Ознакомительная версия.
– Для этого ты сначала узнай, как зовут главного бухгалтера и что он собой представляет.
– Конечно, узнаю. Есть же телефоны. Слушай, а как тебе удалось так быстро раскопать эти сведения?
– У каждого свои каналы, – лаконично ответил Грязнов.
И Турецкий понял, что большего пока он из Славки не выжмет.
– Ладно, полковник! Трудись дальше – и Родина тебя не забудет. А я благодарю.
Турецкий взял отложенное ранее авизо, посмотрел на цифру в четыре миллиарда рублей, которые переводились со счета грозненской фирмы «Саид» в Грозсоцбанке на счет московской фирмы «Ада». Это же название значилось напротив фамилии «Долгалев».
Александр поднял трубку, набрал номер телефона бывшего своего сослуживца, прокурора-криминалиста, а ныне одинокого пенсионера Семена Моисеева. После нескольких длинных гудков наконец послышался знакомый хрипловатый голос.
– Семен Семеныч, здравствуй! Турецкий беспокоит.
– Рад слышать тебя, Сашок! Совсем ты забыл старика. Не заходишь.
– Закрутился… Не жизнь, а сущее колесо! Не успеет понедельник начаться, глядишь, а уже пятница пожаловала.
– Понимаю, но тем не менее…
– Я как раз, Семен Семеныч, хочу в гости к тебе напроситься, посоветоваться надо.
– Приезжай, буду рад.
– А прямо сейчас можно?
– Конечно.
– Тогда лечу.
Моисеев, встретив Турецкого с распростертыми объятиями, улыбался, поблескивая желтым металлом зубов, радушно приглашал пройти в горницу, по-холостяцки прокуренную комнату, по-своему обжитую. На журнальном столике, на книжном шкафу лежали железки, ключи, замки, инструменты, которые в любой момент могли понадобиться хозяину.
Турецкий разделся и прошел в комнату, поставил на стол бутылку водки, прихваченную по пути.
– Зачем же, Саша, надо было тратиться? У меня и своя нашлась бы.
– Ладно, Семен Семеныч, все тут наше, давай не будем делиться имуществом, а потихоньку раздавим то, что стоит на столе, да поговорим о деле.
– Присаживайся, я сейчас соберу чего-нибудь закусить.
Через минуту Моисеев водрузил на стол баночку маринованных грибов, порезанную колбасу и сыр, хлеб и огурцы.
– Не хлопочи, Семеныч, хватит.
Турецкий налил водку в рюмки, спросил:
– Грибочки сам собирал?
– А то как же! Я человек свободный. Странная вещь – жизнь. Вытекает по минуточке, не заметишь, как иссякнет, спохватишься, а уже поздно. Вот и думаешь, на то ли потратил этот чудесный божий дар?
– Это уже философия.
– Нет, Саша, это тайна великая. Почему одному сто лет отмеряно, а другой и до пенсии не дотягивает? Живет ли не так, ест-пьет не то? Издать бы книгу о правилах долгой жизни!
– Ну, Семен Семеныч, за твою долгую жизнь!
– И за тебя!
Выпили, поморщились, с аппетитом начали закусывать, но Моисееву не терпелось, хотелось побольше узнать о делах в прокуратуре.
– Как там у вас, Саша?
– Кипит, как смола в аду.
– Говорят, какой-то следователь покончил с собой?
– Быстро же по Москве слухи распространяются! – удивился Турецкий.
– Журналисты не дремлют.
– Это из молодых, Арбузов. Он из городской. Все обставлено как самоубийство, а что было на самом деле, предстоит разбираться мне.
– Я его не знал. Может, опыта пареньку не хватало?
– Толковый был следователь, но, видно, забыл об осторожности.
– Чем он занимался в последнее время?
– Искал имущество лопнувшего банка «Ресурс». Как раз у меня и вопрос по деятельности этого банка.
Турецкий подал Моисееву банковский документ и стал наблюдать за реакцией старого криминалиста, имевшего лисий нюх на всякие фальшивки.
Семен Семеныч внимательно изучил текст, повертел бумажку, похихикал, сказал:
– Ай да ухари! Ничего не скажешь. Липа, а сработала! Ведь кто-то получил эти денежки и уже давно ими воспользовался.
– Не томи, объясни!
– Схема проста, как и все гениальное. По подложным извещениям вот такого типа и в девяносто пятом, да и позже, что говорить, вытягивались государственные деньги из Центробанка, переводились в другой банк на счет подставной фирмы. Потом деньги делились, обналичивались или перечислялись в зарубежные банки.
– Как же мог Центробанк пропустить эту фальшивку? – недоуменно спросил Турецкий.
– Перестройка коснулась и банков, и им было разрешено пересылать авизо не только спецпочтой, но и просто вручать с курьером. Представь себе, что ты раздобыл такую бумажку в каком-то разбитом грозненском банке, заполнил на нужную тебе сумму и отнес в московский банк. А через несколько дней твоя фирма-однодневка уже получает эту сумму.
– Неужели так примитивно просто?
– Дело в том, что Центробанк из благих побуждений настоял на том, чтобы функции проверки авизо были монопольно закреплены за ним. Понятно, что доверять коммерческим банкам в таком прибыльном деле не стоило. Но в итоге недоверчивость Центробанка обернулась полной индульгенцией коммерческим банкам, с которых снималась всякая ответственность за подлинность документов, представляемых ими к оплате в Центробанк. А раздобыть пустые бланки авизо, конечно, проще всего было, к примеру, в той же Чечне, уже неподконтрольной федеральным органам власти. Но не исключено, что такие документы могли приходить и из других городов. Я вообще считаю, что с конвертацией и переводом денег за рубеж по липовым контрактам в России нет проблем и сейчас.
– Озадачил ты меня, Семен Семеныч, сказать по правде!
– Привыкай, Александр Борисович. То, что ты показал мне, это уже давно вчерашний день. Нынче авизо не в моде. Сейчас основной поток хищений можно наблюдать в сфере вексельного обращения. А уж как введутся электронные расчеты между банками, тут при нашей неразберихе у любого крыша поедет. И тебе, дорогой, работы хватит до самой пенсии. Гарантирую.
– Утешил. Я, Семеныч, не против работы, но ты сам знаешь мое отношение к бумажкам.
– За ними живые люди стоят.
– Думаешь, можно что-нибудь из этого вернуть?
– Попробуй. Ну, за твою удачу! – Моисеев наполнил рюмки. – А у меня сегодня праздник.
– Какой? – поинтересовался Турецкий.
– Встреча с тобой. Знаешь, я все один. Звонят редко. Нет, я не обижаюсь. Понимаю, как редко у вас бывают выходные. Однако в последнее время стал тяготиться одиночеством. Вот, кажется, однажды помру и буду лежать здесь один, пока в мумию не превращусь.
– Господи, страсти-то какие! Живи, будь здоров!
В прокуратуру Турецкий вернулся в конце рабочего дня. Едва успел зайти в кабинет, как зазвонил телефон. Подняв трубку, услышал голос начальника Управления по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры Казанского, пригласившего его к себе.
Не хотелось Александру лишний раз встречаться с этим прилизанным и слащавым типом, но куда денешься – начальник. Уже давно в их отношениях чувствовался холодок, похоже было, что Казанский боится, как бы Александр не потеснил его. Однако он ошибался: Турецкому по натуре больше подходила следственная работа, чем чиновничье кресло.
Александр повесил плащ в шкаф, причесался перед небольшим квадратным зеркальцем, укрепленным на обратной стороне дверцы шкафа, и остался доволен своей внешностью. Обычное лицо – ничто лишнее не выпирает и не торчит, едва ли не эталон правильности. Иронически хмыкнув и подмигнув себе, отправился к начальнику.
Кабинет Казанского выглядел внушительно: тяжелые бордовые шторы, массивная мебель – все говорило о важности персоны, занимающей его. Сам начальник в отношениях с Турецким был подчеркнуто вежлив и мягок.
– Я вас хотел попросить, Александр Борисович, об одном одолжении. Знаете ли, все мы, как говорится, под Богом ходим, у нас с вами впереди еще немощная старость и все прочие неприятности.
– Простите, не понимаю, о чем вы? – признался Турецкий.
– Вы, Александр Борисович, нетерпеливы по-молодому, – улыбнулся Казанский. – Сейчас объясню. Вам поручено дело, связанное с банком «Ресурс». Как известно, на недвижимость этого банка наложен арест. А дело тут очень деликатное, так как в некоторых квартирах, проданных банком, уже проживают уважаемые и весьма известные в стране люди, внесшие большой вклад, так сказать, в созидание нашего Отечества. Мне звонил генерал-полковник милиции в отставке Иосиф Степанович Васильев и убедительно просил оставить его квартиру в покое. Он это жилье купил за собственные сбережения, сами понимаете, что это честнейший человек, сколько ему осталось? Он доживает…
– Странно вы со мной говорите! – возмутился Турецкий. – А не из-за таких ли честнейших людей, как генерал Васильев, лопнувший банк полтора года работал, раздавая кредиты направо и налево подставным фирмам? И в результате триллионы рублей вкладчиков пропали бесследно! Между прочим, следователь Арбузов…
– Александр Борисович, – перебил Казанский, – дело этого Арбузова, возможно, пойдет на прекращение. Это же все-таки самоубийство. Кто знает, что происходило в душе молодого следователя, решившего свести счеты с жизнью?
Ознакомительная версия.
