Вернувшись домой, я развернула на столе газету, которую обнаружила в гримерной комнате Александра Ивановича.
Она была датирована четвертым октября и вышла за две недели и два дня до сегодняшних событий. Если бы у меня было время осмотреть гримерную, то наверняка появились бы какие-нибудь мысли. Но нет! Вездесущая милиция уже сделала это за меня, не поставив в известность о положении дел. Могли бы и поделиться информацией.
Хотя почему я так страдаю? У меня есть Расторгуев, который не даст пропасть в трудную минуту. А в прокуратуре работает Андрей Мельников. Если уж он не поможет — тогда, что называется, намыливай веревку.
Однако вернемся к печатному изданию.
Первая страница изобиловала рекламой товаров, представляемой супермаркетами и просто магазинами. Вторая была немного скромнее. На ней-то я и увидела объявление о юбилейном вечере Александра Пономаренко в помещении оперного театра. Оно почему-то было обведено красным фломастером. Интересно, зачем?
Я продолжала внимательно всматриваться в страницу. Ну к чему, позвольте вас спросить, Александру Ивановичу нужно было выделять это объявление? Подобные сообщения печатались во всех городских изданиях. Почему именно газета бесплатных объявлений? Непонятно.
«Лопушок» был обведен очень старательно. Линии были прямыми и четкими. Как-то по-женски.
Чушь какая-то.
Я листала страницу за страницей, поплевывая на указательный палец правой руки.
Что такое?
На пол слетел какой-то листок, затаившийся между страниц и случайно выпавший.
Я нагнулась и подняла его.
Купон бесплатного объявления. Почему-то не отправленный в газету.
Сообщение предназначалось для рубрики «Послания» и выглядело очень странно:
…
«ПЕВЦУ:
Забудешь про триумф крылатый,
Когда настанет час расплаты.
ТОТ, КТО ТРЕБУЕТ ОТВЕТА».
Я снова представила себе сидящий на стуле труп со смеющейся маской на лице. Что это была за маска? Она не имела отношения к спектаклю. И потом, эта поза. Когда у человека случается сердечный приступ, он опускается на диван, на кровать, на пол, в конце концов. Ему удобнее лечь, чем сидеть, полусогнувшись, на стуле. Такое впечатление, что тело усадили и придали ему устойчивое положение.
К тому же эта жуткая маска. Именно она не давала мне покоя.
Труп смеется тебе в лицо. Это сделано с умыслом? Или нет?
Трудно представить, что Пономаренко почувствовал сердечный приступ, надел на себя маску паяца и тихо скончался, сидя на стуле.
ТОТ, КТО ТРЕБУЕТ ОТВЕТА.
Какого ответа? Что это значит?
Я снова и снова перечитывала послание. Почему его не отправили в газету? Забыли? Не было времени? Что это за игра такая?
Я извлекла на свет гадальные кости.
Бросок. 13+30+4. «Вы раздосадованы невозможностью схватить то, что было близко от вас и что так неожиданно отдалилось».
Раздосадована — не то слово! Я просто вне себя от бешенства. Мое предыдущее предсказание сбылось так скоропалительно, что у меня просто слов нет — одни буквы. И почему я вдруг успокоилась, сидя в зрительном зале? Что мне стоило сопроводить Пономаренко в гримерную и проследить за тем, как он будет готовиться к спектаклю? Может быть, ничего не случилось бы?!
Я тут же вспомнила об одном лекарстве, в котором нуждается целый ряд больных, даже те, которые страдают отнюдь не сердечной болезнью. Применяется оно в виде аэрозоля. Пшикни такой препарат сердечнику, и это спровоцирует инфаркт. А там и до летального исхода недолго лететь. Отсюда вывод — смерть Пономаренко могла быть не случайна. Это не просто сердечный приступ, это…
…Убийство?!
И кто же таинственный «ТОТ, КТО ТРЕБУЕТ ОТВЕТА»?
Входной звонок прервал мои размышления. Я подошла к двери, посмотрела в «глазок» и, не колеблясь, открыла.
— Танька, привет!
Воздушное пространство коридора тут же наполнилось сладковатым запахом духов «Анаис». Из всех моих знакомых их использовала для привлечения мужских особей только одна женщина — Светлана Савельева.
В течение последних двух лет Светка была, что называется, богатой невестой. Еще бы, обладательница такой антикварной редкости, как талисман, некогда принадлежавший царю Дарию, вполне заслуживала титула Мисс Состояние.
Честно говоря, Светлане пора было подумать о замужестве, потому что годы, как вы знаете, летят и некогда нам оглянуться назад. Поэтому спустя год моя подруга стала потихоньку прислушиваться к предложениям и подумывать о том, чтобы передать свое тело в надежные руки. С этим важным вопросом она почему-то стала обращаться ко мне.
Вот и на этот раз она переступила порог моей квартиры в неизменной норковой шубке и сделала очередное заявление:
— Таня, я хочу познакомить тебя с одним хорошим человеком.
Началось, подумала я про себя.
— И кто же этот счастливчик? — спросила я.
— Его зовут Павел, он работает в акционерном обществе «Доходный дом».
И как эти молодчики находят такие шикарные места?
— И что требуется от меня?
— Нас с тобой приглашают на ужин в ресторан. Посидим, поговорим, а я прошу тебя присмотреться поближе к Павлику и сказать свое мнение.
Надо же, мое мнение, оказывается, кого-то еще интересует.
— И когда наступит этот счастливый момент?
— Все зависит от твоих возможностей. Когда у тебя свободный вечер?..
Прощание с Александром Пономаренко было назначено на двадцать третье октября. Гроб, обитый черным бархатом, привезли в театр и установили в фойе. В три часа дня подъедет бригада, которая организует похороны, и процессия отправится на кладбище.
С десяти утра жители города приходили в театр, чтобы попрощаться со знаменитостью. Цветы и венки благоговейно укладывались у ног артиста, люди всматривались в изменившееся лицо, вздыхали и отходили в сторону.
Я припарковала машину на платной стоянке в ста метрах от оперного, заплатила пять рублей и направилась в театр, где торжественно возложила букет черных роз. С самого утра я специально искала по торговым точкам именно черные розы, и мне повезло.
Я огляделась. Народу было море. Поискав глазами, я увидела супругу покойного Татьяну Николаевну, стоящую поодаль в черной вуали в крупную клеточку, прикрывавшей половину лица. Она принимала соболезнования знакомых, изредка приподнимала краешек вуали и промокала глаза белоснежным платочком.
Татьяна Николаевна была красивой женщиной, с чертами лица, как у королевы Марго. Под левым краем нижней губы виднелась родинка размером с просяное зернышко.
Мы не были лично знакомы с супругой Александра Ивановича, счастье знать о существовании друг друга выпало лишь на мою долю. Это случилось потому, что частный детектив не мог позволить себе быть в неведении о близком окружении знаменитого тенора.
— Здравствуйте, Татьяна Николаевна, — я как бы случайно оказалась рядом. Женщина кивнула, ее губы едва шевельнулись. Мне не терпелось узнать о медицинском заключении, то есть что именно написали эксперты в бумажке, которая в народе именуется справкой. — Меня зовут Татьяна. Мы были знакомы с вашим мужем, в смысле — иногда общались по вопросам культуры и искусства.
Ничего другого мне в голову не пришло.
— Татьяна Иванова, частный детектив? Александр рассказывал мне про вас.
Надо же. И когда успел…
— Каковы результаты экспертизы? — спросила я.
— Ишемическая болезнь сердца.
— И все? — В моем голосе слышалось разочарование народа реформами демократов.
— А что еще? — Глаза женщины смотрели недоуменно.
Действительно, что еще…
Я покачала головой.
— Все не так просто. Мне кажется, его смерть была не случайной.
— Но заключение экспертизы! Согласно ему мой муж умер от сердечного приступа.
— Слишком странный приступ. Человек почувствовал себя плохо, напялил на лицо маску паяца, уселся на стул, чтобы не свалиться, и тихо скончался. Так не бывает.
О странном объявлении в газету я не стала говорить. Рано обнародовать тайны, которые еще не раскрыты.
— Что вы хотите сказать? — с настороженностью пугливого котенка спросила вдова.
— Мне кажется, произошло убийство…
Татьяна Николаевна молчала, обдумывая мои слова. Зерно сомнения было посеяно, надо ждать всходов.
— Вы уверены в этом?
Честно говоря, половина на половину. Но вслух я этого произносить не стала.
— Конечно, уверена! Слишком странные обстоятельства, вам это не кажется? Нам с вами будет полезно знать правду. Что вы думаете по этому поводу?
— Какую правду? — устало произнесла женщина. — Нужна ли она, эта правда?
Я поняла, что сейчас не самый подходящий момент, чтобы давить на свидетеля, и решила отпустить поводья.
