— Совершенно верно, — поспешно произнес Магрудер. — Я сразу понял, что вы честный человек, и не надо больше возвращаться к этому. С этого момента между нами не должно быть никаких контактов. Надеюсь, это понятно?
— Да, сэр.
— А теперь, если вы позволите…
Он привстал со стула, но, когда Оуэн протянул руку для прощания, Магрудер, казалось, этого не заметил.
Что ж, Оуэн не был чувствительным. Кроме того, папка, которую он уносил с собой, была полна самыми близкими друзьями, какие только могут быть у человека.
Тело Беверли Дикарло обнаружили в тот же день после обеда, и история на следующее утро появилась в газетах. Как сообщали журналисты, у полиции была по крайней мере одна хорошая ниточка, и в течение двадцати четырех часов должны были кого-то задержать.
Уже вечером был арестован некий Лиль Гэддис, чьи инициалы украшали зажигалку, найденную в квартире мисс Дикарло. Гэддис занимался Продажей автомобилей, у него и купила новую машину Беверли Дикарло. Его визитную карточку нашли у нее в столе. Когда Гэддису предъявили зажигалку, тот охотно подтвердил, чтр она принадлежит ему и что это подарок Беверли. После того как она отказалась выйти за него замуж или хотя бы просто иногда встречаться, он, по его словам, вернул зажигалку и не видел Беверли, по крайней мере, неделю или что-то около этого. Он уже дожидался суда присяжных, когда выяснилось, что автоматический пистолет 22-го калибра зарегистрирован на его имя. Гильза от этого пистолета валялась рядом с кроватью Дикарло, а пуля застряла в матрасе под головой убитой.
На суде Лиль Гэддис показал, что одолжил пистолет мисс Дикарло, когда она сообщила ему, что какой-то странный человек однажды ночью преследовал ее до самого дома. По словам Гэддиса, она хранила пистолет в ящике ночного столика. Оружие так и не было найдено. Несмотря на вскрывшийся факт, что Беверли под нажимом Гэддиса призналась ему в наличии у нее другого поклонника, который давал ей деньги, дарил подарки, в том числе купил новую машину, Гэддис был осужден на пожизненное заключение, так как защита не смогла назвать имени того человека.
Тем временем Оуэн и Элейн Кендрик арендовали дом со всей обстановкой в престижном районе. Оуэн взял напрокат дорогой автомобиль. Они вскоре перестали общаться со старыми друзьями, заведя знакомства среди новых соседей. Оуэн придумал себе прошлое, назвавшись крупным дельцом с западного побережья, который якобы преждевременно удалился от дел, имея доходы с выгод^ ных капиталовложений. Чтобы укрепить свое положение, Кендрики устраивали небольшие интимные вечера для избранных. Это не было пустой расточительностью, существовал определенный план. Оуэн был убежден, что один из высокопоставленных знакомых, дружбы с которым он так добивался, предложит ему хорошее место. Поэтому время от времени он намекал, что ему наскучила праздность, и он сожалеет о том, что оставил свое дело в расцвете сил. Вскользь Оуэн замечал, что согласился бы на предложение вновь поработать в большом бизнесе с окладом, соразмерным его способностям.
Обладая приятной наружностью, Оуэн все свое обаяние расточал на жен дельцов, особенно если дамы были молоды и привлекательны. Элейн начала ревновать, между супругами происходили бурные ссоры, хотя ей хватало здравого смысла сдерживаться до тех пор, пока они не оставались одни. Защищая себя, Оуэн отчасти говорил правду, что все-это входит в его план, поскольку любому глупцу ясно, что легче всего завоевать расположение мужчины через его жену. При этом Оуэн забывал упомянуть, что именно эта часть плана доставляет ему истинное удовольствие.
Этот замысел, возможно, и сработал бы, но Оуэн переиграл. В одном случае он был слишком обворожителен с женами некоторых дельцов, в другом — ему просто не могли подыскать место, соответствовавшее той оценке, которую он сам себе дал. Перед ним извинялись за отсутствие вакансий на ответственные должности. И так как было уже поздно соглашаться на менее престижную работу, Оуэну ничего не оставалось, как улыбаться, пожимать плечами и говорить, что вполне может подождать. Он, вероятно, и готов был ждать вечно, но их финансовое положение не позволяло этого. Прошло только полгода, а в банке едва осталась тысяча долларов, к тому же скопилась гора счетов.
— Что прикажешь нам делать? — однажды мрачным дождливым утром спросила его Элейн. — Если мы быстро не предпримем что-то дельное, нам придется поискать себе убежище в какой-нибудь хибаре, пока ты не устроишься клерком в аптеке.
— Я в аптеку?! — завопил Оуэн. — Только идиоты и неудачники работают в аптеках. С этим покончено навсегда!
— Ну у тебя такая светлая голова, — насмешливо произнесла она. — И уж коль ты довел нас до этого положения, то давай, мыслитель, поищи путь обратно. Ты ведь знал, что конец близок. Ты подумал о будущем? Ты хоть раз попытался что-нибудь предпринять?
— Ах, успокойся, — отмахнулся от нее Оуэн. — Я всегда знал, что в этом случае нужно делать.
Он торопливо встал и принялся надевать свой лучший синий костюм.
— Я ждал вас, — произнес Вильям Магрудер, сидя за столом. На его лице не было ни недовольства, ни растерянности. Прикурив от серебряной зажигалки, Магрудер вальяжно откинулся на вращающемся кресле. — Да, — продолжал он, — рано или поздно, но вы должны были прийти сюда. Такие всегда возвращаются.
— Такие? — переспросил Оуэн.
— Такие, как вы. — Магрудер сдержанно улыбнулся.
— Такие, как я? Вы обижаете меня, Магрудер.
— Вас обижает, — рассудительно ответил тот, — только то, что вам не удалось обеспечить себе на оставшуюся жизнь постоянное место в поезде удачи.
Он замолчал, неторопливо выпуская дым через нос.
— Знаете, Кендрик, люди, которым деньги достаются случайно, редко в состоянии их не растратить. Вероятно, они с глупым оптимизмом верят, что, улыбнувшись раз, судьба станет улыбаться им до бесконечности.
— Не надо читать нотаций, — произнес Оуэн, почувствовавший некоторый дискомфорт от такой невозмутимости, тогда как ожидал вспышку гнева. — Все, что мне надо от вас, — это еще десять тысяч.
— Поэтому, — как бы не замечая, продолжал Магрудер, — зная, что, когда кончатся деньги, вы вернетесь, я в некотором роде подготовился, выяснив, как вести себя в подобной ситуации. В этом случае есть два пути: либо успокоить опасного врага, либо его уничтожить. Я решил еще раз воспользоваться первым. Запомните это!
Он выдвинул нижний ящик стола и, порывшись, извлек конверт, который передал Оуэну. Внутри находился чек на пять тысяч долларов, выписанный на имя Оуэна Кендрика.
— Вы хотите сказать, что заранее подготовили чек, который все это время лежал здесь у вас? — недоуменно спросил Оуэн.
— Да, именно, — ответил Магрудер. — Я выписал его на следующий день после вашего ухода. Как видите, я совершенно точно знаю размер дополнительной платы за ваше молчание — ровно пять тысяч. И дело не в том, что я не могу себе позволить отдать больше, просто не желаю попасть в сети шантажиста и терпеть бесконечные вымогательства. Пять тысяч долларов- это мой лимит.
И учтите, следующий приход сюда, если вы на него решитесь, будет сопряжен с риском для вас.
— Это угроза?
— Да, безусловно! Но это больше чем угроза, это скорее — объективный факт. Все уже подготовлено, дело только за последним распоряжением. Один звонок по телефону, и к моим услугам два наемных убийцы. Я надеюсь, вы не сомневаетесь в этом?
— Нет, — ответил Оуэн, и он действительно не сомневался.
— Теперь слушайте. Я даю вам и вашей жене три дня, чтобы привести в порядок дела и уехать из города. Выбирайте любое место, но не ближе чем за тысячу миль отсюда, и не думайте возвращаться. Понятно?
— Абсолютно, — сказал Оуэн и положил чек в карман.
— Ты думаешь, он блефовал? — спросила Элейн, изучая чек. — Он действительно может убить нас?
— Нет, я не думаю, что он блефовал, и я уверен, что он способен на этот шаг.
— В таком случае, — сказала Элейн, — наверняка он убил ту женщину. Иначе неужели стоило бы платить нам за молчание пятнадцать тысяч? Будь он невиновен, разве бы у него появилось намерение избавиться от нас с помощью наемных убийц?
— Не знаю, — произнес Оуэн, — и предпочитаю вообще об этом не думать.
Элейн внимательно посмотрела на мужа.
— Почему?
— Потому что если он действительно убил Беверли Дикарло, — то в тюрьму посадили невиновного.
— Теперь понимаю, к чему ты, — ответила Элейн. — Ну что ж, давай паковать вещи!
Они переехали в Сан-Диего. На случай каких-либо неприятностей поблизости была мексиканская граница. Уже зная, как быстро могут иссякнуть деньги, если нет постоянного источника доходов, Оуэн положил пять тысяч в банк и принялся искать вакантное место управляющего какой-нибудь аптекой. Что касается Элейн, то когда-то она работала разъездным представителем косметической фирмы и теперь подыскала себе похожую работу. Ей приходилось ездить по всему штату. Иногда она отсутствовала три дня, а случалось, и целую неделю. Это вполне устраивало Оуэна: Элейн ему уже давно надоела, а так появилась возможность заниматься любовными делами, не прибегая к разводу. Оуэн опасался разрыва с женой, поскольку Элейн слишком много знала о нем. В отместку она могла посадить его в тюрьму как соучастника преступления, шантажирующего убийцу.
