На востоке не было ничего интересного. Ни музея, расположившегося в одной комнате, ни могилы с надгробным камнем. Только дорога, вьющаяся между бесконечными полями уже почти созревшей пшеницы. Зато в другом направлении, к западу, она проходила практически через центр городка, с несколькими кварталами невысоких зданий по обочинам. Угловое справа вытянулось на север на целых сто ярдов, совсем как футбольное поле. В нем расположился магазин, торговавший разнообразными сельскохозяйственными приспособлениями, и взгляд Ричера остановился на странного вида тракторах и громадных машинах, новеньких и блестящих. Слева, в маленьком доме, который, видимо, когда-то был жилым, находилась ветеринарная лавка.
Ричер повернулся и зашагал по старой дороге через город на запад, чувствуя, как утреннее солнце мягко согревает спину.
* * *
В офисе мотеля Одноглазый набрал телефонный номер и, когда ему ответили, доложил:
– Она снова отправилась на вокзал. Встречает утренний поезд. Сколько человек эти люди к нам послали?
Ему ответил длинный треск пластика, не вопрос, но и не инструкции. Голос звучал мягче. Возможно, собеседник пытался его поддержать. Или успокоить.
– Хорошо, конечно, – ответил Одноглазый и повесил трубку.
* * *
Ричер прошел шесть кварталов вниз и шесть назад и увидел много интересного. Дома, в которых все еще жили, и превращенные в офисы, а также магазины, торговавшие зерном и удобрениями, и ветеринарную больницу для крупных животных. Ему попалась адвокатская контора, занимавшая всего одну комнату. Заправка в квартале к северу. Бильярдная. Лавка, где продавали пиво и мороженое, и еще одна, которая специализировалась только на резиновых сапогах и резиновых передниках. Он видел прачечную, шиномонтаж и обувную мастерскую.
Но нигде не нашел ни музея, ни могилы с надгробным камнем.
Впрочем, Ричер решил, что это нормально. Не могли же они расположить то или другое прямо на обочине дороги. Скорее всего, музей и могила находятся в нескольких кварталах в глубине – из соображений безопасности и уважения.
Он сошел с дороги, по которой ехали фургоны, и оказался на боковой улице. Изначально городок строили в форме прямоугольника, но, постепенно разрастаясь, он начал располагаться полукругом. Некоторые участки были явно предпочтительнее других, как будто гигантские элеваторы имели собственную гравитационную систему. Чем дальше от них, тем менее обжитой была местность. Ближе к центру здания стояли плечом к плечу. В квартале от старой дороги Ричер обнаружил однокомнатные домики – похоже, сначала они служили сараями или гаражами – и небольшой импровизированный рынок, где торговали своей продукцией те, кто выделил акр или два земли под фрукты и овощи.
Здесь даже имелась лавочка со стойкой «Вестерн юнион» и банка «МаниГрэм», отсюда можно было отправить факс и сделать фотокопию. А еще отделения почтовых служб «ФедЭкс», «Ю-пи-эс» и «Ди-эйч-эл». Имелась даже аудиторская компания, но она выглядела так, будто давным-давно бездействует.
Ни музея, ни надгробия.
Ричер увидел, как подъехал утренний поезд, который выглядел так, будто ему невероятно жарко, он чем-то обеспокоен и ему не терпится остановиться. Понять, вышел ли кто-то из него, Джек со своего места не мог. Слишком много зданий закрывало вокзал и пути.
Он проголодался и зашагал прямо через площадь, возвращаясь назад, почти к тому самому месту, где стартовал, миновал универмаг и вошел в кафе.
* * *
В этот момент двенадцатилетний внук Одноглазого нырнул в универмаг и направился к телефону-автомату, висевшему за дверью. Он бросил в него монеты и набрал номер, а когда трубку сняли, сказал:
– Он обыскивает город. Я все время шел за ним. Он все внимательно изучает, квартал за кварталом.
Кафе оказалось чистым и симпатичным, с приятной отделкой, и главной его задачей являлось как можно быстрее обменивать деньги на калории. Ричер уселся за столик на двоих в дальнем правом углу, спиной к стене, так, чтобы видеть весь зал. Почти половина столиков была занята; по большей части за ними сидели люди, которые заправлялись перед длинным днем тяжелой физической работы. К нему подошла официантка, деловая, но профессионально терпеливая, и Ричер заказал свой обычный завтрак: блины и яйца с беконом – но первым делом, как всегда, попросил принести кофе.
Официантка сообщила, что в их заведении действует политика бездонной чашки, и это обрадовало Ричера.
Он пил вторую кружку, когда в кафе вошла женщина с вокзала, одна.
Она секунду постояла на месте, словно не могла решить, что делать дальше, потом огляделась по сторонам, увидела Ричера, сразу направилась к нему и уселась на стул напротив. Вблизи и при дневном свете она выглядела гораздо лучше, чем накануне ночью. Темные живые глаза, умное серьезное лицо, на котором Ричер заметил тень беспокойства.
– Спасибо, что разбудили, – сказала женщина.
– Мне это ничего не стоило, – ответил Ричер.
– Мой друг не приехал и на утреннем поезде, – сообщила она.
– И зачем вы мне это говорите? – поинтересовался он.
– Вы что-то знаете.
– Неужели?
– А почему еще вы сошли здесь с поезда?
– Может, я тут живу.
– Не живете.
– Возможно, я фермер.
– Нет.
– Но мог бы им быть.
– Я так не думаю.
– Почему?
– У вас с собой не было сумки, когда вы вышли из поезда. А это указывает на то, что вы не можете быть человеком, привязанным к одному и тому же участку земли многими поколениями предков.
Ричер помолчал мгновение и спросил:
– И кто же вы такая?
– Кто я, не имеет значения. Важно, кто вы.
– Всего лишь обычный путешественник.
– Мне такого ответа недостаточно.
– А я хочу знать, кто задает мне вопросы.
Женщина замолчала, потому что в этот момент подошла официантка, которая принесла заказ Ричера – блины и яйца с беконом – и снова наполнила его кружку кофе. Сироп стоял на столе. Когда Джек взял в руки вилку с ножом, женщина с вокзала положила на стол визитку и подтолкнула ее к Ричеру по липкой поверхности. Он сразу увидел на ней государственную сине-золотую печать.
Федеральное бюро расследований.
Специальный агент Мишель Чан.
– Это вы? – спросил Ричер.
– Да, – подтвердила она.
– Рад познакомиться.
– Я тоже, – сказала она. – Надеюсь.
– И почему ФБР задает мне вопросы?
– В отставке, – проговорила она.
– Кто?
– Я. Больше я не агент ФБР. Визитка старая. Я прихватила несколько штук, когда ушла из агентства.
– А так можно?
– Нет, наверное.
– Однако вы мне ее показали.
– Чтобы привлечь ваше внимание. И чтобы вы мне поверили. Сейчас я частный детектив. Но не из тех, кто делает снимки в отелях. И я хочу, чтобы вы это понимали.
– Почему?
– Мне необходимо знать, почему вы сошли здесь с поезда.
– Вы зря тратите время. Какими бы ни были ваши проблемы, я – всего лишь совпадение.
– Мне нужно знать, приехали ли вы сюда по делу. Мы можем быть на одной стороне. А можем оба терять попусту время.
– У меня здесь нет никаких дел. И я ни на чьей стороне. Я всего лишь обычный путешественник.
– Уверены?
– На сто процентов.
– И почему я должна вам верить?
– Мне совершенно все равно, поверите вы мне или нет.
– Посмотрите на это с моей точки зрения.
– Чем вы занимались перед тем, как стали служить в Бюро? – спросил Ричер.
– Работала в полиции Коннектикута, патрульным, – ответила Чан.
– Это хорошо. Потому что я военный коп. Вот такие дела. Получается, что мы с вами коллеги. В каком-то смысле. Даю вам слово джентльмена, я тут по чистой случайности.
– Какого рода военный коп?
– Армейский, – ответил Ричер.
– И что вы для них делали?
– По большей части то, что мне приказывали. Всего понемногу. Как правило, расследовал преступления. Мошенничество, кражи, убийства и измена. Все, что совершают люди, если им позволить.
– Как вас зовут?
– Джек Ричер. Вышел в отставку в чине майора. Служил в сто десятом подразделении военной полиции. Я тоже лишился работы.
Чан разок кивнула, медленно и задумчиво, и немного расслабилась. Но не до конца.
– Вы уверены, что приехали сюда не по делу? – спросила она еще раз, но заметно мягче.
– Абсолютно, – сказал Ричер.
– И чем вы сейчас занимаетесь?
– Ничем.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Я путешествую. Бываю в разных местах. Смотрю по сторонам. Еду куда мне захочется.
– Все время?
– Мне нравится.
– Где вы живете?
– Нигде. В целом мире. Сейчас – здесь.
– У вас нет дома?
– А какой смысл в доме, если я там не живу?
– Вы бывали в Материнском Приюте раньше?
– Никогда.
– В таком случае, почему вы приехали сюда сейчас, если не по делу?
– Я проезжал мимо. И вышел здесь. Из-за названия. Считайте это капризом.
Чан мгновение помолчала, потом улыбнулась, неожиданно и немного печально.
