Ознакомительная версия.
– Прости, Витюша. Я закрутился, надо было давно с тобой поговорить, но извини… Действительно – ни минуты свободного времени.
– У нас что-то случилось, Петенька? – тихо спросил Маргадон, пораженный редким событием: брат извинялся. – Что-то плохое?
– Нет, – покачал головой только что лишенный поста гендиректор и неожиданно улыбнулся. – Отнюдь, брат мой, отнюдь. У нас все хорошо! Отлично! Я, брат, влюбился! – И добавил опасной в его возрасте мечтательности в голос: – Впервые. Вдрызг. Наотмашь.
Наотмашь словно ударили Виталия Викторовича. Он откинулся, собрался сказать что-то подобающее обстоятельствам, но в этот момент к столику подошел официант с подносом. Мусин дождался, пока на столик перед ними выставят коньяк, лимон, тарелочку, украшенную бутербродами с семгой, и налег грудью на край стола.
– При чем здесь твоя любовь?! – прошелестел озабоченно. – Почему ты заставил меня подписать эти нелепые бумаги?! Почему оставил меня одного у Подольского?
– Меня не должны были там видеть, – быстро ответил Петр. – Ты должен был один прийти к нотариусу и сам, без моего присутствия или давления, подписать бумаги!
– Но почему?!
– Да потому что завтра я продаю фирму!
Маргадон, чувствуя, как безвольно оползают щеки, как выступает на лбу испарина, помотал головой, будто не поверив услышанному:
– Продаешь?! Но я же подписал бумаги, аннулировал твою доверенность… Ты не имеешь права ничего продавать!
– Подольский не будет регистрировать документы до завтрашнего дня. До трех часов. После твоего ухода он закрыл кабинет и уехал за город. Если я не позвоню ему завтра до трех часов дня, он даст им ход. – Петр похлопал ладонью по папке, в которую переложил подписанные Виталием Викторовичем документы.
– Зачем? Зачем все это?!
– Это – страховка. Я перестал быть уверенным в людях, которым продаю предприятие.
Ну вот и все, екнуло сердце Виталия Викторовича. Сюрприз состоялся. И по совести говоря, чего-то подобного Мусин ожидал уже в течение последнего получаса.
– Петр, это… мошенничество, да?
– Не сходи с ума! Если сделка пройдет как надо, я позвоню Борису Альбертовичу и он уничтожит документы. Я проделаю это с твоим оригиналом.
– А зачем ты вообще идешь на сделку с людьми, в которых не уверен?!
Петр взял в руки пузатый бокал, покрутил конь як по его стенкам и ответил только спустя полминуты:
– Потому что, возможно, я дую на воду. —
Вернул бокал на столик, скривил лицо и снова, будто извиняясь, сказал: – Я уезжаю, Маргадон.
Надолго, возможно, навсегда.
Рука Виталия Викторовича машинально потянулась к фужеру, дотронулась до тонкого стекла и отдернулась, как будто пальцы угодили на раскаленный металл.
– Прости, Витенька. – Он потер небритую щеку. – Я закрутился, вымотался как собака… Совсем не так… не здесь я собирался с тобой поговорить… Но… извини. Получилось так, как получилось.
– Это из-за нее? – потерянно прошептал Виталий Викторович. – Из-за этой женщины?..
– Ее зовут Ирина. – Одно упоминание короткого женского имени вернуло на лицо брата улыбку. – Я, Вить, честное слово, влюбился как пацан!
Виталий Викторович растерянно помотал головой. «Как пацан» Петруша уже влюбился лет двадцать назад в однокурсницу Фаину. И от этой пока единственной влюбленности остались гадкие воспоминания и чудесная дочь Анюта. Красавица – копия отца, на голову выше дяди! – и умница. Учится на ветеринара, мечтает лечить зверюшек.
– В России мы не можем быть вместе, – продолжал брат. – Ира замужем, муж никогда не отдаст ей сына.
– Что значит – не отдаст? Она – наркоманка, истеричка, пьяница? – Сам того не замечая, Виталий Викторович хотел задеть неизвестную женщину, отнявшую у него брата. – Развод…
– Он сказал, что лучше утопит ее в пруду, чем отдаст Кирилла, – тихо перебил Петр. – И отнего всего можно ожидать. Ира только однажды заикнулась о разводе, ответ ты слышал.
– Этот муж… такой серьезный человек?
– Более чем, Витюша, более чем. Слов на ветер не бросает. У него есть двое детей от первого брака, они уже совсем взрослые, но как бы это выразить… старшие дети не оправдали ожиданий отца. Кирилл – другое дело. – Петр горько усмехнулся: – Растет наследник! Мальчишке пять лет, а он уже всю прислугу в шахматы обыгрывает. На коньках катается, верхом ездит…
– Но ребенка можно воспитывать вместе! Даже после развода!
– Воспитывать? – хмыкнул брат и близко близко придвинулся к Маргадону. – Да отец не заходит в его комнату днями! Хвастается как за водной собачкой! Если Ира уедет, воспитанием Кирилла займутся гувернантки и няни! Отца – не будет! Виталий Викторович не выдержал этого бешеного напора брата, отпрянул.
Петр излишне болезненно воспринимал проблемы любимой женщины.
– Ну-у-у… бачили очи, чего куповали… – проговорил Мусин протяжно и опустил глаза. Слишком часто в их среде встречались примеры – молоденькая профурсетка цепляла богатого мужика, рожала ему ребенка и начинала качать права.
– Да не бачили они ничего! – вскипел Петр. – Они по Интернету познакомились! – Убавил пыл, покрутил шеей. – Ира из Новосибирска. Из Академгородка. Отец – ученый, дед – писатель, мама – кандидат наук. Ирка только впервые в Сеть вылезла – бац! Жених. – Процедил сквозь зубы: – Шах персидский, чтоб ему… Маму для наследника выбирал… С генофондом, понимаешь ли… Приехал. Всю родню подарками завалил, Ирка глазом не моргнула – в подвенечном платье! Он же, сволочь, лакированным роялем прикинулся.
Петр положил руку на рыжую папку, расстроенно побарабанил по ней пальцами.
– Это Ирина уговорила тебя продать биз нес? – тихонько спросил Маргадон.
– Ира? – усмехнулся брат. – Да она бы еще пятнадцать лет терпела. Для нее главное – сын! Это я ее уговорил, умолил, можно сказать.
– И что теперь? – проникаясь горестями Пети, спросил Мусин.
– А теперь вот что… – Брат стал деловым и сосредоточенным. – Завтра на двенадцать часов дня у меня назначено подписание окончательного варианта договора. Если все пройдет как надо, если деньги в полном объеме поступят на счета, я уезжаю…
– Подожди! – перебил Виталий. – Ты не доверяешь покупателям! Зачем ты идешь на эту сделку?!
Петр усмехнулся:
– Потому что только эти люди дают реальную цену за бизнес. У них есть деньги за границей, им надо легализовать их в России. Покупатели идут на все мои условия. – Петр потер щеку, как будто смел усталость. – Неделю назад мы ударили по рукам, я передал им пакет документов для проверки у юристов и финансистов. Они их проверили, нашли удовлетворительными, завтра все должно закончиться.
– Но ты же им не доверяешь!
– Почему? – удивил вопросом брат. – У меня нет никакого повода им не доверять. Пока они мне его не давали.
– Тогда я ничего не понимаю… Ты попросил меня аннулировать доверенность на распоряжение имуществом! Попросил?!
– Попросил, – согласился брат и замялся. – Понимаешь ли, Маргадон… в последние несколько дней у меня появилось ощущение, что за мной следят.
– Кто?!
– А пес его знает, – слишком беспечно для данных обстоятельств пожал плечами Петр. – Может, вообще – почудилось. – Он отпил глоток коньяка. – Но подстраховаться стоило. Если меня кинут, у тебя будет возможность признать через суд сделку недействительной.
– Ага. А тебя посадят за мошенничество. Счета арестуют, имущество пойдет с молотка.
Петр поморщился:
– Не все так печально. Надеюсь, до этого не дойдет.
– Петр, Петр, ты бредишь! Неужели нельзя отыграть назад?! Пусть продажа компании займет чуть больше времени, пусть даже придется продавать ее частями, но это будут надежныепартнеры! Я…
– Поздно, – перебил брат. – И слишком много нюансов. Самый длинный след, Маргадон, оставляют – деньги. А Ирин муж будет нас искать. Эти покупатели согласились след не оставлять. И дали реальную цену. Нелегко, Маргадон, найти покупателей, способных рискнуть в свою очередь. Я ведь тоже им выставил ряд условий, понимаешь? Они рискуют не меньше, а может, даже больше моего, так как засвечивают деньги. Вполне могу предположить, что за мной присматривают только из осторожности.
– А если тебя кинут?!
– С документами, которые ты подписал сегодня, я могу испортить им кровь даже из-за границы. Они не станут привлекать внимание к сделке судебным разбирательством – тем более, если истцом выступишь ты, сделку вполне могут признать недействительной…
– Петр, Петр!!! А если они вообще тебя без гроша оставят?!
– Смеешься? Денег, которые у меня уже есть, нам с Ирой хватит до конца жизни. Тем более что я не подпишу ни одного документа, пока первый транш не пройдет на мои счета. Сначала – деньги, потом – стулья. Или, по крайней мере, большая их часть.
Ознакомительная версия.
