречи. Он посмотрел на нее, она – на него. Томас сказал: «Итак…» – и подумал, какой он все же идиот. Он хотел ее видеть, и вот сейчас она сидит перед ним, а он не может придумать ничего, кроме как сказать, что никогда не знал, какого цвета у нее глаза – светло-коричневые, карие или зеленые. Его были коричневыми, темно-коричневыми – полный контраст с его волосами, которые были светлыми в середине лета, а сейчас, к середине осени, выглядели совсем выгоревшими.
Дейдра улыбнулась ему и сказала:
– Хорошо выглядите, Томас, совсем не так, как в нашу первую встречу.
«Боже, как она права», – понял он. Они встретились в ту ночь, когда Линли проник в ее коттедж, единственное строение в Полкар-Коув, графство Корнуэлл, в том месте, где разбился насмерть девятнадцатилетний альпинист. Тогда Линли искал телефон. Дейдра приехала на несколько дней, чтобы передохнуть от работы. Томас помнил ее ярость, когда она обнаружила его у себя в доме. Он помнил, как эта ярость быстро сменилась на сострадание, после того как она увидела что-то в его лице.
– Со мной всё в порядке, – сказал Линли. – Бывают дни хорошие и не очень, но у меня в последнее время больше хороших.
– Я рада.
Они опять замолчали. Были вещи, с которых можно было бы начать. Например: «А как вы, Дейдра? Как ваши родители?» Но он не мог произнести этого. У нее имелось два набора родителей, и было бы жестоко заставить ее говорить только об одних. Томас никогда не встречал родителей, которые удочерили ее, а вот с ее биологическими он встречался – в их убитом домике на колесах у ручья в Корнуолле. Ее мать умирала, но надеялась на чудо. Вполне возможно, что она уже умерла, но он понимал, что спрашивать об этом не стоит.
– Как давно вы вернулись? – неожиданно спросила Дейдра.
– На работу? Летом.
– И как все прошло?
– Сначала было трудно. Но это всегда так бывает.
– Да, конечно, – согласилась она.
«Из-за Хелен», – повисло в воздухе недосказанное. Хелен звали его жену, которую убили, жену, муж которой работал детективом в полиции. Об этом невозможно было думать, тем более говорить. Дейдра никогда бы не начала разговор на эту тему. Он – тоже.
– Ну, а как у вас?
Она улыбнулась, очевидно, не понимая, что он имеет в виду. Затем сказала:
– А, моя работа! Всё в порядке. Две из наших трех горилл уже беременны – третья никак, так что приходится наблюдать за ней. Надеемся, что проблем не будет.
– А они могут быть? Обычно?
– Третья уже однажды потеряла малыша. Не смогла выносить. Отсюда и проблемы.
– Звучит печально. Не смогла выносить…
– Да, грустно.
Они опять замолчали. Наконец Томас сказал:
– Ваше имя было в рекламе. То есть я хочу сказать, ваше профессиональное прозвище. Я увидел его. Вы уже катались в Лондоне до этого?
– Да.
– Понятно… – Линли вращал бокал, пристально наблюдая за вином. – Я был бы рад, если бы вы мне позвонили. У вас же сохранилась моя карточка?
– Да, и я позвонила бы, но все это выглядело как-то…
– О, я знаю, как это выглядит. Думаю, не ошибусь, если позволю себе предположить, что так же, как и раньше…
– Понимаете, у нас люди никогда не сказали бы «думаю, не ошибусь, если позволю себе предположить».
– А-а-а…
Дейдра пригубила вино, глядя на бокал, а не на него. Томас подумал, как разительно она отличается от Хелен. У Дейдры не было беззаботного юмора и легкой манеры общения последней. А может быть, она просто прячет это глубоко в себе, подумал он.
«Дейдра», «Томас», – произнесли они одновременно. Линли уступил даме очередь говорить.
– Не могли бы вы отвезти меня в гостиницу?
Линли не был дураком. Он понимал, что просьба отвезти в гостиницу значила именно отвезти в гостиницу, и ничего более. Это было то, что ему нравилось в Дейдре – в ее словах никогда не было подтекста.
Она попросила отвезти ее в Сассекс-гарденз, что к северу от Гайд-парк, в самом сердце Бэйсуотера. Это была большая магистраль, забитая машинами днем и ночью, с отелями вдоль тротуаров, отличавшимися друг от друга только названиями. Названия были написаны на уродливых пластиковых табличках, ставших вдруг такими популярными в Лондоне. Дешевые, подсвеченные изнутри, они были яркими памятниками исчезающей индивидуальности. Эти таблички определяли тип гостиниц, которые находились где-то между категориями «в общем, неплохо» и «абсолютно ужасно», с вездесущими крахмальными белыми занавесками на окнах и плохо освещенными входами с бронзовыми ручками, которые нуждались в тщательной полировке. Когда Линли остановил «Хили Эллиот» перед одной из них, той, которая называлась «Остролист», он сразу понял, к какой части спектра между «в общем, неплохо» и «абсолютно ужасно» относилась эта гостиница.
Томас кашлянул.
– Да, это не совсем то, к чему вы привыкли, – сказала Дейдра. – Но это крыша над головой, это всего на одну ночь, в номере есть ванна, и стоимость для команды минимальная. Так что… Ну, вы понимаете.
Линли повернулся и посмотрел на Трейхир. У нее за спиной горел фонарь, и ее волосы были похожи на светлый нимб, напоминая ему портреты святых эпохи Возрождения. Не хватало только ветки пальмы.
– Мне бы не хотелось оставлять вас здесь, Дейдра, – произнес он.
– Немного мрачновато, но я переживу. Поверьте мне, это гораздо лучше, чем то место, где мы останавливались в последний раз. Просто какой-то прорыв на новый уровень.
– В общем-то, я не это имел в виду. Ну, то есть не совсем это.
– Думаю, что я понимаю.
– Во сколько вы уезжаете?
– В половине девятого утра. Хотя мы никогда не успеваем вовремя – поздние гулянки накануне. Я, наверное, первая из тех, кто уже вернулся.
– У меня в доме есть свободная комната. Почему бы не переночевать там? Утром мы вместе позавтракаем, и я привезу вас в гостиницу, чтобы вы могли уехать в Бристоль вместе со всеми.
– Томас…
– Кстати, завтрак приготовит Чарли. Он исключительный повар.
Секунду Дейдра обдумывала услышанное, а потом сказала:
– Он ведь ваш человек, ведь правда?
– Что, черт возьми, вы имеете в виду?
– Томас…
Линли отвернулся. На тротуаре недалеко от них начали ссориться парень с девушкой. Сначала они держались за руки, но потом она вдруг отбросила его руку, как использованную упаковку от бургера.
– Сейчас уже никто не говорит «дьявольски» – по крайней мере, среди обычных людей.
Линли вздохнул.
– Иногда его действительно заносит.
– Так он ваш человек?
– О нет. Он только свой собственный. Много лет я пытаюсь держать его в узде, но ему нравится играть роль слуги. Он, видимо, считает, что это отличная тренировка. Ну, может быть, он и прав.
– Так Чарли не слуга?
– Ну конечно, нет. То есть – и да, и нет. Он актер, или будет им, если ему повезет. А пока он работает на меня. Я спокойно отношусь к его прослушиваниям. А он спокойно относится к тому, что я опаздываю на обед, который он старательно готовил несколько часов.
– Звучит, как если бы вы нашли друг друга.
– Скорее, столкнулись друг с другом, а еще лучше – случайно пересеклись. – Линли отвернулся от ссорящейся парочки, трясущей мобильниками перед лицами друг у друга, и повернулся к Дейдре. – Он будет в доме, и он выступит в роли дуэньи. И, как я сказал, мы сможем поговорить за завтраком. И по дороге сюда. Хотя, если вам так больше понравится, я вызову такси.
– Почему?
– Такси?
– Вы понимаете, что я имею в виду.
– Просто, знаете… Мне кажется, что мы что-то не договорили. Или не решили. Какое-то непонятное чувство. Не могу объяснить, но думаю, что вы ощущаете то же самое.
Казалось, что Дейдра задумалась. Ее молчание вселяло надежду. Но она медленно покачала головой и взялась за ручку.
– Я так не думаю. И, кроме того…
– Кроме того?
– Говорят – «как с гуся вода», но я не гусь, и со мной так не получится.
– Не понимаю.
– Понимаете. Всё вы прекрасно понимаете. – Она наклонилась и поцеловала его в щеку. – Не буду врать – было очаровательно встретить вас опять. Спасибо. Надеюсь, вам понравилась игра.
Прежде чем Томас смог ответить, Дейдра вылезла из машины и торопливо подошла к двери. Она не оглянулась.
Линли все еще сидел в машине перед гостиницей, когда раздался звонок мобильного. Он все еще ощущал ее прикосновение на щеке и теплоту ее руки на своей. Томас был так погружен в мысли, что звонок телефона заставил его вздрогнуть. Вдруг он понял, что так и не перезвонил Барбаре Хейверс, как обещал. Линли посмотрел на часы.
