- Раз не приехал вечером - появится только утром, - резонно заметила я. - Кто же попрется среди ночи?
Павел пожал плечами.
После того, как первый порыв возмущения прошел, я задала главный вопрос:
- А кому проиграл-то?
Мне следовало знать, кто теперь на меня претендует и от кого следует скрываться в первую очередь. Пусть сами разбираются между собой с Волошиным, раз тот не сумел передать ценный груз из руки в руки - так ему и надо.
- Я не знаю, - ответил Павел.
- То есть как не знаешь?! - снова заорала я.
- Да тише ты. В самом деле не знаю. Я же не присутствовал во время игры. Я вообще узнал о случившемся из его пьяных бредней себе под нос. Ну поспрашивал чуток, чтобы вытянуть из него побольше. Он и напился-то поэтому. Сидел в баре - заливал горе. Любит он тебя, Наташа.
Ха, любовь называется! Чтобы на предмет этой самой любви играть в карты?! Это ж надо только придумать!
- Но он же планировал на сегодня встречи с Вахтангом Чкадуа и Геннадием Дубовицким, - заметила я. - Он что, с ними с обоими играл? - Надо было выяснить, кому я теперь все-таки принадлежу. Нет, конечно, я принадлежу только себе, я не так выразилась. Кто на меня претендует?
- Они там оба были, - вздохнул Павел. - И еще какие-то типы. Я других не знаю. В первый раз видел.
- Наши или грузины?..
- Целый интернационал. Можно сказать, встреча представителей бывших союзных республик.
М-да. Ситуация осложняется. Если бы точно знать... Я пока решила об этом не думать и принялась за сборы. Считается, что женщине нужно очень много времени на то, чтобы куда-то собраться,- но только не мне. В особенности, в таком случае. Я всегда готова к тому, чтобы быстро сделать ноги. Знаю, с кем общаюсь и живу. Нет, на такой вариант я, конечно, не рассчитывала... но что-то подобное предполагала. Рюкзачок с документами, деньгами, драгоценностями, комплектом фотографий для потенциальных работодателей, зубной щеткой, косметикой, сменой белья, джинсами, майкой и свитером у меня всегда собран. Во вторую сумку я покидала пару платьев, запасные кроссовки, любимые туфли, которые было просто жалко оставлять, блузочку, юбочку и что-то там еще, что попалось под руку. Плюс по пакетику крекеров и чипсов, три яблока, пару апельсинов, бутылку "Пепси". В мгновение ока скинула свой "рабочий" прикид, облачилась в черные джинсы, хэбэшную футболку и летнюю курточку. Сборы заняли минут семь-восемь.
- Ну ты быстро, - поразился Паша, не ожидавший такой прыти.
- А что тянуть-то? - спокойно спросила я. - Вперед!
Когда я опустилась на сиденье "шестисотого" "мерседеса", в котором обычно ездил Волошин (как и мой предыдущий), Павел вопросительно посмотрел на меня.
- На Пулковское шоссе, - сказала я.
- Наташа, лучше бы ты из города уехала, - заметил он. - Может, у тебя бабушка какая-то...
Бабушек у меня не было, а на Пулковском шоссе находилась однокомнатная квартира, принадлежащая лично мне. Когда полтора года назад умер отец, мы с моим старшим братом Андреем поставили вопрос ребром перед матерью: размениваем нашу огромную трехкомнатную. Старая квартира располагалась в хорошем районе на Васильевском. Все комнаты были изолированные. Пятьдесят шесть метров полезной площади. Ее удалось разменять на три однокомнатные - не очень хорошие, но три.
Мне досталась самая большая: восемнадцать - комната, девять - кухня, но в отвратительном состоянии. Правда, состояние я быстро улучшила - были бы стены. Брат поехал на Ново-Измайловский, в "хрущобу" на пятый этаж пятиэтажки, с малюсенькой кухонькой и совмещенным санузлом; мать - на Белы Куна, далеко от метро, без балкона и с маленькой неудобной кухней. Мы тогда бросали жребий. Кому как повезло. Я считаю, что мне повезло больше всех. Я вообще везучая.
- У тебя подружка на Пулковском живет? - спросил Павел, трогаясь с места.
- Нет, это моя квартира, - ответила я. -Я там прописана.
- Идиотка! - взорвался Павел. - Тебя же там в первую очередь искать будут!
Я не стала объяснять Павлу, что, во-первых, в самых очевидных местах как раз могут и не искать (ведь как часто бывает воры перерывают все ящики и оставляют брюлики и деньги, лежащие на самом видном месте), а во-вторых, долго задерживаться я там не собиралась. Я никому никогда не доверяла на все сто нет оснований доверять и Павлу. Да ведь и любой человек смертен... А перед смертью подручные, как Вахтанга, так и Дубовицкого (и Волошина, и прочих) могут вытянуть из него все, что он знает о моих передвижениях. А с какой стати ему жертвовать собой ради меня? И так спасибо. Пусть сообщит, что отвез девушку по месту прописки. Если спросят, конечно.
На прощание я чмокнула Павла в щеку, сказала, что он классный мужик, мы пожелали друг другу удачи, и я скрылась в подъезде.
Свою квартиру я посещала по крайней мере раз в неделю. Холодильник обычно не оставался пуст: тушенка, паштеты в банках, чай, кофе, макароны и крупы всегда имелись в запасе, чтобы в случае чего я могла безболезненно сменить место дислокации и держать осаду. Но осаду я держать не собиралась, я планировала в самое ближайшее время отбыть и отсюда. Кое-что вынуть из сумки, кое-что положить - и двинуться в путь.
Проанализировав ситуацию, в которой оказалась, я решила, что пока следует остаться в Питере, но залечь на дно. После того, как буду точно знать обстановку, приму окончательное решение. Во-первых, нужно выяснить, кто меня выиграл. Свидетелей радостного события. А потом главных конкурентов - или даже лучше врагов - победителя. Вот к ним и податься. Кто-то на меня определенно клюнет - в этом я не сомневалась. Мне еще не доводилось встречать мужика, который бы на меня не отреагировал. Правильно ведь говорят, что внешность главное для женщины. Ну кто же откажется поиметь русский вариант Клавы Шиффер в своей постели? А внешнее сходство у нас с ней имеется. Клава Шиффер Питерского уезда - это я, Наташа Перепелкина. Только глаза у меня темно-карие, а брови черные-черные, но натуральная блондинка. Ошибка природы, как говорил мой предыдущий. Но почему ошибка? Успех, я считаю. Я и на знаменитую немку похожа и все-таки своя, родная для наших самцов. Что бы наш мужик с Клавой делал? Ну раз трахнул, два, а дальше? Наши же все поговорить любят, особенно, когда на грудь примут. А как с ней разговаривать, если наши на родном, блатном и матерном изъясняются, а Клава - на немецком, английском и французском? А со мной пжлста!
Итак, я рассчитывала на свои внешние данные и на похотливую натуру самца породы мужик. А уж врагов у этих самых "карточных игроков" должно быть немало. Причем у каждого. В этом я опять же не сомневалась. Правда, на время придется свернуть свою модельную деятельность, но ничего, денежки у меня на черный день припасены, да и родной братик, если что, в беде не оставит. И еще есть кое-какие личности, которые мне могут согласиться помочь... За красивые глаза. Ну и не только за них, конечно.
На мгновение у меня возникла мысль подключить к делу родную милицию, но я быстро отвергла эту идею. Во-первых, любой из тех, кому Волошин мог меня потенциально проиграть, в состоянии с потрохами закупить всех наших стражей правопорядка. У ментов - зарплата от государства, у Вахтанга Георгиевича и Геннадия Павловича - твердая валюта. А во-вторых, среди милиционеров у меня не было надежных знакомых. Нет, имелся один... Но он не подойдет.
Этот самый подполкаш проживал с моим предыдущим в одном подъезде, и познакомились мы все при весьма любопытных обстоятельствах. Подполковник Суравейкин отмечал что-то с приятелем в своей машине, стоявшей прямо за "запасной" машиной Сергея "Вольво-850", прямо у нас под окнами. Потом подполковник решил куда-то поехать и стал выруливать из-за "вольво". Догадываетесь о результате. Я выскочила на улицу, помятуя о том, как Сергей любил свои драгоценные тачки, и сообщила Суравейкину, что сейчас вызвоню своего, чтобы они там между собой договорились, как положено. Суравейкин с красной рожей выполз из своей колымаги ("Жигули" шестой модели), выпятил грудь и стал громогласно информировать меня о том, "кто он, а кто я". Я не растерялась, запомнила номер, ретировалась к квартиру, позвонила своему, он, в свою очередь, - кому-то там в ГАИ. Суравейкин выехал из-за дома как раз к встречающим его коллегам, правда, по пути успел врезаться в мою любимую "Оку". Как из порядка двадцати машин, стоявших у нашего дома, он выбрал именно принадлежавшую мне, остается до сих пор великой тайной.
Сергей вечером был злой как черт. Звонок Суравейкину отложил до следующего дня, чтобы тот успел протрезветь. Я все-таки опасалась, что у нас ничего не выйдет - в смысле, получить компенсацию за испорченные машины. Как-то я с детства приучена с милицией не связываться. Но мой предыдущий не сомневался в успехе.
- Заплатит, - заверил меня он, а потом мечтательно спросил: - Ты знаешь, на что человек может смотреть долго?
Я не знала. Я ни на что не могу. Предполагаю, что мужики могут на меня. Нет, не могут, им не сдержаться, штаны разрываются. А поэтому тянут в койку.
