– Очень хорошо, – проговорил Фалбарон. – Я побежден и я знаю это. Я приеду. Но как насчет моих ста тысяч франков?
– Они останутся у меня, – весело произнес Алонзо. – Вы не сможете заявить Гаррошу, что прислали их мне, не признавшись, что являетесь соучастником ограбления. До свидания, Фалбарон. Приезжайте и, как хороший мальчик, сделайте все, что должны. Пока!
В шесть часов вечера этого же дня Алонзо Мактавиш, сидя под навесом кафе де ла Пэ и попивая очень сухое мартини, заметил, что мимо него медленно проехал автомобиль мадам графини де Лирак.
Мистер Мактавиш с галантной улыбкой приподнял шляпу, но по каким-то причинам графиня смотрела в другую сторону.
И, хотите верьте, хотите – нет, если бы кто-нибудь мог находиться в машине, он бы услышал, как она произнесла такую фразу в адрес Мактавиша, какую не произносит никто, кроме очень сердитых графинь.
Мистер Алонзо Мактавиш, сидя в роскошном холле отеля "Силендид", поплотнее вставил в левый глаз монокль, поправил безукоризненно скроенный вечерний фрак и с чарующим выражением, которое помогло ему обрести массу друзей, а половину полиции Европы приводило в состояние уныния, осмотрелся по сторонам.
– Все было очень спокойно, – задумчиво отметил про себя Алонзо. Три месяца назад он поспособствовал изъятию определенных важных документов из сейфа Моравского посольства в Париже. Эти документы он мудро продал послу Ростовии, жившему на другой стороны улицы. Через два месяца после этого подвига мистер Мактавиш со своею изящной улыбкой тихо и искусно похитил эти документы из сейфа посольства Ростовии и перепродал их послу Моравии, который, не задавая вопросов, был рад получить их обратно за любую цену. Затем мистер Мактавиш счел, что на какое-то время воздух Англии будет более подходящим для его здоровья и купил билет на первый отправляющийся туда пароход и как раз вовремя, чтобы избежать встречи с тремя очень неприметными джентльменами, которые навестили его квартиру с намерением проинформировать его о том, что его отсутствие на территории Франции будет весьма оценено.
С тех пор больше ничего под руку не подвертывалось и бездеятельность очень раздражала Алонзо. Он также понимал, что только сам мог дать своим друзьям в полиции еще один шанс поймать себя. До сегодняшнего дня им это абсолютно не удавалось, хотя они были очень хорошо осведомлены о том, что изощренный мозг Мактавиша стоял за дюжиной или даже больше таинственных "дел", которые имели место в Европе за последние два года.
Алонзо осторожно выбрал из тонкого золотого портсигара сигарету и, собираясь прикурить ее, заметил девушку, сидящую у противоположной стены холла. На ней было зеленое платье – великолепная парижская работа, как предположил Алонзо, и сидело оно на ней безукоризненно. На какое-то мгновение, когда она подняла голову, ему показалось, что их глаза встретились, и в ее глазах промелькнула робкая улыбка. Затем она внезапно поднялась и, продолжая улыбаться, направилась к выходу.
Значит, улыбка предназначалась не ему. А когда он увидел высокого, хорошо одетого человека, которого так экспансивно встречала девушка в зеленом платье, с его губ сорвался легкий свист. Это был Цезарь де Альварес – вор международного класса и специалист по драгоценностям и в придачу смертельный враг Алонзо, который не один раз портил ему игру. И что Альварес делал здесь?
Алонзо незаметно поднялся с кресла и пересел в другое, стоявшее в тени колонны. Подождал, пока Альварес зарегистрировался у портье, а затем, когда тот и девушка исчезли в направлении лифта, он, как бы случайно проходя мимо стойки, заглянул в журнал регистрации. В нем он прочел: "Граф Цезарь де Эстерро, Рим". После этого Алонзо вернулся на свое место и, прикурив отложенную сигарету, погрузился в спокойное раздумье.
Значит, Цезарь де Альварес превратился в "Графа Цезаря де Эстерро"! Алонзо пытался понять, в чем сейчас заключалась эта игра. Девушка была ему незнакома, он никогда с ней не встречался во время своих международных приключений, но ее красота поразила его. Он понадеялся, с полускрытым вздохом, что она не была простой пешкой в далекоидущей игре Альвареса. Алонзо взял иллюстрированный еженедельник, лежавший перед ним на столике, и стал лениво перебирать его страницы, думая об Альваресе. Внезапно он резко выпрямился и уставился на страницу с портретом, с которого на него смотрела девушка в зеленом, девушка, которая еще несколько мгновений назад так тепло приветствовала Альвареса. Под фотографией было написано: "Мисс Алин Гарнфорд из Филадельфии, свадьба которой с графом Цезарем де Эс-терро состоится, как было объявлено, в ближайшее время".
Он издал непроизвольное восклицание. Что затеял Альварес? Собирается ли он жениться на богатой наследнице, несмотря на то, что у него уже было не менее четырех "жен" в различных частях света! Алонзо загорелся желанием что-нибудь сделать немедленно, бросил на столик журнал и быстро направился в свою комнату.
Десять минут спустя, надев плащ и безукоризненного фасона шелковую шляпу, надвинутую под обычным углом, Алонзо вышел из гостиницы и быстро пошел через Пикадилли Серкус. На Лейсестер-Сквер он взял такси и попросил водителя отвезти его в Гранте-корт, расположенный в Лаймхаусе на территории лондонских доков. Через полчаса Алонзо вышел из машины в одном из самых опасных районов обитания преступного мира. Он быстро прошел через Гранте-корт и свернул в узкую аллею, ведущую к реке. Через несколько минут он остановился в тени потрепанного здания какого-то склада и просвистел несколько строк из песенки "Анни Лаури".
Над его головой в стене сразу же открылось маленькое грязное окошко и из него высунулась седая взлохмаченная голова.
– Что там? – требовательно произнес хриплый голос.
– Все в порядке, Инки. Это я, Мактавиш, – ответил Алонзо. – Мне хотелось бы переброситься с тобой парой слов.
Голова исчезла и минуту спустя со скрипом и лязганьем замков внизу открылась дверь. Мактавиш вошел внутрь и стал подниматься по расшатанным ступенькам лестницы за неуклюжей фигурой Инки в грязную и неубранную комнату, в которой обитал этот достойный человек. Там он аккуратно протер носовым платком стул и сел. Инки, почувствовав что-то важное, раскурил старую глиняную трубку и уставился на Алонзо.
– Послушай, Инки, – произнес Мактавиш. – Я тебе очень помог пару лет тому назад. И хочу, чтобы ты сделал кое-что для меня. Ты все еще занимаешься этими делами?
– Да, Мак, – быстро ответил Инки. – Если бы не ты, я бы лет пять валялся на нарах. Что случилось?
Здесь появился Цезарь де Альварес, и мне хотелось бы знать, чем он занимается, – сказал Мактавиш. – Он сегодня появился в Сплендиде. И его встречала какая-то девушка. Но не из тех, с которыми он обычно имеет дело. И потом я прочел, что граф Цезарь де Эстерро собирается жениться на ней. А Альварес зарегистрировался в гостинице как раз под этим именем. Он что охотится за ее деньгами? Но он же не думает, что ему удастся с ними смыться? Сейчас им очень сильно интересуется итальянская полиция. Узнай, что он затеял, Инки. И как можно скорее.
Инки, набивая табаком старую глиняную трубку, ухмыльнулся.
– А мне и не надо ничего узнавать, – прохрипел Инки. Он перегнулся через стол. – Я знаю.
Алонзо взволнованно, но не больше, чем он это себе обычно позволял, придвинул стул ближе.
– Ну, и что же это, Инки? – спросил он требовательным тоном.
– Вчера вечером я слышал от Блу Стивенса, – произнес Инки, – что у Альвареса возникла большая идея. Он охотится за диадемой Родни. Ты знаешь, это та большая бриллиантовая тиара, которая принадлежит лорду Родни. Ну, а Альварес считает, что может наколоть это дело в лучшем виде. Эта штуковина находится в доме на Пост-стрит и для такого человека, как Альварес, это будет легким делом. Но то, что он не сможет сделать, так это вывезти ее из Англии. Он знает, что за ним охотится полиция, и как только тиару сопрут, за всеми портами Англии установят контроль, и Альварес понимает, что ему никогда не удастся улизнуть с ней. У него появилась блестящая идея. Он встречается с этой американкой в Париже, где она остановилась со своими стариками, и рассказывает ей, что он граф, и она клюет на эту удочку. Он уговорил ее приехать сюда и выйти за него замуж. Понял, что он затеял? Ночью девятого он крадет эту штуковину после бала в доме Родни, а утром десятого он женится на этой девушке, и она возвращается в Париж, чтобы сообщить об этом своим родителям. Понял мысль? Альварес положит бриллианты в коробку с драгоценностями девушки без ее ведома. Если ей удастся провезти их нормально, он в тот же вечер присоединится к ней в Париже, заберет эту штуковину и смоется. А если ей не удастся вывезти это, полиция обнаруживает эту вещь у нее, а у Альвареса – все в порядке. Грязная он собака, этот Альварес.
